Но двухметровый
верзила, не понравившийся мне с самого начала спектакля ("Лежанка
мутанга") - жуткая помесь атлета и клена, с сучковатой,
вывороченной, зелено-коричневой пастью, - не исчез вместе с
ревизионным изображением, а подошел к моему креслу, взял со стола
цветы, предназначенные для Эйлин, и обломал их о мою голову. Я
буквально остолбенел и даже не пробовал защищаться. Чудище
разбило вазу, расплескало воду, сожрало полкоробки тартинок,
остальное высыпало на ковер, растоптало ногами, набухло,
засветилось и брызнуло дождем фейерверочных искр, а в разложенных
на кровати рубашках появилось множество выжженных дырок. Хотя
глаза у меня были подбиты, а лицо в ссадинах, я пошел на
свидание. Эйлин сразу все поняла. Едва завидев меня, она
всплеснула руками: "Боже, к тебе явился интерферент!"
Оказывается, если программы, передаваемые с разных спутников,
долго интерферируют между собой, может возникнуть помесь
нескольких персонажей ревизионного представления, то есть
интерферент. При своих внушительных габаритах он способен
натворить черт знает что - как-никак время его существования
после выключения аппарата доходит до трех минут. Энергия,
потребляемая ревизионным фантомом, говорят, того же рода, что
энергия шаровых молний. К подруге Эйлин вломилось чудовище из
палеонтологической передачи, скрещенное с Нероном; девушку спасло
редкое самообладание: она мигом прыгнула в ванну с водой.
Живальню, однако, пришлось ремонтировать. Правда, можно
экранировать передачи, но это довольно дорого; а ревизионной
компании выгоднее платить судебные издержки и компенсации за
увечья, чем тратиться на защиту зрителя от интерферентов. Отныне
буду смотреть ревизор с увесистой палкой в руке. Кстати: "лежанка
мутанга" - не лежбище некоего мустанга, а наложница человека,
который, благодаря программированной мутации, мастерски исполняет
аргентинское танго.
3.IХ.2039. Был у своего адвоката - и удостоился чести
беседовать с ним. Это редкость; обычно клиентами занимаются
бюропьютеры. Мистер Кроли принял меня в кабинете, обставленном на
манер почтенных контор обладателей адвокатской тоги, со
множеством черных резных шкафов, где рядами высились папки с
бумагами, впрочем, не настоящими - судебные дела теперь
записываются на ферромагнитной ленте. На голове у него был мемнор
- приставка памяти, что-то вроде прозрачного колпака, в котором,
как светлячки, роились электрические разряды. Вторая голова,
поменьше и помоложе, торчала у него из-за спины и негромко вела
телефонные переговоры. Она-то и называется деташкой. Хозяин
осведомился о моих планах и был удивлен, узнав, что я не
собираюсь в заокеанское путешествие; когда же я объяснил, что в
моем положении необходима бережливость, удивился еще больше:
- Ведь в бральне вы можете взять любую сумму!
Оказывается, достаточно выписать чек, и банк (теперь -
бральня) немедленно выплатит деньги. Причем это не ссуда -
получение денег в бральне ни к чему не обязывает. Здесь, правда,
есть своя закорючка. Обязательство вернуть взятую сумму - скорее
морального свойства; расплачиваются обычно годами. Я спросил,
почему банки не разоряются из-за неаккуратности должников. Кроли
посмотрел на меня с изумлением. И правда, я забыл, что живу в
эпоху психимии. Письма с вежливыми просьбами и напоминаниями
пропитывают летучей субстанцией, вызывающей угрызения совести и
прилив трудолюбия; таким образом бральня получает свое.
Попадаются, конечно, и необязательные должники; те просматривают
корреспонденцию, заткнув нос. Однако нечестных людей хватало во
все времена. Я вспомнил о ревизионной дискуссии по поводу
уголовного кодекса и спросил, не подпадает ли насыщение писем
психимикатами под статью сто тридцать девятую ("психимическое
воздействие на физическое или юридическое лицо без его ведома и
согласия карается..." и т.д.). Моя осведомленность приятно
удивила его; он разъяснил все до тонкостей. Обоснованные
притязания удовлетворять таким путем можно: если адресат ничего
не должен, не будет и угрызений совести, а пробуждать трудолюбие
- дело социально полезное. Адвокат был чрезвычайно любезен и
даже пригласил меня на обед в "Бронкс" - мы встречаемся там
девятого сентября.
