Но хозяин не торопился объявлять: «Продано!»
Предчувствуя возможность заработать еще, он выжидал. А Джангарай начал колебаться:
– Не единственный же это конь на ярмарке. Похожим, посмотрим...
– И смотреть нечего, – отрезала Каэ. – Я в достоинствах лошадей разбираюсь не очень хорошо. Но точно знаю, что от коня зависит жизнь. Ты оцениваешь свою жизнь в двенадцать золотых?
Ошеломленные такой постановкой вопроса, друзья тут же изменили мнение, и даже экономный альв перестал бормотать, что вполне достаточно купить коня хорошей породы за три-четыре золотых и не переплачивать втридорога за родословную, которую в пути все равно читать никто не будет.
– Конь, конечно, красавец, – обернулся ингевон ко всем сразу. – И денег у меня достаточно.
– Тогда не трать времени, – посоветовала Каэ, а Бордонкай усиленно закивал. И Джангарай решился:
– Двадцать золотых!
Стоявшие рядом только ахнули, а соперник ингевона позеленел от злости. Двадцать золотых строгий отец выдал ему на ближайшие десять дней, полагая, что вполне обеспечил сына соответственно его положению при дворе. Сын и сам так считал до сегодняшнего дня. Однако торг за лошадь несколько поколебал его уверенность.
– Кто здесь Ночной Король Аккарона? – лукаво осведомилась Каэ, наклонившись к уху покрасневшего разбойника. – Вот и езди на королевском жеребце.
Конь был так хорош, что у Джангарая перехватило дыхание, когда он подошел поближе. Ярко-рыжая шерсть лоснилась, и под ней перекатывались мощные мышцы. Когда ингевон потянул за повод, конь заупрямился было, замотал головой, но вдруг подчинился и бодро процокал по помосту следом за новым хозяином. Между ингевоном и конем возникла мгновенная взаимная симпатия, давая им шанс подружиться в дальнейшем.
Знатоки с завистью смотрели на рыжего.
– Конечно, – грустно произнес кто-то за спиной у Каэ, – за такие деньги я бы и сам кого угодно на себе возил.
– Но никто бы за такие деньги на тебе не ездил, – ответили ему.
Бордонкай сдержанно рассмеялся, но все равно вышло словно гул в пустом бочонке.
Альва не интересовали ни стать, ни родословная лошади, поэтому для него без особенных хлопот приобрели смирную, быструю и выносливую лошадку хорошей породы, которая стоила в пять раз дешевле Джангараева скакуна. С точки зрения Воршуда, это было еще одним ее преимуществом. Он быстро пришел к взаимопониманию с лошадью, которую назвал несколько неожиданно – Дриадой, скормив ей краюху хлеба и два куска сахара, похищенные утром из сахарницы гостеприимного хозяина. Дриада потыкалась теплой мордой в плечо Воршуда и безоговорочно признала в нем господина и повелителя.
Бордонкай искал коня значительно дольше. Ведь скакун для него должен был отличаться одновременно двумя качествами – быстротой и недюжинной силой. Поэтому ингевон счел, что им несказанно повезло, когда на один из помостов вывели гигантских размеров скакуна редчайшей серой мести. Он был как две капли воды похож на коня Apecкои которого Каэтана видела той памятной ночью в лесу. Но она предпочла не делиться сейчас своими воспоминаниями. Правда, Воршуд открыл было рот, чтобы вставить соответствующее замечание, но натолкнулся на ее предостерегающий взгляд и замолчал.
– Это где же таких богатырей выращивают? – спросила Каэтана у Джангарая, но тот ее не слышал, весь поглощенный разглядыванием коня.
Сзади ответил чужой, довольно приятный голос:
– Обычно коней такой величины привозят из Мерроэ. Он под стать вашему богатырю, да и по характеру сойдутся, я вижу. Покупайте.
Каэтана обернулась и увидела молодого длинноволосого человека со странной и запоминающейся внешностью. Волосы у него были невиданные: прядь – черная, прядь – абсолютно седая. Около незнакомца стояли несколько бродячих собак и, свесив языки, умильно на него смотрели. В толпе, окружавшей помост, собакам приходилось несладко – то и дело их кто-нибудь пихал и наступал на лапы, – но псы вели себя более чем странно: они только тихо вздыхали и не отходили от человека ни на шаг. Каэтана покосилась на удивительного собачьего хозяина и спросила, показав глазами на свору:
– Не затопчут ваших ушастиков?
– Они не совсем мои, – неопределенно пожал плечами тот, но сделал едва заметный жест рукой, и собаки поспешно стали выбираться из столпотворения.
– Говорите, что они сойдутся характерами? – переспросила Каэтана, разглядывая нового знакомого.
– Я был бы уверен полностью, если бы ваш спутник прошел хотя бы на расстоянии нескольких шагов от коня.
