Ну и пошли, разойдясь в стороны. Делаю я шаг, второй, чувствую, что-то за ноги цепляет. Мне бы остановиться сразу, а я не въехал и пру дальше, пока вконец не встал.
А тут из-за забора голос Лысенко: «Ну что, голубчики, попались-таки?» и освещает нас мощным фонарем!
Я смотрю, в стороне на месте и Крюк стоит! Глянул под ноги и понял: Лысый, сука, в траву противопехотную проволочную паутину бросил. А это, сам знаешь, что за штука. Чем дальше в лес, тем больше запутаешься, как рыба в сетях, что с нами и произошло! И самостоятельно выбираться без штык-ножа бесполезно! «Попались, — отвечаю, — товарищ подполковник, что ж теперь поделать? Освобождайте нас, и как положено, на „губу“ родную!» А он: «Нет, ребятки, до утра так постойте!» Ты понял? Мы в спортивных костюмах, облегченные, впереди все же кросс нешуточный, а по ночам холодновато стало.
«Замерзнем, — говорю, — товарищ подполковник». А он отвечает: "Ничего, я вас проверять время от времени буду. Вот сейчас «спортсменов» еще выловлю и вернусь.
Будет холодно, прикажу шинели вам бросить, но до утра стоять вам, как сфинксам! Это слово мое!" Тоже мне Египет нашел! Обрадовал, чудила!
— А что за спортсмены?
— Я сначала тоже не понял. Но позже узнал. Ребята с третьего курса для самохода полосу препятствий приспособили. А та стояла недалеко от бокового забора. В ней, если помнишь, ход подземный, перед тем как на мостик бежать?
— Помню.
— Так вот ребята из этого подземного хода под забор ответвление прокопали и как раз выход за забором оборудовали. Замаскировали его в кустах, и все дела. Выходят на полосу, якобы потренироваться, а сами своим ходом за забор. Как раз напротив автобусной остановки!
А ночью тем путем вообще уйти было без проблем. Но и это Лысый пронюхал! Вот и пошел брать очередную пачку нарушителей. Видимо, ему информацию про массовый самоход кто-то слил, он и вышел на охоту!
Владимир перебил Антона:
— Мы всегда через посты караула ходили. Договоришься с тем, кто часовым на ближнем посту в 4.00 заступит, он и пропускал.
— У нас такое тоже было, пока один курс другого не пришил!
Бережной удивился:
— Как пришил?
— Пристрелил!
— Они что, не договорились?
Сергей объяснил:
— Там по-другому все получилось. У того, с кем договаривались, на посту живот прихватило, капусты, наверное, на ужин обожрался, и начал метать дальше, чем видел! Запросил замену, а сменщика предупредить о самоходчике не смог, сам начальник караула смену производил. Пацан из города шел открыто, знал, что все договорено, да и не в первый раз, а часовой-то про него не знал. Как раз у забора притаился, покурить втихаря.
А тут самовольщик с забора прыгнул, да еще в гражданке. Ну и дал по нему очередь часовой, без предупреждения, как это Уставом предписано. Двенадцать пуль бедняге всадил! После этого часового в другое училище перевели, а про посты забыли!
— Понятно, ну а с проволокой-то что?
— Да ничего! Поймал Лысый спортсменов и к нам.
Мы, как цуцики, к тому времени замерзли и разогреться как следует не можем, руками машем, а ноги-то неподвижны. Дал он команду, принесли шинели. А наутро все училище построили и мимо нас провели. Смотрите, мол, на этих лохов! Вот позору было! Курсанты как лошади ржали, а нам с Крюком не до смеху. Впереди пять суток ареста! Но один черт, сколько он ни ловил меня, Крюк потом со своей дамой рассорился, и я один ходил, все одно находил варианты, убегал! Я тебе это к чему рассказываю? Другая на месте Ленки башкой своей прикинула бы, что рискую я, и ждала бы, как большинство, выходных! А она словно издевалась! Капризная была! Раз, говорит, любишь, то сделаешь для любимой все! Вот и делал! И ничего с собой поделать не мог! Любил! Потом, когда закончил кое-как училище, поженились. И вот тут она раскрылась во всей своей капризной, упертой красе.
Когда служить сюда прибыли, устроила она мне жизнь веселую!
Володя спросил:
— Загуляла?
— Если бы! Хуже! Подкаблучника из меня решила сделать. Сломать меня захотела. Чтобы только ей в рот смотрел! Но и у меня характер тоже не подарок. Ни хрена себе! Туда не ходи, сюда не ходи после службы. Домой, в компанию только с ней! Представляешь, даже в нарядах меня проверяла. Каково, а? Как-то выпил прилично, не поверишь, морду решила мне набить! Не успел я на порог, она мне хрясь кулаком в жало! Я ей: охренела, что ли? Она второй раз. И тут же ремень из-под портупеи достает. Ну я не выдержал, конечно, такого беспредела, скрутил ее в момент и к кровати этим же ремнем и привязал. Рычала, как рысь бешеная!
