Но это не простая разборка, это последняя встреча с сумасшедшим. Как же ты представлял свою новую жизнь, скажи?
Я промолчал, и продолжил опять Толик:
- Мой отец потом и кровью, в прямом смысле, добивался нынешнего своего положения. Раньше машинами торговал, отдал дело мне и теперь он московский нефтяной король, у него есть казино, дома, но он знает, что до конца жизни не выйдет из игры. Это он, кстати, дал знать, где ты находишься. В клинике еще со славных старых времен остались "жучки", люди отца ими, естественно, пользуются... Так вот, отец по своей воле из игры не выйдет. Я, как и ты, руки стараюсь не пачкать, но понимаю, что до поры. Держу хороших исполнителей... Ты, кстати, был бы хорошим исполнителем.
- Таким, кто отбирал бы у Падунца шкатулки? За что вы его убрали?
- Нет, таким бы, кто стрелял меж глаз! Падунец действовал грубо, его бы опознали и вычислили... Да что там жалеть: был уголовником - им и остался.
- А вы с отцом масштабнее?
Губы Толика дрогнули в ухмылке:
- Почему бы перед смертью и не похамить, да? Но все же отвечу. Мои руки почище твоих. Это тебе даже милиция докажет. Я занимаюсь бизнесом, я кого-то кормлю и от кого-то кормлюсь. Я никого не убивал. В природе не существует пистолетов с моими пальчиками. Я никогда в жизни не натягивал на лицо вонючий чулок, не угонял и не перекрашивал машины - все это в твоем послужном списке, понимаешь? И с ним ты вдруг решил стать праведным? Возомнил, что тебе простится все это?
- Ты же знаешь, я вернул драгоценности, не убивал Падунца и не воровал машины... Тебе просто хочется сейчас меня испачкать, потому что ты завидуешь мне. Ты думал, что купить можно все на свете, ан нет!
- Что? Не неси чушь!
- Чего же ты тогда приехал ко мне? Прислал бы исполнителей - и дело с концом. Нет, ты хочешь лично убедиться, всемогущи деньги или нет. А осечки происходят, да?
- Никаких осечек! Сейчас мы кончаем тебя, а потом направляемся в больницу и я там покупаю твою златовласку. Ты уже не узнаешь этого, но поверь, я отдам ее своим мальчикам. На потеху.
- Поверь и ты мне на слово, Толик: то же я сделаю с Эммой. Если ты думаешь, что я не умею мстить...
- Ты уже ничего не сделаешь!
- Посмотрим. По четвергам я живучий.
Я встал с кровати, потянулся к брюкам, но тот, который стоял у двери, вырвал их у меня, похлопал по карманам и только потом вернул. Я надел брюки, рубашку.
- Пойдем, - сказал Толик.
Его напарник шагнул за порог, в коридор, а я снял с вешалки куртку и набросил ее на плечи. Вес пистолета в правом кармане почти не ощущался, но было, черт возьми, приятно чувствовать его металл.
У подъезда стояла такая знакомая машина - серый "вольво". За рулем сидел краснолицый мужик лет пятидесяти. Видно, он уже знал, куда ехать, потому что, как только все мы уселись, машина рванула с места.
Миновали пост ГАИ, что за кольцевой. Капитан возле синих "Жигулей" и наш водитель помахали друг другу ручкой. Потом по обочинам дороги пошли в леса. Свернули на грунтовку, всю в рытвинах.
- Карьеры скоро, камень там добывают, - охотно пояснил Толик. - Старые разработки водой залиты, глубина - метров десять... Слушай, а может быть, все-таки одумаешься? Будешь Зою возить, меня, в мастерской малярничать, а?
- Я ведь и в морду могу напоследок заехать, Толик.
- Тогда стой, Семеныч. Он все думает, что мы шутим. А мы шутить не любим. Семеныч Падунца пришил, и тут рука не дрогнет. А если что - Вовочка поможет. Выходим, ребята. Иди-ка вперед, Кузнецов, вот туда, к обрывчику. И не держи руки в карманах, это некрасиво.
Я исправился, я сделал красиво. С четырех метров просто невозможно было промахнуться. Они даже затворы не передернули - не успели.
Хуже всех повел себя Толик. Наивно себя повел. Он, наверное, посчитал, что бегает быстрее, чем летит пуля.
Он ошибся.
Оружие убитых я забросил в воду, документы и деньги взял себе. Пешком через лес пошел к трассе.
40
Утренняя электричка, того часа, когда она еще не забита людьми под завязку. Но контролеры уже ходят по вагонам. Почему-то с милицией. Одни проверяют билеты, другие вроде бы рассеянно, от нечего делать, рассматривают пассажиров. Я знаю, кого они ищут. Три дня назад под Москвой убили коммерсанта, в сегодняшнем номере газеты фоторобот и статья об этом - "Опять никто не ответит?"
"В четверг утром в лесу грибниками были найдены трупы трех человек. Один из убитых оказался Шаровым Анатолием Анатольевичем, сыном известнейшего российского предпринимателя, бизнесмена. Он и сам занимал видные посты в коммерческих структурах, пользовался уважением в своем кругу. Но, конечно, всем не угодишь... И вот Шарова и двух его ближайших помощников вывозят за город и хладнокровно расстреливают. Кто? Есть сведения, что организатором и исполнителем покушения стал человек, портрет которого выполнен фотороботом по показаниям свидетелей. За ним, кстати, тянется уже не одно уголовное преступление. Предстанет ли преступник перед судом на этот раз?"
Я смотрю на портрет. Писали обо мне уже много раз, но вот снимки еще не публиковали. Это - впервые.
Поправляю узел галстука и мизинцем разглаживаю усики, черной подковой висящие над губами. Вы хотите охотиться на меня? Что ж, пожалуйста. Я, конечно, понимаю, что силы не равны, но у меня тоже есть повод трубить в охотничий рог. Вы смотрели вчерашние газеты? Смотрели, но вряд ли помните небольшую заметку, рядовую по нынешнему времени: "На окраине Москвы неизвестными лицами обстреляна машина, принадлежавшая Илье Сергеевичу Бабашвили. Сам водитель и его спутница доставлены в больницу в критическом состоянии. Это скорее всего произошла очередная разборка мафиозных кавказских структур..."
Вчера вечером на операционном столе Бабашвили скончался. Женщина, лет тридцати, рыжеволосая, жива, есть надежда, что...
Так мне сказали вчера медики по телефону. Сплюнем!
Сплюнем и будем действовать. Вы думали, я ничто в этом мире? Думали, я продаюсь и покупаюсь? Думали, я убегу, натолкнувшись на ваш сердитый взгляд? Ошибаетесь.
Вы еще услышите обо мне...

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27