— Не чего надо, а "я"! Устав из головы вылетел? Завтра утром к 6.00 посыльного ко мне! Ясно?
— Ясно!
Крамаренко посмотрел на Владимира, махнул рукой и вышел из штаба.
Бережной долго наблюдал из большого окна его сгорбленную под поднявшимся вдруг ветром фигуру, удаляющуюся по аллее в городок.
Он опустил светомаскировку, посмотрел на часы. Девять тридцать. Долго же они с Крамаренко беседовали, а показалось, несколько минут.
— Помощник, — вызвал Владимир сержанта.
— Я, товарищ капитан!
— Команду на вечернюю прогулку по подразделениям передали?
— Так точно, товарищ капитан. В первый раз, что ли?
— Хорошо! Я на плац. Останешься за меня. Все по плану и распорядку.
— Есть, товарищ капитан!
Закончив служебные дела, объявив батальону «Отбой» и проверив исполнение команды, Бережной вернулся в штаб. Доложился оперативному дежурному вышестоящего штаба. Все! Впереди — длинная бессонная ночь. Снайпер, бивший вчера, пока молчал, видимо, это была одноразовая, провокационная акция. Владимир принялся было за газету, но тут же вновь отбросил ее. Разговор с Крамаренко выбил его из колеи. Бережной не мог оставаться на месте. Он встал и стал мерить комнату шагами из угла в угол. Тут к нему вошел один из дневальных:
— Товарищ капитан, разрешите обратиться?
— Обращайся!
— К вам женщина пришла, что здесь в штабе работает.
— Где она?
— В курилке, товарищ капитан!
Владимир чуть не сбил солдата с ног, рванувшись из комнаты. Он выбежал из штаба, перескочив газон и ограждение «места для курения», оказался рядом с любимой. Вера задумчиво сидела в дальнем углу, Владимир взял ее ладони в свои:
— Вера! Как я рад, что ты пришла!
— Ты ждал меня?
— Не то слово!
Она неожиданно произнесла:
— А ведь это Крамаренко послал меня к тебе.
— Что значит послал? А ты сама что, не хотела прийти?
— Я бы и пришла, чуть позже. Но он сам за ужином сказал, чтобы я не мучила ни тебя, ни себя, хотя только для этого и создана, и шла к тебе.
— Ну, Крамаренко! Ну, подонок!
Бережной только покачал головой, слов не было. Спросила Вера:
— У вас был разговор?
— Да!
— Понятно. И удивительно.
На этот раз спросил Бережной:
— Что удивительно?
— Что ты вообще захотел после встречи с ним меня видеть. Он умеет все перевернуть. Так, как это выгодно ему.
— Вера! Да плевать я хотел на то, что он говорил.
Кстати, если ты думаешь, что я безропотно стоял и слушал его рассуждения, то глубоко ошибаешься! Я в состоянии защитить свою любовь, ты об этом прекрасно знаешь. И потом он оперировал фактами, о которых я знаю от тебя самой, правда, немного в иной интерпретации.
— В том-то и дело, что в иной интерпретации.
— Послушай, Вера, да черт с ним! Пусть думает и говорит, что хочет, главное — ты рядом, и мы любим друг друга!
— Правда?
— Конечно!
Она положила голову ему на плечо.
— Как, Володя, с тобой спокойно, хорошо.
— Пойдем в штаб? Иначе продует тебя всю, ладони вон как ледышки!
— Нет, любимый. Я увидела тебя и убедилась, что между нами ничего не изменилось. Поэтому сейчас пойду домой, а завтра… Завтра при всех встречу тебя после наряда, и мы вместе пойдем к тебе, в общежитие. Надеюсь, Антон поймет и найдет себе временное пристанище?
Пусть весь гарнизон узнает, что я люблю тебя и ушла от Крамаренко. Хватит прятаться, а то сами даем повод обсуждать нас. А потом снимем в поселке комнату, пока я разведусь с мужем. Если ты, конечно, не против всего этого?
— Я? Против? Да ты что? Ты умница. Вера, и я буду как никогда ждать окончания дежурства.
Вера поднялась.
— Я провожу, — предложил Бережной.
— Не надо. Дойду сама, у тебя служба. И прошу тебя, Володя, выбрось из головы то, что тебе наговорил Крамаренко. Не верь никому, кроме собственного сердца.
Оно не солжет! Спокойно провести тебе наряд, любимый.
— Спокойной ночи, Вера! Я люблю тебя!
Она кивнула головой и, кутаясь в светлый плащ, стала удаляться в темноту военного городка.
Глава 15
А в ноль часов вновь раздались выстрелы снайпера.
На этот раз стрелок бил по парку боевых машин. Было произведено два выстрела, которые, как и прежние, ушли в «молоко». И вновь объявление тревоги, вновь ночная зачистка, на этот раз силами милиции. И вновь брошенная винтовка и две еще теплые гильзы. Больше никаких следов! Пытались использовать кинолога с собакой, но рассыпанная вокруг позиции хлорка не дала сделать это. В то же время, по докладам постов наблюдения милиции, за весь день после митинга лагерь покинуло всего несколько семей, как положено, зарегистрировавшихся на блокпосту и вернувшихся через несколько часов с покупками местного рынка. Больше никто и нигде даже не пытался покинуть лагерь. Напрашивался вывод, что либо стрелок использовал время митинга для ухода из лагеря, или он к беженцам отношения не имел и обитал где-то в степи. И вновь всех удивила бесполезность действий снайпера. Он не бил по людям, а делал выстрелы в сторону войсковой части произвольно. И это было непонятно. Для чего снайпер делает это? Ответа на данный вопрос не было.
Наступила среда. Буланов с утра чувствовал себя как на иголках. Он с нетерпением ждал двух часов, время, на которое сам себе назначил рекогносцировку места предстоящей встречи с Лейлой.
В таком же состоянии находился и майор Марков, готовивший к отправке на объект первого боевика — здоровяка Ваху в 12.00, затем через час — Али. Сам же, с Исой, намеревался присоединиться к засаде в 17.00, за час до запланированной Булановым и Лейлой последней встречи. Последней в прямом смысле. Все боевики были оснащены аппаратами кодированной связи малого радиуса действия.
Лейла же, переночевав у знакомой женщины, решила прийти на встречу пораньше, за полчаса до 18.00, чтобы встретить любимого на подходе к дому. Сегодня она почему-то не хотела заходить в это здание. Что-то пугало девушку в этом доме. И именно сегодня. Раньше она приходила сюда, не чувствовав опасности. А вот сегодня, с утра, в ней неожиданно поселилась тревога и ожидание "чего-то угрожающего. Она предчувствовала беду, но так же, как и ее возлюбленный, отнесла это чувство к результатам того психологического напряжения, в котором жила последние дни. Завтра все должно кончиться. Осталось пережить менее суток в этом кошмаре. Потом новая жизнь! Счастливая, и она в этом не сомневалась, ЖИЗНЬ!
В 12.30 Ваха, пройдя по окраине поселка, вошел в сад, где внимательно осмотрелся, оценивая обстановку, и вошел в дом. Внутри тот представлял собой подобие склепа без мебели, кроме круглого стола и двух полуразвалившихся стульев, с разбитыми стеклами окон, ободранными старыми обоями и листами газет под ними, еще советских времен.
Он обошел все три комнаты, на чердак подниматься не рискнул. При его весе в сто тридцать килограммов ветхая лестница вполне могла рухнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99