Они всегда возвращаются рано, когда спустят все денежки.
Я поднялся по трапу и перешел по грузовой палубе к другому борту, услыхав доносившиеся оттуда голоса и шлепанье карт. Матросов там было только двое, вид у обоих был самый непрезентабельный: явно с похмелья, небритые и немытые. Они и вправду играли в карты на спички вместо денег и даже не взглянули на меня, пока я не положил перед каждым по десятке.
Матросы сразу вскинули глаза.
— За что? — спросил один из них.
— За беседу.
Они переглянулись, и первый продолжал:
— Ладно, если ты не попросишь нас опустить за границей письмо или передать что-нибудь приятелю. Этот номер не пройдет.
— Мне это подходит.
— Тогда валяй, говори.
Я сел на крышку люка и сдвинул шляпу на затылок:
— У меня был приятель в команде. Клемент Флетчер.
— А-а, этот чокнутый. Напился, свалился в реку. Он уже в Брюсселе тонул, но его вовремя выудили из воды. Он мог и в луже утонуть.
— Помните, у него был счетчик Гейгера?
Они дружно кивнули.
— До белого каления нас доводил этой штуковиной. Все время говорил, что устроит большую забастовку в Южной Америке.
— В Пердесе?
— Да, верно. Ну и что?
— У него украли этот счетчик.
Один из них пожал плечами и улыбнулся:
— Там, где он теперь, эта штука ему без надобности.
— Дело в том, приятель, что мне интересно, кто мог свистнуть эту хреновину.
Матрос посмотрел на меня и поморщился:
— Не годится, если кто-то лезет в сундуки к матросам. Если такого гаврика ловят, он после хорошего битья втемную надолго забывает о своих проделках.
— Но это было не в море. Корабль стоял у причала.
— Тогда другое дело. Когда мы пришвартовались, тут столько народу перебывало... И таможенники были, искали наркотики. Они все перевернули, но ничего не нашли. Мы бы могли им так и сказать. Думаете, мы не знаем о сговоре между хозяином и таможней? Ха, дураков нет! Но я вам скажу еще! Тут было пострашней — капитан получил какую-то официальную бумагу, а на корабле, — тут он перешел на шепот, — на корабле был героин, как я слышал...
— Кто здесь еще побывал?
— Как обычно. Парни из управления портом. Команды ремонтников и еще кое-кто. Все как положено.
Другой кивнул и стал сдавать карты:
— Старина Флетчер слишком много болтал о том, что все свои деньги ухнул на эту машинку. Поэтому она и перекочевала с корабля в закладную лавку. У меня вот тоже отличные часы сперли. Таким же манером.
— После швартовки судна больше никого здесь не было?
— Никого, до тех пор, пока Флетчер не утонул. Потом сразу появился репортер с полицейским. Стиву Манго пришлось спуститься вниз и опознать его. Дурень стоеросовый, остался должен мне десять долларов.
Я показал на бумажку рядом с ним:
— Считай, что он вернул долг.
* * *
Как я установил по телефонной книге, в окрестностях порта было четырнадцать закладных лавок. Я переходил из одной в другую, пытаясь обнаружить счетчики Гейгера, но получил отрицательный результат. Мне необходимо было найти собственноручную подпись того, кто сдал вещь в заклад, но кто бы это ни был, он оказался достаточно хитер, чтобы не обращаться в ближайшие ломбарды, а подыскать местечко подальше в городе. Обойти все закладные лавки города одному человеку не под силу, так что я ограничился своим списком и бросил это дело.
Впрочем, заниматься этим я не мог и по другой причине: Флетчеру уже не поможешь, и помимо того, что время меня поджимало, я еще и рисковал попасть в ловушку. Я распрощался с «Мейтлендом», подхватил такси и поехал в «Голубую ленту». Было уже около шести, а я непременно хотел увидеть Рондину, как только она появится.
Публика уже густо собиралась к ужину, я попросил официанта провести меня в заднюю комнату и зашел в телефонную кабинку. Мне неожиданно пришла в голову мысль относительно смерти Флетчера, и нужно было проверить свои подозрения. Если он слонялся по кораблю со счетчиком, то мог наткнуться на что-то еще... или кто-то подумал, что он наткнулся. Для того чтобы убить пьяного, не нужно особенной хитрости — просто столкнуть его в воду.
Я позвонил Уолли Гиббонсу:
— Это Тайгер, приятель.
— О, братец, опять ты.
— Слушай, используй возможности прессы и выясни для меня кое-что, сделаешь?
— Меня не пристрелят?
— Ничего подобного.
— Тайгер... если ты замешан... — начал он, запинаясь, потом внезапно выпалил: — Все ищут тебя. К черту, я опять влезаю в твои дурацкие дела.
— Утихни. Ты обо мне ничего не знаешь. Это может помочь тебе в работе. Сделаешь хорошую статью.
— Ну давай.
