— Ради их же блага? — сухо уточнил Мэллори.
— Определенно. Невозможно оценить утопию по достоинству, не познав дистопии, как не оценит Добра тот, кто не познал Зла.
— Ты все талдычишь о равновесии, о добре и зле и о цели собственного существования, но я слышу лишь о том, как ты уничтожаешь все, к чему ни прикоснешься.
— Гуманисты будут твердить тебе, что Добро и Зло — понятия относительные, что Вселенная лишена абсолютов. — Гранди презрительно рыкнул. — Гуманисты — дурачье! Существует абсолютное Добро и абсолютное Зло. Вселенная нуждается не в одном, но в обоих. Я представляю одно, и мое дело — противостоять другому.
— А кто представляет Добро? — поинтересовался Мэллори.
— Как я не могу находиться во всех временах и местах одновременно, так и противодействующая мне сторона. В одних вселенных он Иисус, в других — Магомет, в третьих — не более как абстрактный идеал, концепция, запечатленная в мысли или слове.
— И ты пытаешься убить Добро? Гранди покачал головой.
— Если я убью своего Противника — или он убьет меня, — Вселенная утратит равновесие. Может, я и пытаюсь подавить его, как он пытается подавить меня, но победить не дано ни одному из нас. Я убиваю мужчину, он сотворяет дитя; он взращивает цветок, а мое дыхание губит его; я порабощаю племена, а он манит их видением свободы; он возводит монумент, а я подтачиваю фундамент.
— Если ты добился равновесия, зачем же тебе еще рубин?
— Чтобы поддержать равновесие еще в одном мире, — изрек Гранди. — В твоем.
— Если под равновесием ты понимаешь убийства, грабежи и войны, то мой мир уже хлебнул столько равновесия, что девать некуда, — бесстрастно возразил Мэллори.
— Я взлелею сумятицу из порядка, ненависть из любви, загрязнение из стерильной чистоты, а мой Противник изопьет из чаши силы моей и тоже станет могущественнее.
Мэллори добрую минуту смотрел на демона, не произнося ни слова.
— Ты посеял довольно невзгод, на век хватит, — наконец сказал он. — И я не намерен позволять тебе нести в наш мир новые.
— Так не отдашь мне рубин? — настойчиво спросил Гранди.
— В моем мире хватает проблем и без тех, что ты добавишь, — покачал головой Мэллори.
— Но я уже добавил! — расхохотался Гранди. — Лютик прожил более пятидесяти лет. Кто, по-твоему, нашептывал мечты об империи на ухо никчемному австрийскому маляру? Кто вручил Сталину аппарат истребления? Я был в Ми-Лай и Аушвице, Пномпене и Хиросиме. Это я поведал Иди Амину, как воспользоваться властью, это я спроектировал казематы Парагвая, я убедил Невилла Чемберлена доверять своему коллеге. — Он помолчал, глядя Мэллори прямо в глаза. — И все-таки вы уцелели, и росли, и процветали, ибо мой Противник никогда не покладает рук. Я пускаю по ветру полиомиелит, а он направляет руку Джонаса Солка , я шагаю по полям сражений, губя раненых, а он превращает хлебную плесень в чудодейственный эликсир. Я извожу пресыщенных, а он насыщает голодных. Равновесие по-прежнему существует, но чтобы оно удержалось, я просто-таки обязан владеть рубином.
— Нет.
— Но почему?! — Гранди в сердцах грохнул кулаком о стену, оставив на разбитой штукатурке подпалины. — Я же тебе растолковал ситуацию! Ты наверняка понимаешь необходимость этого!
— Считай это социальным экспериментом, — ответил Мэллори. — Я думаю, один мир заслужил шанс выжить без твоих специфических представлений о равновесии.
Гранди со вздохом укоризненно покачал головой:
— Тогда на мое место придет какое-то иное существо.
— Возможно, — согласился Мэллори. — Но об этом у меня голова не болит. Все, что я могу, — это сосредоточиться на том, что контролировать мне по силам; а мне по силам контролировать рубин.
— У меня имеются способы изъять его у тебя, — зловеще произнес Гранди.
— Ничуть не сомневаюсь. Но тебе от них не будет ни малейшего проку. Я должен связаться с Фелиной в половине пятого и через каждый час после того. Если же по какой-то причине я не сделаю этого, ни ты, ни я больше никогда не увидим камня.
— Ты отдаешь свою жизнь, чтобы отнять у меня рубин? Мэллори устремил на демона бесстрастный взгляд.
— Ты ведь не убьешь меня до тех пор, пока у тебя будет шанс наложить на него лапу, так не лучше ли прекратить сыпать угрозами в мой адрес?
— Я вообще не хочу тебя убивать, — заявил Гранди. — Это никоим образом не поспособствует моим стараниям добиться равновесия здесь. В мире, предназначенном для беспорядка, ты один способен из разрозненных, несовместимых фрагментов составить нечто осмысленное. — Он иронично улыбнулся. — Правду говоря, мои нужды и твой характер таковы, что хотя бы в этом мире нам следует быть союзниками. — Его улыбка угасла так же внезапно, как и появилась. — Но моя природа понуждает меня стремиться добыть камень, и если ты встанешь у меня на пути, я раздавлю тебя.
— Что ж, ты, кажется, любишь парадоксы, так оцени вот такой: до тех пор, пока я стою у тебя на пути, у тебя есть шанс заполучить рубин, но в ту секунду, когда ты меня прихлопнешь, он будет для тебя утрачен безвозвратно.
— Тогда я не буду спускать с тебя глаз ни на минуту, день за днем, — пообещал Гранди. — Власть обладает необоримой, фатальной притягательностью для всех существ, а этот рубин есть воплощенная власть. Рано или поздно тебя потянет к нему — вот тогда-то я и нанесу удар.
— Только не преследуй меня чересчур уж неотступно, — чуточку язвительно усмехнулся Мэллори. — Иначе искушение не сумеет пустить корни в моей душе.
— Ты оказался достойным соперником, — искренне признался демон. — Мне будет жаль тебя убивать.
— Тогда не убивай.
— Отдай рубин и ступай с миром.
— Если мой мир и должен отправиться прямиком в ад, то справится с этим без твоей помощи, — твердо заявил Мэллори. И добавил:
— Кроме того, если я отдам тебе камень, ты разыщешь меня в моем Манхэттене и прикончишь по той же причине, которая сейчас заставляет тебя восторгаться мной.
Гранди осклабился, продемонстрировав набор воистину впечатляющих клыков.
— Ты очень мудрый человек, Мэллори. Я салютую тебе!
— Как я по сравнению с твоим Противником в этом мире? — Мэллори ответил ему не менее широкой ухмылкой.
— Мне не дано знать личность своего Противника, иначе я убил бы его.
— Вдруг демон пристально уставился на детектива. — Быть может, это даже ты.
— Маловероятно. Я только-только прибыл сюда.
— Но мой Противник действует причудливыми способами. Он может использовать тебя, как я использую рубины.
— Я бы на это не рассчитывал. Я свободный человек, обладающий свободой воли, и если я нанесу тебе поражение, то собираюсь отнести все заслуги на свой счет.
— Значит, линия фронта размечена, — провозгласил Гранди, — а ты да я поведем войну по ее инь и ян.
Он начертал в воздухе какую-то фигуру, за чем последовало облако рыжеватого дыма, хлопок, и вдруг Мэллори остался в конторе один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70