Вошел пожарный, видимо, не удовлетворенный объяснениями Рэндольфа, но с этим ничего нельзя было поделать.
В дальнем конце комнаты был шкаф размером почти во всю стену, и когда один из людей Рэндольфа открыл его, то вытащил оттуда коробку с чулками, нижним бельем, кухонной утварью и прочим товаром, с которым имел дело Фаунтейн.
— А со всем этим барахлом что делать?
Чарли посоветовал:
— Оставь пока тут. Мы все проверим, но сейчас самое важное — работа с бумагами.
Я согласно кивнул, но мне было как-то не по себе. Что-то еще вертелось в голове, что-то кололо, не давая покоя. Я постоял, окинул взглядом комнату, усеянную всем этим хламом, глянул и на коробки, куда укладывали вещи, и никак не мог додуматься. Подошел к столу, поискал неизвестно чего, но тут все внезапно вылетело у меня из головы.
Первый полицейский, вошедший в комнату, увидев меня, выхватил пистолет, прежде чем кто-то успел его остановить.
— Ты задержан!
Чарли подтолкнул Рэндольфа локтем. Я ждал.
— Повернись кругом!
Я занял позицию у стены, наклонился, расставил ноги, позволил копу обшарить меня и взять мой пистолет.
Услышал, как Чарли произнес:
— Ну?
Рэндольф рассмеялся:
— Я сказал бы, что даю ему десять минут форы, но теперь это не в моих силах.
До сих пор я даже не подозревал, каким язвительным может быть старина Чарли.
— Ты тоже участвуешь в этом деле, Хэл. Может, твоей жене будет любопытно узнать о том случае в Детройте.
Тот чуть не задохнулся:
— Ты не посмеешь!
— Черта с два я не посмею.
Хэл Рэндольф произнес что-то, чего я не уловил, подошел и сунул полицейскому под нос свой бумажник:
— Я сам.
Коп и ухом не повел.
— Извините, мистер. Он у нас в списке разыскиваемых.
— Приглядитесь получше к моим полномочиям.
— Я их видел. Может, они удовлетворят капитана, но не меня. — Коп похлопал меня по спине. — Заложите руки за спину и стойте прямо.
Я услышал, как звякнули наручники, когда он доставал их из кожаного футляра.
Рэндольф заговорил снова:
— Тогда взгляните попристальней вот на это, пока вам не предъявили обвинения по службе.
Что он предъявил копу, не знаю, но тот моментально сменил гнев на милость. Я повернулся и увидел, как они глянули друг другу в лицо. Коп сразу утратил свой пыл. Я протянул руку за своим пистолетом и получил его обратно. Коп внезапно повернулся на каблуках и вышел вон.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Ты меня озадачил. Когда-нибудь докопаюсь до того, что случилось в Детройте.
Взгляд Хэла снова стал жестким, и я понял, что переступил границу дозволенного. Рэндольф с преувеличенной деловитостью взглянул на часы:
— У тебя есть десять минут, Тайгер, после этого мы начинаем охоту. Я потяну за каждую веревочку, какую знаю, перекрою все пути к бегству, и когда ты попадешься, мы разделаемся с тобой, Мартином Грейди и всей его организацией зараз. За десять минут ты далеко не уйдешь. Тебе не обвести вокруг пальца радио или телефон, так что с той секунды, как уйдешь отсюда, начинай думать о том, чего стоит быть умнее всех.
— Ты не слишком благодарный тип, — сказал я.
— Мэнн, ты тратишь понапрасну свое драгоценное время.
— Я все еще могу сорваться с крючка, Рэндольф.
— Нет, не можешь.
— Мистер, — продолжал я, — у вас короткая память. Вы еще не заполучили Мартреля, и у вас нет его заявления. Вы еще не нашли Спаада Хело, и если я появлюсь с пистолетом, то предложу вам и вашему агентству сделку, от которой вы не сможете отказаться. Я сорвусь с крючка в любом случае, и вы будете локти кусать от злости. Я сделал вам кучу добра, благодаря мне вы получите медаль или повышение, сами бы вы этого не добились. Если вы воображаете, что меня можно остановить, вы чокнутый.
— У тебя осталось восемь минут.
— Прицепи их себе на хвост!
Он улыбался, довольный собой, радуясь тому, что я взбешен. Когда вы кипятитесь, то обо всем забываете, а именно этого Рэндольф и хотел. Но я встретил предостерегающий взгляд Чарли, послал всем общий воздушный поцелуй и удалился.
До того как лифт спустился до уровня холла, я кое-что вспомнил и нажал стоп-кнопку на первом этаже. Вышел из лифта, прошел один пролет вниз по лестнице, распластался по стене и выглянул в коридор. Коп, который пытался меня задержать, был тут как тут вместе с несколькими коллегами, один в чине капитана. Этот последний велел одному копу оставаться у лифтов, другому караулить лестничную клетку, а сам вместе с третьим вошел в лифт.