— Позвони в таможню и выясни, нашла ли она что-нибудь, когда осматривали судно под названием «Мейтленд».
Его голос сразу стал суровым:
— Наркотики?
— Может быть. Проверь, не надули ли их, случаем. Они могли найти что-то, а могли и не заметить. Эти ребята не всегда видят даже днем.
— Я понял.
— Подозрительна смерть человека с этого корабля по имени Клемент Флетчер. Возможно, это убийство. Если таможенники на что-нибудь наткнулись, надо основательно покопаться.
— Займусь, но только если ты там не замешан, Тайгер.
— Я чист. Подобрал по дороге это дело.
Повесив трубку, я пошел встречать Рондину.
Она пришла ровно в шесть и успела переодеться в голубое платье с глубоким вырезом, приоткрывавшим верхнюю часть ее совершенной по форме груди. На нее невозможно было смотреть спокойно. Когда она сняла легкое пальто, то улыбнулась, заметив мой взгляд. Она улыбалась, пока я не посмотрел ей в лицо.
— Жалеешь теперь? — спросила она, следуя своей вечной манере посмеиваться над моими слабостями.
— Очень, — ответил я, придвигая ей кресло и садясь так, чтобы видеть, кто подходит к телефону-автомату.
Я заказал нам обоим по коктейлю. Подали высокие стаканы, и я молча поднял свой, вспоминая далекий вечер, когда мы сидели здесь же и я собирался убить ее. Даже мысль о том, что я чуть было не сделал это, заставила похолодеть кончики моих пальцев.
Мы съели ужин, выпили еще, потом я достал из кармана фото и отдал ей. На снимке Соня и я стояли, держа в руках номер газеты «Ньюс».
— Что мне с этим делать?
— Ты должна проникнуть к Мартрелю в больницу. Отдай ему фото и скажи, что Соня в безопасности. Теперь он может говорить все, что захочет, это никак не отразится на ней. Когда он это сделает, сможет с ней встретиться. Я думаю, парня хватит удар, когда он поймет, что по отношению к нему она скорее друг, чем любовница, но это его личное дело, пусть сам и разбирается.
— А он?
— Он любит ее. Но мне на это наплевать, честно говоря. Нам лишь надо развязать ему язык, он же не будет говорить до тех пор, пока знает, что ей угрожает опасность. Сможешь ли ты это сделать?
Рондина очень осторожно положила в сумочку фото:
— Думаю, что смогу. У тебя есть какие-нибудь предложения?
— Все зависит от тебя, котенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Я поднялся по трапу и перешел по грузовой палубе к другому борту, услыхав доносившиеся оттуда голоса и шлепанье карт. Матросов там было только двое, вид у обоих был самый непрезентабельный: явно с похмелья, небритые и немытые. Они и вправду играли в карты на спички вместо денег и даже не взглянули на меня, пока я не положил перед каждым по десятке.
Матросы сразу вскинули глаза.
— За что? — спросил один из них.
— За беседу.
Они переглянулись, и первый продолжал:
— Ладно, если ты не попросишь нас опустить за границей письмо или передать что-нибудь приятелю. Этот номер не пройдет.
— Мне это подходит.
— Тогда валяй, говори.
Я сел на крышку люка и сдвинул шляпу на затылок:
— У меня был приятель в команде. Клемент Флетчер.
— А-а, этот чокнутый. Напился, свалился в реку. Он уже в Брюсселе тонул, но его вовремя выудили из воды. Он мог и в луже утонуть.
— Помните, у него был счетчик Гейгера?
Они дружно кивнули.
— До белого каления нас доводил этой штуковиной. Все время говорил, что устроит большую забастовку в Южной Америке.
— В Пердесе?
— Да, верно. Ну и что?
— У него украли этот счетчик.
Один из них пожал плечами и улыбнулся:
— Там, где он теперь, эта штука ему без надобности.
— Дело в том, приятель, что мне интересно, кто мог свистнуть эту хреновину.
Матрос посмотрел на меня и поморщился:
— Не годится, если кто-то лезет в сундуки к матросам. Если такого гаврика ловят, он после хорошего битья втемную надолго забывает о своих проделках.
— Но это было не в море. Корабль стоял у причала.
— Тогда другое дело. Когда мы пришвартовались, тут столько народу перебывало... И таможенники были, искали наркотики. Они все перевернули, но ничего не нашли. Мы бы могли им так и сказать. Думаете, мы не знаем о сговоре между хозяином и таможней? Ха, дураков нет! Но я вам скажу еще! Тут было пострашней — капитан получил какую-то официальную бумагу, а на корабле, — тут он перешел на шепот, — на корабле был героин, как я слышал...
— Кто здесь еще побывал?
— Как обычно. Парни из управления портом. Команды ремонтников и еще кое-кто. Все как положено.
