II
Парикмахерская была на старом месте и все под той же треснувшей в нескольких местах стеклянной вывеской. Костя, как и задумывалось, резко тормознул у самых окон. Хорошо было бы, конечно, чтобы ради привлечения внимания прекрасных цирюльниц тормоза повизжали, но вместо пронзительно-призывного визга, на который нельзя не повернуть голову, машина, как и всегда, издала не звук даже, а какое-то низкое, за порогом слышимости почти, сотрясение воздуха, но все же такое мощное, что высокие стекла витрины явственно задрожали.
Костя помедлил - сначала в окнах должны были показаться девушки, а уж потом он будет выходить из машины - уверенный, неторопливый такой, чтобы все прочувствовали момент.
Закрывая машину, Костя краем глаза установил, что в окне никто не показался. «Зря ехал?» - спросил себя Костя, отыскивая глазами объявление или записку на двери парикмахерской, но тут эта самая дверь распахнулась и на пороге появился парень в турецкой кожаной куртке и в прическе, которую издали можно было принять за большую кавказскую кепку. У парня белел голый затылок и торчали уши. «Работают», - сообразил Костя и, почувствовав легкую досаду, пожал плечами: подумаешь, им же, дурам, хуже - пропустили такое зрелище! Да и с чего он взял, что там должны быть девушки?
Внутри все было так, как двадцать лет назад, когда Костя приходил сюда в последний раз: та же густая одеколонная вонь, сиденье дерматиновое на стуле прорвано, будто сам Костя вот только что его проковырял, когда ждал своей очереди, те же зеленые портьеры с кистями на проходе в зал ?
В «предбаннике» никого не было, но где-то там, в таинственных глубинах парикмахерской чувствовалось чье-то присутствие: работал какой-то маломощный моторчик («Вентилятор?»), глухо бубнило радиовещание, вот кто-то прошаркал, сделал пару шагов и что-то сказал. Костя кашлянул, потом, подождав, подошел вплотную к занавешенной портьерами прорехе в неизведанное и кашлянул погромче и уж не так деликатно - время уходило, а щетина на щеках и подбородке ни на секунду не останавливаясь, делалась все заметнее. Нужное действие возымел только третий, с признаками раздражения, призывный кашель - из внутренних помещений кто-то к Косте пошел.
Если бы по дороге сюда Костя не размечтался и без всякого основания не представлял бы себе юных в халатиках мастериц, он, возможно, не испытал бы такого острого разочарования пополам с испугом: разметав в стороны зеленые портьеры, к нему вышла толстенная, грязно-смуглая старуха со шваброй в руках. Костя с ужаснулся: старая ведьма неподвижным, черносливовым с плесенью, глазом посмотрела, как ему показалось, не в глаза ему, а прямо в то место в животе, где у него всегда рождался страх.
- Кто там, Галия Абенсерраговна? - громыхнул вдруг из-за портьеры раздраженный мужской голос.
Что-то знакомое, но еще не узнанное окончательно послышалось ему в этом гласе. Встряхнувшись, Костя кое-как поздоровался и уже открыл было рот, чтобы объяснить, зачем пришел, как старуха, не спуская с Кости страшных глаз, каркнула:
- Калиент паришел.
Костя вдруг пожалел, что нелегкая занесла его сюда. Вопреки ожиданиям, никто не смотрел, как он выходил из машины, девушек в халатиках видно не было, шедший от него тонкий пакорабанный дух, который так нравился ему и всем близко к нему подбиравшимся женщинам, здесь был моментально заглушен ядовитыми парами, источавшимися всякой дешевой парфюмерно-аптечной дрянью. Неожиданно рядом с досадой за, как ни крути, а допущенную ошибку, Костя почувствовал присутствие странно знакомого ощущения тревоги или желания избежать чего-то, что уже было однажды.
- Инга, - несколько тише произнес тот же мужской голос и после небольшой паузы повторил с укоризненной расстановкой: - Ин - га!
За портьерами послышались звуки: что-то звякнуло (похоже - чайная ложка в стакане), обиженно пророкотал по полу отодвигаемый стул, крякнули, надсаживаясь, доски пола. Костя уставился, не моргая, на портьеры и насторожился так, что ему показалось, будто сам собой удлиняется и тяжелеет у него затылок.
Но пугаться вторично не пришлось. Наоборот - Костины грезы о девушках в халатиках-передничках начали сбываться: из-за портьеры в предбанник вышла небывало красивая девушка в коротком, как и хотелось, белом халатике. Костя засмотрелся на нее чуть ли не с открытым ртом: золотые, отличного качества волосы, прекрасная кожа, тонкая и белая-белая, с географическим рисунком жилок, прекрасные тяжелые груди, страшно торчащие вперед как боеголовки, лошадиные изгибы не бедер даже, а скорее уж крупа и - вот главное! - ноги, такие длинные, с мощными ляжками и тонкими лодыжками. Костя сглотнул и просмотрел ей в лицо: продолговатыми, светло-серыми глазами над слегка выдающимися скулами на него взглянула и тут же равнодушно их отвела не женщина, а настоящая валькирия, бесконечно прекрасная и такая же бесконечно холодная и недоступная.
- Что вы хоттеэли? - пропела валькирия с чужими интонациями в голосе, от которого Костя почувствовал волнение.
«Инга-эстонка!» - мелькнуло у него в голове.
Кое-как, многословно и почему-то с извинениями, Костя объяснил, зачем пожаловал.
- Пос-сититте, - сказала девушка и удалилась за портьеру, щелкая по полу жесткими подошвами тапочек без задников.
«Вот это ножки! А пяточки!» - восхищенно отметил Костя и обрадовался: скучное санитарно-гигиеническое мероприятие обещало обернуться пусть бы и скромным и чисто платоническим, но все же удовольствием. Отдаться в руки такой красавице, несколько минут провести во власти прекрасной женщины с опасной бритвой в руках, чувствовать, как ее пальцы поворачивают тебе голову, молча подчиняться ей ?
- Садысь, малдой чалвек, - Костя вздрогнул и повернулся: страшная старуха смотрела на него, опираясь на швабру. - Вэ ногах пиравда нэт.
Костя ничего не ответил ей, но про себя рассердился за то, что она испугала его и оторвала от приятных грез, но совету ее последовал - уселся, причем именно в то кресло, которое, как ему припомнилось, сам он и попортил много лет назад. Старая ведьма еще какое-то время, не меняя позы, наблюдала за ним, а потом утащилась за зеленую портьеру, что-то бормоча себе под ноздрястый нос и вздыхая.
На какую-то минуту от старухиных вздохов и бормотания опять стало Косте неуютно как-то и тревожно, как тогда, когда он, глядя на зеленые портьеры, ждал, кто оттуда появиться. Чтобы отвлечься и лишний раз показать крутизну, Костя решил еще раз пробежаться по документу, подготовленному Сашкой Розопаслером для предстоящих сегодня переговоров. Документ, извлеченный Костей из дипломата, который Сашка упорно называл, хе-хе, кейсом, был, в общем-то, составлен квалифицированно, и придраться было, если говорить правду, не к чему.
1 2 3 4 5 6 7