Пока патрульный еще не добрался до меня, я сиганул по лестнице в цокольный этаж, нашел выходную дверь, которая открывалась на задний двор здания, и улизнул через нее. Мне пришлось перелезть через два забора, пока я выбрался на перекресток и зашагал по тротуару, никем не замеченный. Копы никогда не прощают тех, кто посягнул на их товарища.
Я сунул руки в карманы и под дождичком двинулся к Восьмой авеню.
Чего недоставало? О чем таком я никак не мог вспомнить? Оно было там, а я не замечал? Все теперь казалось очень простым. Подробное заявление Мартреля — и все кругом счастливы. Он теперь вместе с любимой женщиной и хочет только, чтобы она была в безопасности.
На свой лад он был удачливее меня. Он достаточно немолод, чтобы осознать, что Соня не для него, и возраст имеет свои преимущества. Но кто может сказать наверняка? А вдруг она все-таки для него? Что, если имидж отца ее вполне устраивает? Подобных союзов не так уж и мало, многие из них вполне благополучны.
У меня и Рондины все иначе. Мое дело всегда оставалось для нее непонятным, она о нем слышать не хотела. Она не могла бы жить в постоянном страхе и опасности, и я ее за это не винил. Такая жизнь не для женщины.
Как выбросить из своей жизни целых двадцать лет? Как отказаться от чего-то, глубоко в тебе укоренившегося? Как мне сказать Рондине, что нигде и никогда мы не будем в безопасности, под каким бы именем ни жили? Всегда найдется какой-нибудь Спаад Хело, имеющий задание во что бы то ни стало принести мою голову, потому что они не поверят, будто я насовсем отказался от своей деятельности. Я знал о них столько же, сколько они обо мне: им было бы спокойнее, если бы я был мертв, а не жив.
Сколько нас осталось в живых? Я подумал. Всего лишь горсточка от первоначального состава группы. Только самые везучие. Или самые умелые. Закон средних чисел имел к нам непосредственное отношение. Рондина и Чарли правы. Организация будет жить. Работа Мартина Грейди будет продолжаться, дополняя государственные агентства в том, что им недоступно. Другие станут тренироваться, вступать в бой, накапливать опыт, пока не сделаются лучшими из лучших. Через небольшое время мое место займет кто-то другой. Независимо от того, убьют меня или я просто уйду.
Рондина не примет оправданий. Как ни больно, однако нам предстоит большое прощание, и, как кто-то сказал, спасибо за воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
В дальнем конце комнаты был шкаф размером почти во всю стену, и когда один из людей Рэндольфа открыл его, то вытащил оттуда коробку с чулками, нижним бельем, кухонной утварью и прочим товаром, с которым имел дело Фаунтейн.
— А со всем этим барахлом что делать?
Чарли посоветовал:
— Оставь пока тут. Мы все проверим, но сейчас самое важное — работа с бумагами.
Я согласно кивнул, но мне было как-то не по себе. Что-то еще вертелось в голове, что-то кололо, не давая покоя. Я постоял, окинул взглядом комнату, усеянную всем этим хламом, глянул и на коробки, куда укладывали вещи, и никак не мог додуматься. Подошел к столу, поискал неизвестно чего, но тут все внезапно вылетело у меня из головы.
Первый полицейский, вошедший в комнату, увидев меня, выхватил пистолет, прежде чем кто-то успел его остановить.
— Ты задержан!
Чарли подтолкнул Рэндольфа локтем. Я ждал.
— Повернись кругом!
Я занял позицию у стены, наклонился, расставил ноги, позволил копу обшарить меня и взять мой пистолет.
Услышал, как Чарли произнес:
— Ну?
Рэндольф рассмеялся:
— Я сказал бы, что даю ему десять минут форы, но теперь это не в моих силах.
До сих пор я даже не подозревал, каким язвительным может быть старина Чарли.
— Ты тоже участвуешь в этом деле, Хэл. Может, твоей жене будет любопытно узнать о том случае в Детройте.
Тот чуть не задохнулся:
— Ты не посмеешь!
— Черта с два я не посмею.
Хэл Рэндольф произнес что-то, чего я не уловил, подошел и сунул полицейскому под нос свой бумажник:
— Я сам.
Коп и ухом не повел.
— Извините, мистер. Он у нас в списке разыскиваемых.
— Приглядитесь получше к моим полномочиям.
— Я их видел. Может, они удовлетворят капитана, но не меня. — Коп похлопал меня по спине. — Заложите руки за спину и стойте прямо.
Я услышал, как звякнули наручники, когда он доставал их из кожаного футляра.
Рэндольф заговорил снова:
— Тогда взгляните попристальней вот на это, пока вам не предъявили обвинения по службе.
