И все же мне хотелось
убедиться в обратном. Право, лучше вернуться в окончательную и
бесповоротную явь. Интересно, как там наверху?
Взрывы бомб - или бумб - раздавались нечасто и
приглушенно. Неподалеку послышался громкий всплеск. Над черной
водой канала показалось перекосившееся лицо Троттельрайнера. Я
подал ему руку. Он вылез на берег и отряхнулся.
- Ну и сон же я видел...
- Девичий, да? - нехотя бросил я.
- Черт побери! Значит, я все еще галлюцинирую?!
- Почему вы так думаете?
- Только при галлюцинациях другие знают, что нам снится.
- Просто вы говорили во сне, - объяснил я. - Профессор,
вы по этой части специалист - нет ли надежного способа отличить
явь от галлюцинации?
- Я всегда ношу при себе отрезвин. Упаковка, правда,
промокла, но это ничего. Он позволяет выйти из состояния
помрачения, устраняет бредовые, призрачные и кошмарные видения.
Хотите?
- Возможно, ваш препарат так и действует, - хмыкнул я, -
но вряд ли так действует фантом вашего препарата.
- Если мы галлюцинируем, то очнемся, а если нет, решительно
ничего не случится, - заверил меня профессор и положил себе в
рот бледно-розовую пастилку.
Я тоже извлек пастилку из мокрого пакета и проглотил ее. Над
нами грохнула крышка люка, и голова в шлеме десантных войск
рявкнула:
- Живо наверх! Давай торопись, подымайся!
- Вертолеты или мини-ракеты? - понимающе спросил я. - А
по мне, господин сержант, идите куда подальше.
И я уселся под стеной, скрестив руки на груди.
- Свихнулся? - деловито спросил сержант у Троттельрайнера,
который уже взбирался по лесенке. Люди в подвале зашевелились.
Стэнтор попытался приподнять меня за плечи, но я оттолкнул его
руку.
- Предпочитаете остаться? Ради Бога...
- Нет, не так. "Бог в помощь!" - поправил я его.
Один за другим они исчезали в открытом люке; я видел вспышки
огня, слышал команды десантников, по приглушенному свисту
догадывался о запуске очередной мини-ракеты. "Странно, -
размышлял я. - Что это, собственно, значит? А может, я
галлюцинирую за них? Per procura? [Здесь: по доверенности
(лат.).] И что, теперь мне торчать здесь до Судного дня?"
И все же я не двигался с места. Люк захлопнулся, я остался
один. Фонарик стоял торчком на бетоне; тусклый круг света,
отраженный от сводчатого потолка, освещал подвал. Прошли две
крысы со сплетенными хвостами. Это что-нибудь да значит, подумал
я, но лучше не ломать голову попусту.
В канале послышались всплески. Ну, ну, чья теперь очередь?
Клейкая поверхность воды расступилась, из нее вынырнули пять
отливающих чернотой силуэтов - водолазы в очках, кислородных
масках и с автоматами. Один за другим они выскакивали на бетон и
направлялись ко мне, полягушачьи хлюпая ластами.
- Наbla usted espanol? [ Вы говорите по-испански? (исп.)]
- обратился ко мне первый из них, стягивая с головы маску. Лицо
у него было смуглое, с усиками.
- Нет, - ответил я. - Но вы наверняка говорите
по-английски? Так ведь?
- Какой-то нахальный гринго, - бросил тот, с усиками,
второму. Все, как по команде, сдернули маски и взяли меня на
мушку.
- Что, в канал? - спросил я с готовностью.
- К стенке! Руки вверх, да повыше.
Дуло уперлось мне под ребро. Ну до чего же подробная
галлюцинация, подумал я; даже автоматы обернуты в полиэтиленовые
мешки, чтоб не промокли.
- Их тут больше пряталось, - заметил водолаз с усиками,
обращаясь к соседу, плотному и черноволосому, который пытался
зажечь сигарету. Видно, он-то и был у них главный. Они осмотрели
наше кочевье, с грохотом пиная банки из-под консервов и
опрокидывая надувные кресла; наконец офицер спросил:
- Оружие?
- Обыскал, господин капитан. Нету.
- Можно опустить руки? - спросил я, по-прежнему стоя у
стены. - А то затекли уже.
- Сейчас навсегда опустишь. Прикончить?
- Ага, - кивнул офицер, выпуская дым из ноздрей. - Хотя
нет! Отставить! - скомандовал он.
Покачивая бедрами, он подошел ко мне. На ремне у него
болталась связка золотых колец. "Удивительно реалистично!" -
подумал я.
- Где остальные? - спросил офицер.
- Вы меня спрашиваете? Выгаллюцинировали через люк. Да вы и
так знаете.
- Чокнутый, господин капитан. Пусть уж лучше не мучается,
- сказал тот, с усиками, и взвел спусковой крючок через
полиэтиленовую оболочку.