Вернувшись домой, я решил, что самое время познакомиться с
положением в мире, не полагаясь на один лишь ревизор. Попробовал
взять газету лобовой атакой, но застрял уже на середине
передовицы о роботрутнях и роботрясах. С заграничными новостями
дело пошло не лучше. В Турции значительная утечка десимулов и
множество тайных уроженцев; тамошний Центр демопрессии не в силах
этому помешать, а содержание целых толп симкретинов разоряет
государственную казну. В "Вебстере", разумеется, ничего путного.
Десимулянт - объект, притворяющийся, будто он есть, хотя на
самом деле его нет. Десимулов я не нашел. Тайный уроженец -
подпольно рожденный. Так мне сказала Эйлин. Демовзрывы сдерживает
демопрессионная политика. Есть два способа получить лицензию на
ребенка: либо сдать необходимые экзамены и документы, либо
угадать главный выигрыш в инфантерее (инфант-лотерее). В ней
участвует масса людей - из тех, что не имеют никаких шансов
получить лицензию обычным путем. Симкретин - искусственный
идиот; больше я ничего не узнал. И то слава Богу, если принять во
внимание язык, которым пишутся статьи в "Геральд". Выписываю для
примера отрывок:
"Ошибочный или недоиндексированный будильник подрывает не
только конкуренцию, но и рекурренцию; на таких будильниках
наживаются жирократы благодаря тайнякам, которые почти ничем не
рискуют, коль скоро Верховный суд все еще не вынес решения по
делу Геродотоуса. Уже не первый месяц общественность задается
вопросом: кто же в конце концов отвечает за борьбу с
киберрастратами - контрпьютеры или суперпьютеры?" и т.д.
Из "Вебстера" я узнал лишь, что жирократ - это
заимствованное из сленга, но теперь общепринятое обозначение
взяточника (дать взятку - "подмазать", подмазывают обычно жиром,
отсюда жирократия, т.е. коррупция). Выходит, жизнь и теперь не
так идиллична, как кажется. Знакомый Эйлин, Билл Хомбургер, хочет
взять у меня ревизионное интервью, но это еще не решено
окончательно. Не на дейстанции, а в моей живальне - ревизор,
оказывается, может служить передатчиком. Я тотчас вспомнил о
книгах, изображавших будущее в мрачных тонах, на манер
антиутопии, в которой за каждым обывателем установлена слежка в
его квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
верзила, не понравившийся мне с самого начала спектакля ("Лежанка
мутанга") - жуткая помесь атлета и клена, с сучковатой,
вывороченной, зелено-коричневой пастью, - не исчез вместе с
ревизионным изображением, а подошел к моему креслу, взял со стола
цветы, предназначенные для Эйлин, и обломал их о мою голову. Я
буквально остолбенел и даже не пробовал защищаться. Чудище
разбило вазу, расплескало воду, сожрало полкоробки тартинок,
остальное высыпало на ковер, растоптало ногами, набухло,
засветилось и брызнуло дождем фейерверочных искр, а в разложенных
на кровати рубашках появилось множество выжженных дырок. Хотя
глаза у меня были подбиты, а лицо в ссадинах, я пошел на
свидание. Эйлин сразу все поняла. Едва завидев меня, она
всплеснула руками: "Боже, к тебе явился интерферент!"
Оказывается, если программы, передаваемые с разных спутников,
долго интерферируют между собой, может возникнуть помесь
нескольких персонажей ревизионного представления, то есть
интерферент. При своих внушительных габаритах он способен
натворить черт знает что - как-никак время его существования
после выключения аппарата доходит до трех минут. Энергия,
потребляемая ревизионным фантомом, говорят, того же рода, что
энергия шаровых молний. К подруге Эйлин вломилось чудовище из
палеонтологической передачи, скрещенное с Нероном; девушку спасло
редкое самообладание: она мигом прыгнула в ванну с водой.
Живальню, однако, пришлось ремонтировать. Правда, можно
экранировать передачи, но это довольно дорого; а ревизионной
компании выгоднее платить судебные издержки и компенсации за
увечья, чем тратиться на защиту зрителя от интерферентов. Отныне
буду смотреть ревизор с увесистой палкой в руке. Кстати: "лежанка
мутанга" - не лежбище некоего мустанга, а наложница человека,
который, благодаря программированной мутации, мастерски исполняет
аргентинское танго.
