– Это говяжья грудинка – традиционное блюдо еврейской кухни, особенно по пятницам. В моей семье его всегда готовят с томатным соусом, но вообще в этом вопросе существует большое разнообразие. Например, мама Нейтана готовила мясо на луковом бульоне. Я так и не смогла с этим смириться – мне казалось, что блюдо приготовлено неправильно. Наверное, надо было попробовать их грудинку до того, как я согласилась выйти замуж за Нейтана. Глядишь, избежала бы массы хлопот.
Дэн сидел за кухонным столом, и видно было, что ему хорошо, и он чувствует себя как дома. «Надеюсь, к концу вечера он не сбежит от меня, как еврей от свинины», – подумала Кэндис.
– Попробуй-ка вот это. – Она водрузила перед мужчиной миску с рубленой печенкой, сама намазала паштет на крекер и внимательно наблюдала за Дэном, когда он отправил его в рот.
Он прожевал, кивнул и вопросительно поднял брови.
– Рубленая печенка, – пояснила она. Дэн кивнул и уже сам намазал второй крекер.
– Вкусно, – пробормотал он. – А кто еще придет на ужин?
Кэндис замешкалась с ответом, не зная, стоит ли предупреждать Дэна о предстоящем ему испытании, когда в дверь позвонили.
– Подожди, я сейчас. – Она метнулась в прихожую. На пороге стояла Ханна с коробкой пирожных в руках.
– Гостей пока мало? – спросила она, подставляя дочери щеку для поцелуя. – На стоянке только одна машина.
Она вошла в дом и принюхалась.
– Ты готовила грудинку? – Мать была удивлена. – Есть повод для такого торжества? – Она задавала вопросы, но не ждала ответов и вошла в кухню впереди Кэндис. – И вообще, я не понимаю, почему нельзя было рассказать мне, кого ты ждешь сегодня в гости…
Она встала на пороге, увидев Дэна. Некоторое время Донован и Ханна смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Этот молчаливый поединок стал действовать Кэндис на нервы, и она сказала, пытаясь обратить в шутку не слишком веселый момент:
– Думаю, вы оба хотели бы знать, чем именно вызвана наша встреча.
Никто из гостей не улыбнулся. Кэндис вдруг очень остро ощутила противоречивость ситуации. Вот ее кухня – такая теплая, уютная, полная вкусных и дразнящих запахов. Здесь нужно болтать, смеяться, пить вино. Но вместо этого в комнате висит гнетущее молчание. «Я смогу разбить этот лед», – пообещала себе Кэндис. Она наполнила бокалы вином и продолжила:
– Я позвала сегодня вас – людей, которых я люблю. Я… – Она откашлялась, пытаясь проглотить комок, вставший в горле. – Мне бы хотелось, чтобы вы узнали друг друга получше. Уверена, если вы хотя бы попытаетесь, то найдется много тем для беседы и отношения могут быть вполне нормальными и даже дружескими.
Ханна и Дэн с недоверием уставились друг на друга, а затем, не сговариваясь, – на Кэндис. На лицах их читалось сомнение.
– Ладно, раз так, то переходим сразу к главному событию – будем ужинать.
Кэндис провела гостей в столовую, усадила за стол и твердо заявила:
– Мама, я прочитаю молитву, а ты переводи.
Ханна посматривала на дверь, словно прикидывая, не лучше ли сбежать, пока дело не зашло слишком далеко. Кэндис испугалась, что мать откажется. Вот просто встанет, скажет что-нибудь резкое и уйдет. Она торопливо схватила спички, зажгла первую свечу и умоляющим голосом спросила:
– Мама? Baruch atah adonai… – Кэндис читала молитву, Ханна переводила. Дэн молча слушал, почтительно стоя подле стола.
Но вот кончилась молитва, и в комнате снова повисло неловкое молчание.
– Теперь мы будем есть и восхищаться моими кулинарными талантами, – сказала Кэндис. Мать двинулась в сторону кухни, чтобы помочь, Но она покачала головой: – Садись за стол, мама. Вы с Дэном должны поговорить и познакомиться как следует. Я сама все принесу.
Она ушла в кухню, но прислушивалась к происходящему в комнате очень внимательно. Несколько раз она слышала голос Дэна, но мать упорно молчала. Когда Кэндис вернулась в столовую, ее гости разглядывали друг друга в недружелюбном молчании. Хозяйка поставила на стол суп, И Дэн несколько оживился.
– Выглядит замечательно! – заметил он. – А пахнет еще лучше. Я всегда хотел попробовать мацу.
Ханна фыркнула:
– Тебе стоило угостить его фаршированной рыбой.
– Он съел рубленую печенку, и она ему понравилась! – гордо объявила Кэндис. – Думаю, не стоит подвергать неофита самым жестоким испытаниям. Он мне нужен живым. – Она села во главе стола, чувствуя себя как представитель ООН в попытке примирить две маленькие, но очень гордые и враждующие нации.
– Каждый мог бы рассказать немного о себе, – предложила она. – Чтобы вы узнали друг друга получше.
Гости, не сговариваясь, уткнулись в свои тарелки.
– Впрочем, сначала можно съесть суп, – пошла на попятный Кэндис.
Все трое дружно принялись за суп.
– Это очень вкусно, – сказал Дэн, покончив с первым. – Просто необыкновенно!
– Суп действительно хорош, – ворчливо произнесла Ханна. – Хотя свежей травки могло бы быть и побольше.
Кэндис заулыбалась, не столько довольная похвалой, сколько тем, что гости сказали хоть что-то. Она постарается, чтобы у этих двоих нашлась общая тема. Для начала подойдет благотворительность – это казалось наиболее очевидным.
– Мама, не помню, упоминала ли я, что Дэн много времени уделяет благотворительности. Уолтер Грин и Тодд Уильямс, – уж эти имена мама знает прекрасно, – сделали пожертвования на программу развития детского бейсбола, которую предложил Дэн.
– Это мило, – ответила Ханна. Тон был ворчливый, но она отвечала! Кэндис воспрянула духом.
– Дэн, расскажи нам немного о своей программе и о той философской подоплеке, которую ты видишь в необходимости развития детского спорта.
Дэн улыбнулся и принялся рассказывать о своей программе. Говорил он хорошо, с душой, с улыбкой – любой скряга согласился бы раскошелиться. Но Кэндис, успевшая неплохо изучить своего мужчину, чувствовала внутри его настороженность и готовность защищаться, вздумай Ханна позволить себе какую-нибудь оскорбительную выходку. Кэндис вздохнула: он не верит в возможность мирного диалога и готов к битве.
Впервые она усомнилась в разумности и плодотворности своей идеи. До сего момента Кэндис была твердо уверена, что если ей удастся свести вместе Дэна и Ханну и заставить их общаться под ее контролем, то они найдут общий язык. Но теперь она имела перед собой прекрасный образчик «холодной войны» и растерялась, не чувствуя в себе сил сломить сопротивление воюющих сторон. Но, не желая сдаваться, она продолжала дирижировать беседой, направляя разговор то в одно, то в другое русло. К концу трапезы, состоящей из трех блюд, Кофе и десерта, ее гости более-менее изложили основные факты своей биографии, политические взгляды и рассказали о своих хобби.
Кэндис чувствовала себя бесконечно усталой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85