Но мой ответ: нет. Я уже обо всем договорился, мы с Леонардо уходим. И мы с удовольствием присоединим Макнаба к нашему маленькому отряду.
— А вдруг что-нибудь пойдет не так? — Ева схватила его за руку. — Вдруг эта устроительница банкетов запсихует? Иногда с ними это бывает. А вдруг кто-то из беременных начнет рожать?
Вместо ответа Рорк лишь поднял свободной рукой свой бокал с вином.
— Ладно, черт с тобой. — Ева мученически закатила глаза. — Я сама справлюсь. Но это гнусность, если хочешь знать мое мнение. Это подло, что ты можешь уйти и где-то там накачиваться пивом, пока я одна несу вахту в инкубаторе. И все только потому, что у тебя есть пенис.
— За кружкой пива мы будем вспоминать о тебе любовью: я и мой пенис.
Ева съела еще немного спагетти, потом у нее на губах появилась злорадная улыбка.
— Ничего, все равно тебе придется поприсутствовать в родильной палате, когда она начнет рожать.
— Заткнись, Ева.
— И твой пенис тебя не спасет, приятель.
Рорк молча взял хрустящую хлебную палочку, разломил и так же молча предложил ей вытянуть длинную или короткую.
— У вас завтра будет игра в фанты? С призами?
Ева поморщилась. Этот человек умел жалить, когда хотел.
— Ладно, я заткнусь. Хочешь поговорить об убийстве?
— С удовольствием.
Она рассказала ему обо всех последних событиях, пока они доедали ужин и неторопливо пили капуччино.
— Стало быть, Кавендиш и его секретарша что-то знают и скрывают.
— Скверные флюиды по всему полю. Вся эта контора какая-то мутная, и он пляшет, когда секретарша дергает за ниточки.
— Его я не знаю, а вот с другими персонажами сегодняшней постановки встречался.
— Основные данные на него у меня есть. Сорок шесть лет, богатенький мальчик с трастовым фондом. Любит сквош [Блюда с мякотью тыквы, кабачка и других овощей или натки с мякотью фруктов. Сквош — также упрошенный американ ский теннис с резиновым мячом] — игру, не знаю, как насчет еды. Два брака. Жену номер один бросил восемь лет назад. Один ребенок, девочка, двенадцать лет. Мать получила Права опеки и переехала в Париж. Вступил в брак с женой номер два, как только оформил развод с номером первым. Ей двадцать девять лет. Бывшая манекенщица. Мое мнение: он ушел от стартовой жены к декоративной жене, являющейся для него символом успеха, а теперь крутит на стороне с секретаршей. — Ева задумчиво прищурилась, потягивая кофе с пеной взбитых сливок. — А она ходит в кожаном, носит высокие каблуки и стегает его хлыстиком, когда они этим занимаются, чтобы он лаял, как собачка.
— Правда? — Рорк откинулся на стуле, как театральный зритель, наслаждающийся эффектной мизансценой. — А откуда тебе это известно?
— Потому что из них двоих нужные причиндалы как раз у нее. Кавендиш перекладывает бумажки, посещает официальные приемы, присутствует на совещаниях и говорит, что ему велено.
— И что, кто-то велел ему убить Копперфильд и Байсона?
— Ну если бы дело обстояло именно так, все было бы упаковано очень аккуратно. — Ева нахмурилась и покачала головой. — Но я не склоняюсь к этой версии. Убийца был слишком рационален и уверен в себе. Кавендиш весь потом изошел от одного только разговора со мной. Но он кое-что знает. Может, он знает, кто это сделал.
— Значит, ты заставишь его еще немного попотеть.
— Я могу это сделать. Я могу поговорить с ним еще раз, копнуть поглубже. Но мне нечего ему предъявить, данных нет. Будь у меня что-нибудь на него, он уже пел бы, как канарейка. Надо что-то накопать. К таким, как он, нужен прямой подход. И, кроме того, зуб даю, в ночь убийств он был именно там, где сказал. Дома в постели, причем укрывшись одеялом с головой, потому что знал, что происходит в это время в другом месте.
— Если в этом замешано нью-йоркское отделение адвокатской фирмы, если они отмывают или легализуют незаконные валютные поступления, я это найду «Он найдет», — подумала Ева. И не только потому, что он знал свое дело: на этот раз на кону стояла его гордость.
— Я на это очень рассчитываю, — сказала она вслух. — Может, нам пора приступить к работе?
Ева поняла, что Пибоди и Макнаб уже в доме, потоку что до нее донеслись музыка и голоса из гостиной, которую она определила как «комнату для вечеринок». Пусть ее считают трусихой, она это переживет, решила Ева, и бросилась напрямую к себе в кабинет.
Там она занесла новые данные на доску, села и принялась внимательно изучать досье на Эллин Бруберри.
