— А я конкретно. И в отличие от тебя я хожу по земле, а не витаю в облаках. Вы, дорогой, спихнули нам самые грязные профессии, а пыжитесь, как индюки, утверждая, что вы - за эмансипацию.
— Лели, я не люблю бессмысленных споров.
— А я — напыщенной фразеологии!
— Извини, моя прелесть . . .
И я снова присел па кровать, взял ее за руку и принялся целовать, пользуясь тем, что у ночной рубашки широченный рукав. Добравшись до плеча, я получил ожидаемую пощечину.
— Хорошо, — сказал я. — Давай конкретно. Почему ты проявляешь интерес к так называемым волчьим следам?
Она насмешливо улыбнулась:
— Потому что следы — это всегда что-то конкретное.
— По-моему, это были следы не волка, а собаки — большой собаки волчьей породы, которая неизвестно почему бродит одна вокруг села. Сегодня утром я имел честь познакомиться с ней.
— И о чем же вы разговаривали?
— Прошу тебя, Леля, будь серьезнее!
— Хорошо! — Встав с постели, она начала ходить взад-вперед по комнате, совершенно не заботясь о том, что ночная рубашка у нее полупрозрачна. — Начнем с собаки. Она принадлежала Царскому. Не требуется много
ума, чтобы сообразить, все село это знает. Если сейчас есть кто-то, кому точно известно, кто убил Царского, так это именно собака.
— Мечо?
— Откуда ты знаешь ее кличку? Так называл ее Царский.
— В селах собак не называют вычурными именами вроде Рэкса, Цезаря и тому подобных. Там клички у них обыкновенно Шаро, Мечо, Грпвчо . . .
— Браво! Вот уже неделю мы с этим Мечо друзья. Каждую ночь он приходит ко мне под окно, и я его кормлю...
Я с изумлением уставился на нее:
— Как же я этого не заметил!
— В отличие от тебя, дорогой, Мечо умен. Он приходит, когда во всех комнатах гаснет свет.
Только сейчас мне стало ясно, почему по время обеда или ужина Леля откладывает про запас кусочки хлеба и мяса. А однажды купила в местном магазине килограмм колбасы. Действительно, надо быть дураком, чтобы подумать, будто девушке с ее фигурой не хватает столовых порций!
— Ну и как, — спросил я с известной долей зависти, — сказал тебе Мечо, кто задушил Царского?
— Мы еще не дошли до Мечо, — холодно ответила она. — Объект нашего исследования — моя особа. Почему ОН хотел меня задушить?
— Или напугать.
— Не думаю, что просто напугать... Но полностью не убеждена. Или задушить, или напугать. Это не меняет условия задачи.
— Потому, что боится, что ты знаешь или узнаешь, кто убил Царского. Легко догадаться, Леля, — сказал я с подчеркнутым превосходством. — Этому типу известна твоя дружба с собакой, и он боится, что ты его обнаружишь.
— Тогда пусть убьет собаку, — резонно возразила Леля. — За подобное убийство люди не несут ответственности, а надо бы!
— Но ведь ты сама сказала, что собака умна в отличие от меня. Наверное, ее трудно ликвидировать. А ты — доверчивая дурочка, которая спит с открытым окном и незапертой дверью.
— Не запираюсь ради друзей, — произнесла Леля, и мне показалось, что в этой фразе есть какой-то подтекст, относящийся непосредственно ко мне. Я покраснел и вспомнил, как бабуля говаривала, что я, мол, недотепа, и потому мне не везет с девушками.
— Да-а, — протянул я. — Твоя дверь открыта, но наружная заперта на ключ, поэтому ОН воспользовался окном. Хотя мне не верится, что это делалось только из-за собаки.
— И мне, — устало произнесла Леля, взглянув на меня.
Глаза у нее были синие п опасные, они напоминали мне глаза одной телевизионной дикторши, в них было все — наивность и мудрость, морские глубины и блеск стального лезвия. Сейчас выражение их было наивным. Почему Андонов раскрыл перед ней свои карты? А может быть, они были знакомы еще раньше и Леля —- его сотрудница, как намекнула жена директора, а разговоры о разведении мидий — всего лишь лыль в глаза таким глупцам, как я?
— А где был ты сегодня утром? — после краткой паузы спросила она.
Я рассказал ей о прогулке с доктором Эйве и Виолеттой Петровой к могиле торговца Сиркова.
— Сирков?!
Глаза ее прищурились.
— Эта фамилия мне знакома. Я ее слышала, или читала — но где? Ты, например, слыхал такую фамилию? Сирков... Она запоминается, потому что звучит как-то странно. Ну, давай, напряги мозги! Да, да . . . Я должна вспомнить. Я узнала эту фамилию совсем недавно, но откуда?!
Я посмотрел на нее с удивлением;
— Но, Леля, какой интерес представляет для нас имя кого-то, который был убит сорок лет назад?
Синева в ее глазах приобрела кобальтовый оттенок.
— Не выйдет из тебя следователя! Стань адвокатом и специализируйся по бракоразводным делам! Насколько мне известно, они самые легкие, потому что ложь свидетелей невозможно опровергнуть. Не кажется ли тебе, что возле этого неприметного села совершается чересчур много убийств? Выйди, пожалуйста, мне надо одеться. До ужина еще час с лишним, и мне хочется использовать это время рационально, мой дорогой Иван,
— Куда ты пойдешь? — спросил я ревниво.
— Не пойдешь, а пойдем. Небольшая прогулка перед ужином нам не повредит.
В одиннадцать часов послышался могучий храп доктора Эйве. Я погасил лампу, но не лег, а встал у окна, глядя в сад. Он тонул во мраке, лишь свет, падавший из нескольких окон, прорезал тьму. Перед главным входом горел фонарь. Он отбрасывал круг света, в котором, как всегда, было пусто.
Перед ужином мы „случайно" встретились с Андоно-вым в гостиной. Выкурили по сигарете возле камина, который Маринков зажег, чтобы, потом, когда все соберутся около телевизора, здесь было тепло и уютно. Маринков, действительно, умел разводить огонь. Мы с капитаном смотрели, как он кладет дрова — сначала тонкие щепки, потом ветки и, наконец, дубовые поленья. Для разжигания ему потребовался лишь клочок бумаги. Он чиркнул спичкой, и огонь сразу охватил поленья. Ан-донов похвалил его:
— И для этого необходимо уменье!
Марипков поблагодарил и, выходя, сказал:
— Ничего не трогайте! Через час у нас будет прекрасный жар и станет тепло и уютно!
Когда мы остались одни, Авдонов спросил:
— Что тебе известно об этом человеке? Я пожал плечами:
- Ничего. Держится особняком, бродит по лесу, таскает дрова, почти ни с кем не разговаривает.
— А надо бы знать, сколько, ему лет, какая у пего профессия, откуда он, зачем "года приехал.
— Приехал отдыхать. Вместе с женой.
— А почему именно с женой? Я не мог не улыбнуться:
— Я же не производил дознания!
— Чтобы получить информацию, не нужно производить дознание, ефрейтор. Необходимы находчивость, сообразительность, интуиция и еще много чего. А теперь слушай. Ты хочешь нам помочь или нет?
— Что за вопрос! Конечно, хочу.
— Тогда веди себя тихо и скромно, но открывай глаза пошире, слушай во все ушн! Ты сегодня был у жены директора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41