Каэтана кивнула альву и, когда тот поспешил к ней, – его волновали любые незнакомцы, обращавшиеся к госпоже, особенно если у них была такая странная внешность, – тихо прошептала ему на ухо несколько слов. Альв только моргнул в знак понимания и юркнул в толпу. Несколько секунд спустя его кокетливая шапочка с пером вынырнула уже около Бордонкая. Малыш подергал исполина за руку и, когда тот наклонился, горячо заговорил в самое ухо, показывая изредка на Каэтану.
Бордонкай протиснулся в первые ряды покупателей и оказался ближе всех к коню. Пепельно-серый красавец, способный выдержать несколько человек с поклажей, заметно потянулся к гиганту.
– Его нужно будет назвать Седым, – будничным тоном сказал Каэтане новый знакомый. – И угостите его яблоками. Он их обожает.
– Вы уверены? – Она не сомневалась в том, что юноша говорит правду, но ей хотелось услышать его ответ. Даже не слова, а тон, каким они будут произнесены.
– Уверен, – мягко улыбнулся он, и Каэ поняла: да, он уверен так, как можно быть уверенным, только переговорив с конем. А что тут удивительного? Она еще и не то видела...
После отчаянного торга цена Седого стала семнадцать золотых, и Каэтана не задумываясь расплатилась.
Бордонкай поднялся на помост и с удовольствием похлопал коня по крупу, отчего могучее животное слегка присело на задние ноги.
– Странное дело, – сказал Бордонкай, когда друзья подошли к нему. – Мне за месяц охраны каравана платили десять золотых. Это же золотой конь!
– Покорми его яблоками, – посоветовала Каэ. При упоминании яблок конь насторожил уши и подался к ней, всем своим видом давая понять, что яблоки – это по его части.
– Подумаю, – ответил Бордонкай. Они с Джанга-раем стали выбираться из толпы. – Мы коней в какой-нибудь палатке оставим, а то здесь с ними неудобно. Только вы себе коня без нас не выбирайте, – проговорил гемерт уже на ходу. – Мы скоро.
Толпа подхватила их и засосала.
Каэтана с интересом смотрела на помост, но своего нового длинноволосого знакомого из виду не выпускала.
И тут глазам покупателей было представлено настоящее чудо.
Обрывком ночной темноты, всплеском мрака, эбеновым сиянием проплывал скакун перед замершей в восхищении толпой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Предчувствуя возможность заработать еще, он выжидал. А Джангарай начал колебаться:
– Не единственный же это конь на ярмарке. Похожим, посмотрим...
– И смотреть нечего, – отрезала Каэ. – Я в достоинствах лошадей разбираюсь не очень хорошо. Но точно знаю, что от коня зависит жизнь. Ты оцениваешь свою жизнь в двенадцать золотых?
Ошеломленные такой постановкой вопроса, друзья тут же изменили мнение, и даже экономный альв перестал бормотать, что вполне достаточно купить коня хорошей породы за три-четыре золотых и не переплачивать втридорога за родословную, которую в пути все равно читать никто не будет.
– Конь, конечно, красавец, – обернулся ингевон ко всем сразу. – И денег у меня достаточно.
– Тогда не трать времени, – посоветовала Каэ, а Бордонкай усиленно закивал. И Джангарай решился:
– Двадцать золотых!
Стоявшие рядом только ахнули, а соперник ингевона позеленел от злости. Двадцать золотых строгий отец выдал ему на ближайшие десять дней, полагая, что вполне обеспечил сына соответственно его положению при дворе. Сын и сам так считал до сегодняшнего дня. Однако торг за лошадь несколько поколебал его уверенность.
– Кто здесь Ночной Король Аккарона? – лукаво осведомилась Каэ, наклонившись к уху покрасневшего разбойника. – Вот и езди на королевском жеребце.
Конь был так хорош, что у Джангарая перехватило дыхание, когда он подошел поближе. Ярко-рыжая шерсть лоснилась, и под ней перекатывались мощные мышцы. Когда ингевон потянул за повод, конь заупрямился было, замотал головой, но вдруг подчинился и бодро процокал по помосту следом за новым хозяином. Между ингевоном и конем возникла мгновенная взаимная симпатия, давая им шанс подружиться в дальнейшем.
Знатоки с завистью смотрели на рыжего.
– Конечно, – грустно произнес кто-то за спиной у Каэ, – за такие деньги я бы и сам кого угодно на себе возил.
– Но никто бы за такие деньги на тебе не ездил, – ответили ему.
Бордонкай сдержанно рассмеялся, но все равно вышло словно гул в пустом бочонке.