Сорок лет, ни замужеств, ни детей. Живет в западной стороне города. Значит, Бруберри наслаждается великолепным видом на Центральный парк и платит за это соответствующую цену. Неплохо для секретаря и юридического ассистента.
Родилась в Америке, но в двадцатилетнем возрасте переехала из Питсбурга в Лондон. Позднее поступила на работу в адвокатскую фирму Стьюбена, Роббинса, Кавендиша и Малла в качестве юрисконсульта. Переехала в Нью-Йорк и шесть лет назад пошла работать в нью-йоркское отделение фирмы секретарем и юридическим ассистентом Кавендиша. После его вступления во второй брак, отметила Ева. Уголовного досье нет.
Ева принялась изучать финансовые досье. Солидная зарплата, подумала она. Но ведь никому не возбраняется хорошо платить своим служащим. Законом это не карается. Основные прибавки к зарплате совпадали с Рождеством, днем рождения Бруберри и годовщинами ее поступления на службу. Что ж, это легко объяснимо. Премиальные.
Но вот любопытный факт: управление своими личными счетами она доверила фирме Слоуна, Майерса и Крауса.
Однако она не была клиентом Байсона, удостоверилась Ева, просмотрев его список, и сделала себе помет— У проверить, кто занимается финансами Бруберри.
Надо искать прямые связи, сказала она себе. Самую краткую линию от пары Копперфильд — Байсон к паре Кавендиш — Бруберри. Самая краткая и непосредственная связь осуществлялась все через ту же фирму, но тут было заметное ответвление, прямо-таки протуберанец: Фонд Баллока — клиент и адвокатской и аудиторской фирм. И Кавендиш перепугался, когда она спросила, видел ли он людей из Фонда во время их пребывания в Нью-Йорке.
Кто там принимал Баллок и Чейза? Самый младший из партнеров, Роберт Краус. Они дали ему алиби.
— Привет, Даллас.
Ева скрипнула зубами: она как раз вызывала на экран компьютера данные Крауса.
— Вы что, еще работаете? Да ну вас, Даллас, так нельзя. — Пибоди подошла к столу и остановилась, подбоченившись. — Вы должны взглянуть на украшения. Мы уже начали, но мне надо кое-что с вами согласовать.
— Продолжайте в том же духе. Что бы вы ни сделали, все будет хорошо. Я все одобряю.
— Даллас, уже одиннадцатый час.
— Ой, мамочка, я пропустила комендантский час? Меня не пустят на прогулку?
— Ну и кто из нас психованный? — Пибоди угрожающе наставила на нее палец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— А вдруг что-нибудь пойдет не так? — Ева схватила его за руку. — Вдруг эта устроительница банкетов запсихует? Иногда с ними это бывает. А вдруг кто-то из беременных начнет рожать?
Вместо ответа Рорк лишь поднял свободной рукой свой бокал с вином.
— Ладно, черт с тобой. — Ева мученически закатила глаза. — Я сама справлюсь. Но это гнусность, если хочешь знать мое мнение. Это подло, что ты можешь уйти и где-то там накачиваться пивом, пока я одна несу вахту в инкубаторе. И все только потому, что у тебя есть пенис.
— За кружкой пива мы будем вспоминать о тебе любовью: я и мой пенис.
Ева съела еще немного спагетти, потом у нее на губах появилась злорадная улыбка.
— Ничего, все равно тебе придется поприсутствовать в родильной палате, когда она начнет рожать.
— Заткнись, Ева.
— И твой пенис тебя не спасет, приятель.
Рорк молча взял хрустящую хлебную палочку, разломил и так же молча предложил ей вытянуть длинную или короткую.
— У вас завтра будет игра в фанты? С призами?
Ева поморщилась. Этот человек умел жалить, когда хотел.
— Ладно, я заткнусь. Хочешь поговорить об убийстве?
— С удовольствием.
Она рассказала ему обо всех последних событиях, пока они доедали ужин и неторопливо пили капуччино.
— Стало быть, Кавендиш и его секретарша что-то знают и скрывают.
— Скверные флюиды по всему полю. Вся эта контора какая-то мутная, и он пляшет, когда секретарша дергает за ниточки.
— Его я не знаю, а вот с другими персонажами сегодняшней постановки встречался.
— Основные данные на него у меня есть. Сорок шесть лет, богатенький мальчик с трастовым фондом. Любит сквош [Блюда с мякотью тыквы, кабачка и других овощей или натки с мякотью фруктов. Сквош — также упрошенный американ ский теннис с резиновым мячом] — игру, не знаю, как насчет еды. Два брака. Жену номер один бросил восемь лет назад. Один ребенок, девочка, двенадцать лет. Мать получила Права опеки и переехала в Париж. Вступил в брак с женой номер два, как только оформил развод с номером первым. Ей двадцать девять лет. Бывшая манекенщица. Мое мнение: он ушел от стартовой жены к декоративной жене, являющейся для него символом успеха, а теперь крутит на стороне с секретаршей. — Ева задумчиво прищурилась, потягивая кофе с пеной взбитых сливок. — А она ходит в кожаном, носит высокие каблуки и стегает его хлыстиком, когда они этим занимаются, чтобы он лаял, как собачка.
