ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

написать послание незнакомке и вместе с моей фотографией расклеить на всех станциях метро. Должно сработать!
Наверное, в моей жизни наступает светлая полоса. Даже родители перестали ссориться. Когда я шел в ванную почистить брекеты, то услыхал, как мама ласково журит отца за то, что он слишком сильно взбивал творог для тирамису и поэтому десерт свернулся.
Правда, с утра начинаются школьные будни под деспотическим правлением собственного отца. Но нельзя же иметь в жизни все!
1 сентября
Уже в пять утра отец поставил на ноги весь дом. Прямо как прима-балерина перед премьерой! Он переживает, как его примут в гимназии. Ну, на его месте я бы на многое не рассчитывал. Лучше приятно удивляться потом, чем сразу получить хороший тычок. Я-то знаю, что говорю. По части жизненных разочарований у меня железное первое место.
Отец каждую минуту осматривал свои ботинки, подозрительно принюхивался, а затем прыскал внутрь какую-то гадость. После того как он в очередной раз предложил маме понюхать его ботинки и убедиться, что они не воняют, мама бешено заорала:
– Неужто так до самой пенсии будет продолжаться? Свихнуться можно! Последний раз тебе говорю: ботинки не воняют! Спросишь еще раз, запишу тебя на курс для страдающих навязчивым неврозом!
До гимназии мы с отцом добирались вместе, сначала на метро, потом автобусом. Естественно, я соблюдал дистанцию, чтобы не сближаться с правящим классом. Все же я всерьез обеспокоился после того, как отец снял ботинок в метро и украдкой понюхал! Надеюсь, хоть на педсовете он не отколет такой номер.
На утренней линейке отец поприветствовал школьную общественность:
– Как и вы, я трясусь от волнения, однако верю, что вместе мы сделаем все возможное, чтобы каждое утро нам хотелось приходить сюда.
В новом костюме он выглядел вполне прилично, и, если бы не личное знакомство, я бы еще, чего доброго, поверил в его обещания. Отец совершенно не имеет представления о трудной молодежи!
Потом потащился в класс. Теперь мне придется еще тяжелее – добавилась ответственность за отца. По школе, конечно же, мгновенно разнесся слух, что я его сын. Клепсидра старательно улыбалась мне весь урок, но я был тверд. Интересно, теперь она уже определилась относительно моего пола?
Насчет того, что меня будут дразнить из-за брекетов, я опасался совершенно зря.
После того как отец сообщил на линейке свою фамилию, число лиц, обзывавших меня проволочником, резко уменьшилось. Не будь я таким морально устойчивым, обязательно воспользовался бы ситуацией. Пока еще в школе не знают, что отец не приветствует коррупцию.
До возвращения домой получил семнадцать приглашений на вечеринки. О нет! Я прекрасно знаю, что интересует моих лицемерных соучеников. Только доступ к школьному журналу и разговоры в учительской.
Дома
Отец провел со мной принципиальную беседу:
– Надеюсь, ты понимаешь всю серьезность ситуации. Мы носим одну фамилию, и я буду требовать от тебя больше, чем от обычного ученика. Никакой снисходительности ты не дождешься, наоборот, будешь под особым надзором. И не вздумай заикнуться о Хи Йонг!
Да, слов поддержки мне очень не хватало. Чувствую, школу надо менять как можно быстрее. Позвонил в школьное управление, меня там обрадовали, сообщив, что все классы укомплектованы. Можно только попасть в спецучреждение для особо трудных подростков. Если постараться, то шансы у меня есть.
2 сентября
Отец проводит в школе революционные изменения. Вроде бы в учительской уже образовалась первая оппозиционная фракция. Совершенно не имею ничего против, мало того, с удовольствием бы к ней присоединился. Мой инстинкт самосохранения подсказывает, что в этом учебном заведении есть место только для одного человека с фамилией Гонбчак.
Итак, во-первых, на большой перемене отец показывает желающим расслабляющие упражнения тай-цзи. По его мнению, это повысит нашу «умственную производительность».
Во-вторых, в коридоре на стенку повесили ящик для жалоб и предложений – естественно, анонимных. Как только в них появятся нецензурные слова, ящик будет демонтирован, а для учащихся введут старое доброе наказание: стоять на коленях на сухом горохе. Бурные аплодисменты!
В-третьих, стенка перед учительской будет выложена толстым слоем губки и украшена портретами учителей. Это будет своеобразный буфер безопасности, охраняющий прототипы от непосредственной агрессии учеников (аплодисменты, переходящие в истерику).
Четвертое, и самое отвратительное: ко мне нужно относиться так же, как и раньше (можно еще хуже). Любая попытка подкупа карается смертью. Хочу добавить, что после окончания уроков никто уже не стал приглашать меня на вечеринки, а Клепсидра сказала со своей обычной язвительностью:
– Гонбчак, вытри доску. Ты дежурная на этой неделе.
Мне кажется, убей я отца, любой суд меня бы оправдал.
Вечером
Написал объявление о розыске моей серны:
Блондин средней привлекательности обращается с отчаянной просьбой к девушке, которая ехала в метро 28 августа, а затем вышла на станции «Вежбно» и растворилась в воздухе.
Это я сидел у тебя на коленях и даже не успел представиться. Я интересуюсь кино и театром и тоже ношу брекеты. Умоляю, отзовись! Ищу тебя уже неделю, пока что работники метро считают меня безобидным сумасшедшим, но надолго ли их хватит, сказать не берусь. Тебе, наверное, приходят сотни таких писем, но для меня это вопрос жизни и смерти. Выбор зависит от тебя. Вот мой номер телефона«. Несчастный Рудольф.
Завтра иду фотографироваться, чтобы она точно знала, о ком идет речь. Если и это не поможет, останется только обратиться в передачу «Кто видел, кто знает».
Ночью приснилось, что моя серна не узнала меня, потому что отец украл мои брекеты и начал выдавать себя за Рудольфа. Проснулся на полу с изорванной рубашкой отца в зубах. Пора идти к психиатру.
У фотографа
Звоночек у дверей предупредил фотографа о моем появлении. В студии никого не было. Я уселся на пластиковый стул у ободранного стола и стал ждать. Через двадцать минут бесплодного ожидания пришлось встать и снова запустить в действие звоночек у дверей. Никакой реакции. Я открывал и закрывал двери до тех пор, пока они не начали вываливаться из петель. Наконец занавеска за моей спиной дрогнула и появился высохший старичок.
– Кавалер пришел фотографироваться? – спросил он и приставил к уху какую-то трубку.
Боже! Из всех варшавских фотоателье нужно было выбрать именно этот памятник старины. Умею я вляпываться в дурацкие истории, что и говорить. Но все же я высказал старичку свои пожелания:
– Мне нужен портрет в стиле героя-любовника. На нем я должен выглядеть загадочно, привлекательно, с легким налетом декаданса и сентиментальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45