3.IХ.2039. Был у своего адвоката - и удостоился чести
беседовать с ним. Это редкость; обычно клиентами занимаются
бюропьютеры. Мистер Кроли принял меня в кабинете, обставленном на
манер почтенных контор обладателей адвокатской тоги, со
множеством черных резных шкафов, где рядами высились папки с
бумагами, впрочем, не настоящими - судебные дела теперь
записываются на ферромагнитной ленте. На голове у него был мемнор
- приставка памяти, что-то вроде прозрачного колпака, в котором,
как светлячки, роились электрические разряды. Вторая голова,
поменьше и помоложе, торчала у него из-за спины и негромко вела
телефонные переговоры. Она-то и называется деташкой. Хозяин
осведомился о моих планах и был удивлен, узнав, что я не
собираюсь в заокеанское путешествие; когда же я объяснил, что в
моем положении необходима бережливость, удивился еще больше:
- Ведь в бральне вы можете взять любую сумму!
Оказывается, достаточно выписать чек, и банк (теперь -
бральня) немедленно выплатит деньги. Причем это не ссуда -
получение денег в бральне ни к чему не обязывает. Здесь, правда,
есть своя закорючка. Обязательство вернуть взятую сумму - скорее
морального свойства; расплачиваются обычно годами. Я спросил,
почему банки не разоряются из-за неаккуратности должников. Кроли
посмотрел на меня с изумлением. И правда, я забыл, что живу в
эпоху психимии. Письма с вежливыми просьбами и напоминаниями
пропитывают летучей субстанцией, вызывающей угрызения совести и
прилив трудолюбия; таким образом бральня получает свое.
Попадаются, конечно, и необязательные должники; те просматривают
корреспонденцию, заткнув нос. Однако нечестных людей хватало во
все времена. Я вспомнил о ревизионной дискуссии по поводу
уголовного кодекса и спросил, не подпадает ли насыщение писем
психимикатами под статью сто тридцать девятую ("психимическое
воздействие на физическое или юридическое лицо без его ведома и
согласия карается..." и т.д.). Моя осведомленность приятно
удивила его; он разъяснил все до тонкостей. Обоснованные
притязания удовлетворять таким путем можно: если адресат ничего
не должен, не будет и угрызений совести, а пробуждать трудолюбие
- дело социально полезное. Адвокат был чрезвычайно любезен и
даже пригласил меня на обед в "Бронкс" - мы встречаемся там
девятого сентября.
Вернувшись домой, я решил, что самое время познакомиться с
положением в мире, не полагаясь на один лишь ревизор. Попробовал
взять газету лобовой атакой, но застрял уже на середине
передовицы о роботрутнях и роботрясах. С заграничными новостями
дело пошло не лучше. В Турции значительная утечка десимулов и
множество тайных уроженцев; тамошний Центр демопрессии не в силах
этому помешать, а содержание целых толп симкретинов разоряет
государственную казну. В "Вебстере", разумеется, ничего путного.
Десимулянт - объект, притворяющийся, будто он есть, хотя на
самом деле его нет. Десимулов я не нашел. Тайный уроженец -
подпольно рожденный. Так мне сказала Эйлин. Демовзрывы сдерживает
демопрессионная политика. Есть два способа получить лицензию на
ребенка: либо сдать необходимые экзамены и документы, либо
угадать главный выигрыш в инфантерее (инфант-лотерее). В ней
участвует масса людей - из тех, что не имеют никаких шансов
получить лицензию обычным путем. Симкретин - искусственный
идиот; больше я ничего не узнал. И то слава Богу, если принять во
внимание язык, которым пишутся статьи в "Геральд". Выписываю для
примера отрывок:
"Ошибочный или недоиндексированный будильник подрывает не
только конкуренцию, но и рекурренцию; на таких будильниках
наживаются жирократы благодаря тайнякам, которые почти ничем не
рискуют, коль скоро Верховный суд все еще не вынес решения по
делу Геродотоуса. Уже не первый месяц общественность задается
вопросом: кто же в конце концов отвечает за борьбу с
киберрастратами - контрпьютеры или суперпьютеры?" и т.д.
Из "Вебстера" я узнал лишь, что жирократ - это
заимствованное из сленга, но теперь общепринятое обозначение
взяточника (дать взятку - "подмазать", подмазывают обычно жиром,
отсюда жирократия, т.е. коррупция). Выходит, жизнь и теперь не
так идиллична, как кажется. Знакомый Эйлин, Билл Хомбургер, хочет
взять у меня ревизионное интервью, но это еще не решено
окончательно. Не на дейстанции, а в моей живальне - ревизор,
оказывается, может служить передатчиком. Я тотчас вспомнил о
книгах, изображавших будущее в мрачных тонах, на манер
антиутопии, в которой за каждым обывателем установлена слежка в
его квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34