Что он предъявил копу, не знаю, но тот моментально сменил гнев на милость. Я повернулся и увидел, как они глянули друг другу в лицо. Коп сразу утратил свой пыл. Я протянул руку за своим пистолетом и получил его обратно. Коп внезапно повернулся на каблуках и вышел вон.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Ты меня озадачил. Когда-нибудь докопаюсь до того, что случилось в Детройте.
Взгляд Хэла снова стал жестким, и я понял, что переступил границу дозволенного. Рэндольф с преувеличенной деловитостью взглянул на часы:
— У тебя есть десять минут, Тайгер, после этого мы начинаем охоту. Я потяну за каждую веревочку, какую знаю, перекрою все пути к бегству, и когда ты попадешься, мы разделаемся с тобой, Мартином Грейди и всей его организацией зараз. За десять минут ты далеко не уйдешь. Тебе не обвести вокруг пальца радио или телефон, так что с той секунды, как уйдешь отсюда, начинай думать о том, чего стоит быть умнее всех.
— Ты не слишком благодарный тип, — сказал я.
— Мэнн, ты тратишь понапрасну свое драгоценное время.
— Я все еще могу сорваться с крючка, Рэндольф.
— Нет, не можешь.
— Мистер, — продолжал я, — у вас короткая память. Вы еще не заполучили Мартреля, и у вас нет его заявления. Вы еще не нашли Спаада Хело, и если я появлюсь с пистолетом, то предложу вам и вашему агентству сделку, от которой вы не сможете отказаться. Я сорвусь с крючка в любом случае, и вы будете локти кусать от злости. Я сделал вам кучу добра, благодаря мне вы получите медаль или повышение, сами бы вы этого не добились. Если вы воображаете, что меня можно остановить, вы чокнутый.
— У тебя осталось восемь минут.
— Прицепи их себе на хвост!
Он улыбался, довольный собой, радуясь тому, что я взбешен. Когда вы кипятитесь, то обо всем забываете, а именно этого Рэндольф и хотел. Но я встретил предостерегающий взгляд Чарли, послал всем общий воздушный поцелуй и удалился.
До того как лифт спустился до уровня холла, я кое-что вспомнил и нажал стоп-кнопку на первом этаже. Вышел из лифта, прошел один пролет вниз по лестнице, распластался по стене и выглянул в коридор. Коп, который пытался меня задержать, был тут как тут вместе с несколькими коллегами, один в чине капитана. Этот последний велел одному копу оставаться у лифтов, другому караулить лестничную клетку, а сам вместе с третьим вошел в лифт.
Пока патрульный еще не добрался до меня, я сиганул по лестнице в цокольный этаж, нашел выходную дверь, которая открывалась на задний двор здания, и улизнул через нее. Мне пришлось перелезть через два забора, пока я выбрался на перекресток и зашагал по тротуару, никем не замеченный. Копы никогда не прощают тех, кто посягнул на их товарища.
Я сунул руки в карманы и под дождичком двинулся к Восьмой авеню.
Чего недоставало? О чем таком я никак не мог вспомнить? Оно было там, а я не замечал? Все теперь казалось очень простым. Подробное заявление Мартреля — и все кругом счастливы. Он теперь вместе с любимой женщиной и хочет только, чтобы она была в безопасности.
На свой лад он был удачливее меня. Он достаточно немолод, чтобы осознать, что Соня не для него, и возраст имеет свои преимущества. Но кто может сказать наверняка? А вдруг она все-таки для него? Что, если имидж отца ее вполне устраивает? Подобных союзов не так уж и мало, многие из них вполне благополучны.
У меня и Рондины все иначе. Мое дело всегда оставалось для нее непонятным, она о нем слышать не хотела. Она не могла бы жить в постоянном страхе и опасности, и я ее за это не винил. Такая жизнь не для женщины.
Как выбросить из своей жизни целых двадцать лет? Как отказаться от чего-то, глубоко в тебе укоренившегося? Как мне сказать Рондине, что нигде и никогда мы не будем в безопасности, под каким бы именем ни жили? Всегда найдется какой-нибудь Спаад Хело, имеющий задание во что бы то ни стало принести мою голову, потому что они не поверят, будто я насовсем отказался от своей деятельности. Я знал о них столько же, сколько они обо мне: им было бы спокойнее, если бы я был мертв, а не жив.
Сколько нас осталось в живых? Я подумал. Всего лишь горсточка от первоначального состава группы. Только самые везучие. Или самые умелые. Закон средних чисел имел к нам непосредственное отношение. Рондина и Чарли правы. Организация будет жить. Работа Мартина Грейди будет продолжаться, дополняя государственные агентства в том, что им недоступно. Другие станут тренироваться, вступать в бой, накапливать опыт, пока не сделаются лучшими из лучших. Через небольшое время мое место займет кто-то другой. Независимо от того, убьют меня или я просто уйду.
Рондина не примет оправданий. Как ни больно, однако нам предстоит большое прощание, и, как кто-то сказал, спасибо за воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43