- Не так, - остановил его офицер. - Продырявишь мешок,
дурень, а где взять другой? Ножом его.
- Извините, что вмешиваюсь, - заметил я, немного опустив
руки, - но мне все же хотелось бы пулю.
- У кого есть нож?
Начались поиски. "Разумеется, ножа у них не окажется! -
размышлял я. - А то все кончилось бы слишком быстро". Офицер
бросил окурок на бетон, с гримасой отвращения раздавил его
ластой, сплюнул и приказал:
- В расход его. Пошли.
- Да, да, пожалуйста! - торопливо поддакнул я.
Это их удивило. Они подошли ко мне.
- На тот свет торопишься, гринго? С чего бы? Ишь как
упрашивает, каналья! А может, пальцы ему отрезать и нос? -
переговаривались они.
- Нет-нет! Прошу вас, господа, сразу, без жалости, смело!
- ободрял я их.
- Под воду! - скомандовал офицер.
Они опять натянули на себя маски; офицер отстегнул верхний
ремень, достал из внутреннего кармана плоский револьвер, дунул в
ствол, подбросил оружие, как ковбой в заурядном вестерне, и
выстрелил мне в спину. Нестерпимая боль пронзила грудную клетку.
Я начал сползать по стене; он схватил меня сзади за плечи,
повернул лицом к себе и выстрелил еще раз, с такого близкого
расстояния, что вспышка ослепила меня. Звука я уже не услышал.
Потом была кромешная тьма, я задыхался - долго, очень долго,
что-то тормошило меня, подбрасывало, хорошо бы, не "скорая
помощь" и не вертолет, думал я; окружающий мрак стал еще чернее,
наконец эта тьма растворилась, и не осталось совсем ничего.
Когда я открыл глаза, то увидел, что сижу на аккуратно
застланной кровати, в комнате с низким окном; стекло было
замазано белой краской. Я тупо уставился на дверь, словно ожидая
кого-то. Я понятия не имел, где я и как я здесь очутился. На
ногах у меня были туфли на плоской деревянной подошве, на теле -
пижама в полоску. "Слава Богу, хоть чтото новенькое, -
подумалось мне, - хотя, похоже, ничего интересного на этот раз
не предвидится". Дверь распахнулась. В дверном проеме стоял,
окруженный молодыми людьми в больничных халатах, приземистый
бородач. На нем были золотые очки, седеющая шевелюра торчала
ежиком. В руке он держал резиновый молоток.
- Любопытный случай, - произнес бородатый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
убедиться в обратном. Право, лучше вернуться в окончательную и
бесповоротную явь. Интересно, как там наверху?
Взрывы бомб - или бумб - раздавались нечасто и
приглушенно. Неподалеку послышался громкий всплеск. Над черной
водой канала показалось перекосившееся лицо Троттельрайнера. Я
подал ему руку. Он вылез на берег и отряхнулся.
- Ну и сон же я видел...
- Девичий, да? - нехотя бросил я.
- Черт побери! Значит, я все еще галлюцинирую?!
- Почему вы так думаете?
- Только при галлюцинациях другие знают, что нам снится.
- Просто вы говорили во сне, - объяснил я. - Профессор,
вы по этой части специалист - нет ли надежного способа отличить
явь от галлюцинации?
- Я всегда ношу при себе отрезвин. Упаковка, правда,
промокла, но это ничего. Он позволяет выйти из состояния
помрачения, устраняет бредовые, призрачные и кошмарные видения.
Хотите?
- Возможно, ваш препарат так и действует, - хмыкнул я, -
но вряд ли так действует фантом вашего препарата.
- Если мы галлюцинируем, то очнемся, а если нет, решительно
ничего не случится, - заверил меня профессор и положил себе в
рот бледно-розовую пастилку.
Я тоже извлек пастилку из мокрого пакета и проглотил ее. Над
нами грохнула крышка люка, и голова в шлеме десантных войск
рявкнула:
- Живо наверх! Давай торопись, подымайся!
- Вертолеты или мини-ракеты? - понимающе спросил я. - А
по мне, господин сержант, идите куда подальше.
И я уселся под стеной, скрестив руки на груди.
- Свихнулся? - деловито спросил сержант у Троттельрайнера,
который уже взбирался по лесенке. Люди в подвале зашевелились.
Стэнтор попытался приподнять меня за плечи, но я оттолкнул его
руку.
- Предпочитаете остаться? Ради Бога...
- Нет, не так. "Бог в помощь!" - поправил я его.
Один за другим они исчезали в открытом люке; я видел вспышки
огня, слышал команды десантников, по приглушенному свисту
догадывался о запуске очередной мини-ракеты. "Странно, -
размышлял я. - Что это, собственно, значит? А может, я
галлюцинирую за них? Per procura? [Здесь: по доверенности
(лат.).] И что, теперь мне торчать здесь до Судного дня?"