Альва не интересовали ни стать, ни родословная лошади, поэтому для него без особенных хлопот приобрели смирную, быструю и выносливую лошадку хорошей породы, которая стоила в пять раз дешевле Джангараева скакуна. С точки зрения Воршуда, это было еще одним ее преимуществом. Он быстро пришел к взаимопониманию с лошадью, которую назвал несколько неожиданно – Дриадой, скормив ей краюху хлеба и два куска сахара, похищенные утром из сахарницы гостеприимного хозяина. Дриада потыкалась теплой мордой в плечо Воршуда и безоговорочно признала в нем господина и повелителя.
Бордонкай искал коня значительно дольше. Ведь скакун для него должен был отличаться одновременно двумя качествами – быстротой и недюжинной силой. Поэтому ингевон счел, что им несказанно повезло, когда на один из помостов вывели гигантских размеров скакуна редчайшей серой мести. Он был как две капли воды похож на коня Apecкои которого Каэтана видела той памятной ночью в лесу. Но она предпочла не делиться сейчас своими воспоминаниями. Правда, Воршуд открыл было рот, чтобы вставить соответствующее замечание, но натолкнулся на ее предостерегающий взгляд и замолчал.
– Это где же таких богатырей выращивают? – спросила Каэтана у Джангарая, но тот ее не слышал, весь поглощенный разглядыванием коня.
Сзади ответил чужой, довольно приятный голос:
– Обычно коней такой величины привозят из Мерроэ. Он под стать вашему богатырю, да и по характеру сойдутся, я вижу. Покупайте.
Каэтана обернулась и увидела молодого длинноволосого человека со странной и запоминающейся внешностью. Волосы у него были невиданные: прядь – черная, прядь – абсолютно седая. Около незнакомца стояли несколько бродячих собак и, свесив языки, умильно на него смотрели. В толпе, окружавшей помост, собакам приходилось несладко – то и дело их кто-нибудь пихал и наступал на лапы, – но псы вели себя более чем странно: они только тихо вздыхали и не отходили от человека ни на шаг. Каэтана покосилась на удивительного собачьего хозяина и спросила, показав глазами на свору:
– Не затопчут ваших ушастиков?
– Они не совсем мои, – неопределенно пожал плечами тот, но сделал едва заметный жест рукой, и собаки поспешно стали выбираться из столпотворения.
– Говорите, что они сойдутся характерами? – переспросила Каэтана, разглядывая нового знакомого.
– Я был бы уверен полностью, если бы ваш спутник прошел хотя бы на расстоянии нескольких шагов от коня.
Каэтана кивнула альву и, когда тот поспешил к ней, – его волновали любые незнакомцы, обращавшиеся к госпоже, особенно если у них была такая странная внешность, – тихо прошептала ему на ухо несколько слов. Альв только моргнул в знак понимания и юркнул в толпу. Несколько секунд спустя его кокетливая шапочка с пером вынырнула уже около Бордонкая. Малыш подергал исполина за руку и, когда тот наклонился, горячо заговорил в самое ухо, показывая изредка на Каэтану.
Бордонкай протиснулся в первые ряды покупателей и оказался ближе всех к коню. Пепельно-серый красавец, способный выдержать несколько человек с поклажей, заметно потянулся к гиганту.
– Его нужно будет назвать Седым, – будничным тоном сказал Каэтане новый знакомый. – И угостите его яблоками. Он их обожает.
– Вы уверены? – Она не сомневалась в том, что юноша говорит правду, но ей хотелось услышать его ответ. Даже не слова, а тон, каким они будут произнесены.
– Уверен, – мягко улыбнулся он, и Каэ поняла: да, он уверен так, как можно быть уверенным, только переговорив с конем. А что тут удивительного? Она еще и не то видела...
После отчаянного торга цена Седого стала семнадцать золотых, и Каэтана не задумываясь расплатилась.
Бордонкай поднялся на помост и с удовольствием похлопал коня по крупу, отчего могучее животное слегка присело на задние ноги.
– Странное дело, – сказал Бордонкай, когда друзья подошли к нему. – Мне за месяц охраны каравана платили десять золотых. Это же золотой конь!
– Покорми его яблоками, – посоветовала Каэ. При упоминании яблок конь насторожил уши и подался к ней, всем своим видом давая понять, что яблоки – это по его части.
– Подумаю, – ответил Бордонкай. Они с Джанга-раем стали выбираться из толпы. – Мы коней в какой-нибудь палатке оставим, а то здесь с ними неудобно. Только вы себе коня без нас не выбирайте, – проговорил гемерт уже на ходу. – Мы скоро.
Толпа подхватила их и засосала.
Каэтана с интересом смотрела на помост, но своего нового длинноволосого знакомого из виду не выпускала.
И тут глазам покупателей было представлено настоящее чудо.
Обрывком ночной темноты, всплеском мрака, эбеновым сиянием проплывал скакун перед замершей в восхищении толпой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145