Владимир посмотрел на друга, спросив:
— И ты не ударил в ответ?
— А вот к этому, Вова, не приучен! С мужиком хоть на смертный бой, но чтобы бабу тронуть? Никогда! Потому что западло это!
Бережной признался:
— Я тоже не могу женщину ударить!
— Значит, поймешь! Наутро я с ней поговорил по душам. Вроде успокоилась. А потом война эта! Я стал в командировки уходить. Неделями в Чечне пропадал. Ну и отправил ее как-то в отпуск к родным, чего ей одной в гарнизоне болтаться? А нам как раз предстояло на дальняк идти! Потрепали нас тогда «чехи» основательно, не помню, как и вывернулись. Но вывернулись, правда, потери большие понесли. Много солдат тогда полегло! Возвращаемся в часть, домой прихожу, письмо под дверью.
От Ленки. Ну а в нем… Гуд бай, мой милый! Воюй сколько душе твоей влезет! А у нее большая, настоящая любовь в городе вдруг образовалась. Так что убедительно просит не препятствовать разводу. Ну и так далее… Короче, кинула меня моя Ленка, как вещь ненужную из жизни выбросила…
Сергей закурил:
— Но меня не поступок ее подлый возмутил. Все в жизни бывает, может, и полюбила другого. Другое возмутило, это ее: «Воюй сколько хочешь»! Как будто я спекуляцией занимаюсь, а не родину защищаю! Кто-то должен ее защищать, не все же только разворовывать? Запил я тогда! Да так и не останавливаюсь, в принципе, за исключением боевых выходов. А был в отпуске, видел ее с бычарой, новым мужем, как раз перед тем, как его грохнули на разборках бандитских. Цацей стала, что ты, не подходи, какая там жена офицера? У нее муж круче самого крутого яйца! Поговорить с ней хотел, охрана не подпустила. Хотел устроить им кишмиш, потом передумал. А на хрена мне это надо? Обозвал ее то ли сукой, то ли блядью, не помню уже, и ушел. Бычара ее ничего, смолчал! Ну а когда пристрелили ее муженька, месяца через два опять письмо от нее! Мол, может, сойдемся?
Ошиблась, видите ли, она, поняла, что любит только меня, готова вину свою искупить. Да, люди допускают ошибки, но ошибка ошибке рознь. С ее стороны не ошибка была, а обычное предательство! А этого я не прощаю никому и никогда. Думал, как ответить, а потом взял листок и написал коротко: «Пошла ты…»
Подумал еще, меня убить, как она считала, могли в любое время, и останется Лена при бобах, а с «новым русским» у нее все спокойно будет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
А тут из-за забора голос Лысенко: «Ну что, голубчики, попались-таки?» и освещает нас мощным фонарем!
Я смотрю, в стороне на месте и Крюк стоит! Глянул под ноги и понял: Лысый, сука, в траву противопехотную проволочную паутину бросил. А это, сам знаешь, что за штука. Чем дальше в лес, тем больше запутаешься, как рыба в сетях, что с нами и произошло! И самостоятельно выбираться без штык-ножа бесполезно! «Попались, — отвечаю, — товарищ подполковник, что ж теперь поделать? Освобождайте нас, и как положено, на „губу“ родную!» А он: «Нет, ребятки, до утра так постойте!» Ты понял? Мы в спортивных костюмах, облегченные, впереди все же кросс нешуточный, а по ночам холодновато стало.
«Замерзнем, — говорю, — товарищ подполковник». А он отвечает: "Ничего, я вас проверять время от времени буду. Вот сейчас «спортсменов» еще выловлю и вернусь.
Будет холодно, прикажу шинели вам бросить, но до утра стоять вам, как сфинксам! Это слово мое!" Тоже мне Египет нашел! Обрадовал, чудила!
— А что за спортсмены?
— Я сначала тоже не понял. Но позже узнал. Ребята с третьего курса для самохода полосу препятствий приспособили. А та стояла недалеко от бокового забора. В ней, если помнишь, ход подземный, перед тем как на мостик бежать?
— Помню.
— Так вот ребята из этого подземного хода под забор ответвление прокопали и как раз выход за забором оборудовали. Замаскировали его в кустах, и все дела. Выходят на полосу, якобы потренироваться, а сами своим ходом за забор. Как раз напротив автобусной остановки!
А ночью тем путем вообще уйти было без проблем. Но и это Лысый пронюхал! Вот и пошел брать очередную пачку нарушителей. Видимо, ему информацию про массовый самоход кто-то слил, он и вышел на охоту!
Владимир перебил Антона:
— Мы всегда через посты караула ходили. Договоришься с тем, кто часовым на ближнем посту в 4.00 заступит, он и пропускал.
— У нас такое тоже было, пока один курс другого не пришил!
Бережной удивился:
— Как пришил?
— Пристрелил!
— Они что, не договорились?