И все же я не двигался с места. Люк захлопнулся, я остался
один. Фонарик стоял торчком на бетоне; тусклый круг света,
отраженный от сводчатого потолка, освещал подвал. Прошли две
крысы со сплетенными хвостами. Это что-нибудь да значит, подумал
я, но лучше не ломать голову попусту.
В канале послышались всплески. Ну, ну, чья теперь очередь?
Клейкая поверхность воды расступилась, из нее вынырнули пять
отливающих чернотой силуэтов - водолазы в очках, кислородных
масках и с автоматами. Один за другим они выскакивали на бетон и
направлялись ко мне, полягушачьи хлюпая ластами.
- Наbla usted espanol? [ Вы говорите по-испански? (исп.)]
- обратился ко мне первый из них, стягивая с головы маску. Лицо
у него было смуглое, с усиками.
- Нет, - ответил я. - Но вы наверняка говорите
по-английски? Так ведь?
- Какой-то нахальный гринго, - бросил тот, с усиками,
второму. Все, как по команде, сдернули маски и взяли меня на
мушку.
- Что, в канал? - спросил я с готовностью.
- К стенке! Руки вверх, да повыше.
Дуло уперлось мне под ребро. Ну до чего же подробная
галлюцинация, подумал я; даже автоматы обернуты в полиэтиленовые
мешки, чтоб не промокли.
- Их тут больше пряталось, - заметил водолаз с усиками,
обращаясь к соседу, плотному и черноволосому, который пытался
зажечь сигарету. Видно, он-то и был у них главный. Они осмотрели
наше кочевье, с грохотом пиная банки из-под консервов и
опрокидывая надувные кресла; наконец офицер спросил:
- Оружие?
- Обыскал, господин капитан. Нету.
- Можно опустить руки? - спросил я, по-прежнему стоя у
стены. - А то затекли уже.
- Сейчас навсегда опустишь. Прикончить?
- Ага, - кивнул офицер, выпуская дым из ноздрей. - Хотя
нет! Отставить! - скомандовал он.
Покачивая бедрами, он подошел ко мне. На ремне у него
болталась связка золотых колец. "Удивительно реалистично!" -
подумал я.
- Где остальные? - спросил офицер.
- Вы меня спрашиваете? Выгаллюцинировали через люк. Да вы и
так знаете.
- Чокнутый, господин капитан. Пусть уж лучше не мучается,
- сказал тот, с усиками, и взвел спусковой крючок через
полиэтиленовую оболочку.
- Не так, - остановил его офицер. - Продырявишь мешок,
дурень, а где взять другой? Ножом его.
- Извините, что вмешиваюсь, - заметил я, немного опустив
руки, - но мне все же хотелось бы пулю.
- У кого есть нож?
Начались поиски. "Разумеется, ножа у них не окажется! -
размышлял я. - А то все кончилось бы слишком быстро". Офицер
бросил окурок на бетон, с гримасой отвращения раздавил его
ластой, сплюнул и приказал:
- В расход его. Пошли.
- Да, да, пожалуйста! - торопливо поддакнул я.
Это их удивило. Они подошли ко мне.
- На тот свет торопишься, гринго? С чего бы? Ишь как
упрашивает, каналья! А может, пальцы ему отрезать и нос? -
переговаривались они.
- Нет-нет! Прошу вас, господа, сразу, без жалости, смело!
- ободрял я их.
- Под воду! - скомандовал офицер.
Они опять натянули на себя маски; офицер отстегнул верхний
ремень, достал из внутреннего кармана плоский револьвер, дунул в
ствол, подбросил оружие, как ковбой в заурядном вестерне, и
выстрелил мне в спину. Нестерпимая боль пронзила грудную клетку.
Я начал сползать по стене; он схватил меня сзади за плечи,
повернул лицом к себе и выстрелил еще раз, с такого близкого
расстояния, что вспышка ослепила меня. Звука я уже не услышал.
Потом была кромешная тьма, я задыхался - долго, очень долго,
что-то тормошило меня, подбрасывало, хорошо бы, не "скорая
помощь" и не вертолет, думал я; окружающий мрак стал еще чернее,
наконец эта тьма растворилась, и не осталось совсем ничего.
Когда я открыл глаза, то увидел, что сижу на аккуратно
застланной кровати, в комнате с низким окном; стекло было
замазано белой краской. Я тупо уставился на дверь, словно ожидая
кого-то. Я понятия не имел, где я и как я здесь очутился. На
ногах у меня были туфли на плоской деревянной подошве, на теле -
пижама в полоску. "Слава Богу, хоть чтото новенькое, -
подумалось мне, - хотя, похоже, ничего интересного на этот раз
не предвидится". Дверь распахнулась. В дверном проеме стоял,
окруженный молодыми людьми в больничных халатах, приземистый
бородач. На нем были золотые очки, седеющая шевелюра торчала
ежиком. В руке он держал резиновый молоток.
- Любопытный случай, - произнес бородатый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34