— Правда? — Рорк откинулся на стуле, как театральный зритель, наслаждающийся эффектной мизансценой. — А откуда тебе это известно?
— Потому что из них двоих нужные причиндалы как раз у нее. Кавендиш перекладывает бумажки, посещает официальные приемы, присутствует на совещаниях и говорит, что ему велено.
— И что, кто-то велел ему убить Копперфильд и Байсона?
— Ну если бы дело обстояло именно так, все было бы упаковано очень аккуратно. — Ева нахмурилась и покачала головой. — Но я не склоняюсь к этой версии. Убийца был слишком рационален и уверен в себе. Кавендиш весь потом изошел от одного только разговора со мной. Но он кое-что знает. Может, он знает, кто это сделал.
— Значит, ты заставишь его еще немного попотеть.
— Я могу это сделать. Я могу поговорить с ним еще раз, копнуть поглубже. Но мне нечего ему предъявить, данных нет. Будь у меня что-нибудь на него, он уже пел бы, как канарейка. Надо что-то накопать. К таким, как он, нужен прямой подход. И, кроме того, зуб даю, в ночь убийств он был именно там, где сказал. Дома в постели, причем укрывшись одеялом с головой, потому что знал, что происходит в это время в другом месте.
— Если в этом замешано нью-йоркское отделение адвокатской фирмы, если они отмывают или легализуют незаконные валютные поступления, я это найду «Он найдет», — подумала Ева. И не только потому, что он знал свое дело: на этот раз на кону стояла его гордость.
— Я на это очень рассчитываю, — сказала она вслух. — Может, нам пора приступить к работе?
Ева поняла, что Пибоди и Макнаб уже в доме, потоку что до нее донеслись музыка и голоса из гостиной, которую она определила как «комнату для вечеринок». Пусть ее считают трусихой, она это переживет, решила Ева, и бросилась напрямую к себе в кабинет.
Там она занесла новые данные на доску, села и принялась внимательно изучать досье на Эллин Бруберри.
Сорок лет, ни замужеств, ни детей. Живет в западной стороне города. Значит, Бруберри наслаждается великолепным видом на Центральный парк и платит за это соответствующую цену. Неплохо для секретаря и юридического ассистента.
Родилась в Америке, но в двадцатилетнем возрасте переехала из Питсбурга в Лондон. Позднее поступила на работу в адвокатскую фирму Стьюбена, Роббинса, Кавендиша и Малла в качестве юрисконсульта. Переехала в Нью-Йорк и шесть лет назад пошла работать в нью-йоркское отделение фирмы секретарем и юридическим ассистентом Кавендиша. После его вступления во второй брак, отметила Ева. Уголовного досье нет.
Ева принялась изучать финансовые досье. Солидная зарплата, подумала она. Но ведь никому не возбраняется хорошо платить своим служащим. Законом это не карается. Основные прибавки к зарплате совпадали с Рождеством, днем рождения Бруберри и годовщинами ее поступления на службу. Что ж, это легко объяснимо. Премиальные.
Но вот любопытный факт: управление своими личными счетами она доверила фирме Слоуна, Майерса и Крауса.
Однако она не была клиентом Байсона, удостоверилась Ева, просмотрев его список, и сделала себе помет— У проверить, кто занимается финансами Бруберри.
Надо искать прямые связи, сказала она себе. Самую краткую линию от пары Копперфильд — Байсон к паре Кавендиш — Бруберри. Самая краткая и непосредственная связь осуществлялась все через ту же фирму, но тут было заметное ответвление, прямо-таки протуберанец: Фонд Баллока — клиент и адвокатской и аудиторской фирм. И Кавендиш перепугался, когда она спросила, видел ли он людей из Фонда во время их пребывания в Нью-Йорке.
Кто там принимал Баллок и Чейза? Самый младший из партнеров, Роберт Краус. Они дали ему алиби.
— Привет, Даллас.
Ева скрипнула зубами: она как раз вызывала на экран компьютера данные Крауса.
— Вы что, еще работаете? Да ну вас, Даллас, так нельзя. — Пибоди подошла к столу и остановилась, подбоченившись. — Вы должны взглянуть на украшения. Мы уже начали, но мне надо кое-что с вами согласовать.
— Продолжайте в том же духе. Что бы вы ни сделали, все будет хорошо. Я все одобряю.
— Даллас, уже одиннадцатый час.
— Ой, мамочка, я пропустила комендантский час? Меня не пустят на прогулку?
— Ну и кто из нас психованный? — Пибоди угрожающе наставила на нее палец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96