Сергей объяснил:
— Там по-другому все получилось. У того, с кем договаривались, на посту живот прихватило, капусты, наверное, на ужин обожрался, и начал метать дальше, чем видел! Запросил замену, а сменщика предупредить о самоходчике не смог, сам начальник караула смену производил. Пацан из города шел открыто, знал, что все договорено, да и не в первый раз, а часовой-то про него не знал. Как раз у забора притаился, покурить втихаря.
А тут самовольщик с забора прыгнул, да еще в гражданке. Ну и дал по нему очередь часовой, без предупреждения, как это Уставом предписано. Двенадцать пуль бедняге всадил! После этого часового в другое училище перевели, а про посты забыли!
— Понятно, ну а с проволокой-то что?
— Да ничего! Поймал Лысый спортсменов и к нам.
Мы, как цуцики, к тому времени замерзли и разогреться как следует не можем, руками машем, а ноги-то неподвижны. Дал он команду, принесли шинели. А наутро все училище построили и мимо нас провели. Смотрите, мол, на этих лохов! Вот позору было! Курсанты как лошади ржали, а нам с Крюком не до смеху. Впереди пять суток ареста! Но один черт, сколько он ни ловил меня, Крюк потом со своей дамой рассорился, и я один ходил, все одно находил варианты, убегал! Я тебе это к чему рассказываю? Другая на месте Ленки башкой своей прикинула бы, что рискую я, и ждала бы, как большинство, выходных! А она словно издевалась! Капризная была! Раз, говорит, любишь, то сделаешь для любимой все! Вот и делал! И ничего с собой поделать не мог! Любил! Потом, когда закончил кое-как училище, поженились. И вот тут она раскрылась во всей своей капризной, упертой красе.
Когда служить сюда прибыли, устроила она мне жизнь веселую!
Володя спросил:
— Загуляла?
— Если бы! Хуже! Подкаблучника из меня решила сделать. Сломать меня захотела. Чтобы только ей в рот смотрел! Но и у меня характер тоже не подарок. Ни хрена себе! Туда не ходи, сюда не ходи после службы. Домой, в компанию только с ней! Представляешь, даже в нарядах меня проверяла. Каково, а? Как-то выпил прилично, не поверишь, морду решила мне набить! Не успел я на порог, она мне хрясь кулаком в жало! Я ей: охренела, что ли? Она второй раз. И тут же ремень из-под портупеи достает. Ну я не выдержал, конечно, такого беспредела, скрутил ее в момент и к кровати этим же ремнем и привязал. Рычала, как рысь бешеная!
Владимир посмотрел на друга, спросив:
— И ты не ударил в ответ?
— А вот к этому, Вова, не приучен! С мужиком хоть на смертный бой, но чтобы бабу тронуть? Никогда! Потому что западло это!
Бережной признался:
— Я тоже не могу женщину ударить!
— Значит, поймешь! Наутро я с ней поговорил по душам. Вроде успокоилась. А потом война эта! Я стал в командировки уходить. Неделями в Чечне пропадал. Ну и отправил ее как-то в отпуск к родным, чего ей одной в гарнизоне болтаться? А нам как раз предстояло на дальняк идти! Потрепали нас тогда «чехи» основательно, не помню, как и вывернулись. Но вывернулись, правда, потери большие понесли. Много солдат тогда полегло! Возвращаемся в часть, домой прихожу, письмо под дверью.
От Ленки. Ну а в нем… Гуд бай, мой милый! Воюй сколько душе твоей влезет! А у нее большая, настоящая любовь в городе вдруг образовалась. Так что убедительно просит не препятствовать разводу. Ну и так далее… Короче, кинула меня моя Ленка, как вещь ненужную из жизни выбросила…
Сергей закурил:
— Но меня не поступок ее подлый возмутил. Все в жизни бывает, может, и полюбила другого. Другое возмутило, это ее: «Воюй сколько хочешь»! Как будто я спекуляцией занимаюсь, а не родину защищаю! Кто-то должен ее защищать, не все же только разворовывать? Запил я тогда! Да так и не останавливаюсь, в принципе, за исключением боевых выходов. А был в отпуске, видел ее с бычарой, новым мужем, как раз перед тем, как его грохнули на разборках бандитских. Цацей стала, что ты, не подходи, какая там жена офицера? У нее муж круче самого крутого яйца! Поговорить с ней хотел, охрана не подпустила. Хотел устроить им кишмиш, потом передумал. А на хрена мне это надо? Обозвал ее то ли сукой, то ли блядью, не помню уже, и ушел. Бычара ее ничего, смолчал! Ну а когда пристрелили ее муженька, месяца через два опять письмо от нее! Мол, может, сойдемся?
Ошиблась, видите ли, она, поняла, что любит только меня, готова вину свою искупить. Да, люди допускают ошибки, но ошибка ошибке рознь. С ее стороны не ошибка была, а обычное предательство! А этого я не прощаю никому и никогда. Думал, как ответить, а потом взял листок и написал коротко: «Пошла ты…»
Подумал еще, меня убить, как она считала, могли в любое время, и останется Лена при бобах, а с «новым русским» у нее все спокойно будет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99