Другой кивнул и стал сдавать карты:
— Старина Флетчер слишком много болтал о том, что все свои деньги ухнул на эту машинку. Поэтому она и перекочевала с корабля в закладную лавку. У меня вот тоже отличные часы сперли. Таким же манером.
— После швартовки судна больше никого здесь не было?
— Никого, до тех пор, пока Флетчер не утонул. Потом сразу появился репортер с полицейским. Стиву Манго пришлось спуститься вниз и опознать его. Дурень стоеросовый, остался должен мне десять долларов.
Я показал на бумажку рядом с ним:
— Считай, что он вернул долг.
* * *
Как я установил по телефонной книге, в окрестностях порта было четырнадцать закладных лавок. Я переходил из одной в другую, пытаясь обнаружить счетчики Гейгера, но получил отрицательный результат. Мне необходимо было найти собственноручную подпись того, кто сдал вещь в заклад, но кто бы это ни был, он оказался достаточно хитер, чтобы не обращаться в ближайшие ломбарды, а подыскать местечко подальше в городе. Обойти все закладные лавки города одному человеку не под силу, так что я ограничился своим списком и бросил это дело.
Впрочем, заниматься этим я не мог и по другой причине: Флетчеру уже не поможешь, и помимо того, что время меня поджимало, я еще и рисковал попасть в ловушку. Я распрощался с «Мейтлендом», подхватил такси и поехал в «Голубую ленту». Было уже около шести, а я непременно хотел увидеть Рондину, как только она появится.
Публика уже густо собиралась к ужину, я попросил официанта провести меня в заднюю комнату и зашел в телефонную кабинку. Мне неожиданно пришла в голову мысль относительно смерти Флетчера, и нужно было проверить свои подозрения. Если он слонялся по кораблю со счетчиком, то мог наткнуться на что-то еще... или кто-то подумал, что он наткнулся. Для того чтобы убить пьяного, не нужно особенной хитрости — просто столкнуть его в воду.
Я позвонил Уолли Гиббонсу:
— Это Тайгер, приятель.
— О, братец, опять ты.
— Слушай, используй возможности прессы и выясни для меня кое-что, сделаешь?
— Меня не пристрелят?
— Ничего подобного.
— Тайгер... если ты замешан... — начал он, запинаясь, потом внезапно выпалил: — Все ищут тебя. К черту, я опять влезаю в твои дурацкие дела.
— Утихни. Ты обо мне ничего не знаешь. Это может помочь тебе в работе. Сделаешь хорошую статью.
— Ну давай.
— Позвони в таможню и выясни, нашла ли она что-нибудь, когда осматривали судно под названием «Мейтленд».
Его голос сразу стал суровым:
— Наркотики?
— Может быть. Проверь, не надули ли их, случаем. Они могли найти что-то, а могли и не заметить. Эти ребята не всегда видят даже днем.
— Я понял.
— Подозрительна смерть человека с этого корабля по имени Клемент Флетчер. Возможно, это убийство. Если таможенники на что-нибудь наткнулись, надо основательно покопаться.
— Займусь, но только если ты там не замешан, Тайгер.
— Я чист. Подобрал по дороге это дело.
Повесив трубку, я пошел встречать Рондину.
Она пришла ровно в шесть и успела переодеться в голубое платье с глубоким вырезом, приоткрывавшим верхнюю часть ее совершенной по форме груди. На нее невозможно было смотреть спокойно. Когда она сняла легкое пальто, то улыбнулась, заметив мой взгляд. Она улыбалась, пока я не посмотрел ей в лицо.
— Жалеешь теперь? — спросила она, следуя своей вечной манере посмеиваться над моими слабостями.
— Очень, — ответил я, придвигая ей кресло и садясь так, чтобы видеть, кто подходит к телефону-автомату.
Я заказал нам обоим по коктейлю. Подали высокие стаканы, и я молча поднял свой, вспоминая далекий вечер, когда мы сидели здесь же и я собирался убить ее. Даже мысль о том, что я чуть было не сделал это, заставила похолодеть кончики моих пальцев.
Мы съели ужин, выпили еще, потом я достал из кармана фото и отдал ей. На снимке Соня и я стояли, держа в руках номер газеты «Ньюс».
— Что мне с этим делать?
— Ты должна проникнуть к Мартрелю в больницу. Отдай ему фото и скажи, что Соня в безопасности. Теперь он может говорить все, что захочет, это никак не отразится на ней. Когда он это сделает, сможет с ней встретиться. Я думаю, парня хватит удар, когда он поймет, что по отношению к нему она скорее друг, чем любовница, но это его личное дело, пусть сам и разбирается.
— А он?
— Он любит ее. Но мне на это наплевать, честно говоря. Нам лишь надо развязать ему язык, он же не будет говорить до тех пор, пока знает, что ей угрожает опасность. Сможешь ли ты это сделать?
Рондина очень осторожно положила в сумочку фото:
— Думаю, что смогу. У тебя есть какие-нибудь предложения?
— Все зависит от тебя, котенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43