Им было опасно оставаться в городе. Это Изабо понимала. Стражи были повсюду, они подозрительно приглядывались ко всем чужакам и в любой момент могли расправиться с предполагаемыми ведьмами. Изабо знала, что нельзя играть с Единой Силой или говорить о ней. Она понимала, что должна быть тихой и скромной и избегать чужого внимания. Когда они входили в город, хромота Мегэн становилась заметнее, а тело — более хрупким. Она накидывала плед на голову, чтобы спрятать толстую косу и прикрыть лицо. В городах Изабо снимала штаны и одевалась в серое шерстяное платье, прикрывая волосы льняным чепцом.
Но ей было всего лишь восемь лет. Она еще не умела растворяться в толпе так, чтобы потом никто не смог точно вспомнить, куда она делась. К тому же ей, с ее огненными волосами и синими глазами, было нелегко остаться незамеченной. Но в тот раз Изабо погубила вовсе не броская внешность.
Виной тому были ее игры с Единой Силой. Они с Мегэн остановились на постоялом дворе в центре города. Был Кандлемас и на улицах было полным-полно путешественников, пришедших, чтобы навестить родственников, сделать покупки и поплясать на празднике. Мегэн сказала, что надо прикупить нард, чемерицу, а если повезет, еще и немного мурквоуда. Но Изабо знала, что они пришли сюда еще и за тем, чтобы услышать новости.
Постоялый двор был переполнен. Мегэн устроилась в кресле у очага, подремывая над вязанием и, как будто, не слыша соленых шуток и разговоров о том, что кто-то где-то видел пропавших прионнса, вперемежку с печальными рассказами фермеров с нагорий. Изабо устала от долгого путешествия, и ее быстро разморило в тепле. Однако, съев миску водянистого рагу и дав отдых гудящим ногам, Изабо почувствовала какое-то беспокойство. Она сползла со скамьи и совсем было решила улизнуть, но ее остановил строгий взгляд Мегэн. Изабо притворилась, что ничего не замечает, зная, что сплетня о размолвке между Ри и Банри слишком интересна Мегэн, чтобы уйти, не дослушав до конца. Однако сурового взгляда было достаточно, чтобы Изабо на некоторое время стала тише воды. Она побродила по залу, слушая менестреля перебирающего струны лютни, и глядя, как служанки заигрывают с постояльцами.
Вскоре она выскользнула во двор, где конюхи торопливо разгружали подводы, чистили лошадей и таскали тяжелые ведра, расплескивая воду по брусчатке. В центре двора пританцовывал огромный жеребец. Конюхи, ругаясь, шарахались от мелькающих в воздухе копыт. Он был черен как смоль, Изабо видела его налитые кровью глаза и слышала яростное, свистящее ржание. Она не испугалась. Она любила лошадей и частенько каталась на пони, живших в горах вокруг укромной долины. Однако ей не удалось приручить ни одного из них, так как скакуны, обитающие в горах, были осторожны и опасались людей, даже тех, кто умел говорить на их языке. Изабо научилась разговаривать с лошадьми почти тогда же, когда выучила язык птиц, Мегэн любила повторять, что лошади часто знают столько же, как и их хозяева, и, как правило, рады случаю поболтать.
Изабо подошла поближе. Этот конь был напуган и рассержен. Она подобралась поближе, глядя вверх на животное, бьющее передними копытами и рвущееся с привязи. Она еще не знала, что собирается делать, но прежде, чем она коснулась конской морды коня, сильная рука обвилась вокруг ее талии, и ее перенесли в сторону.
— Скотный двор — не место для хорошеньких девушек, — произнес смеющийся голос, ее высоко подбросили в воздух и тут же поймали. Изабо завизжала от восторга. — Лови, — сказал мужчина и перебросил девочку одному из своих товарищей, который поймав ее, легко опустил на землю.
Растрепанная, но исполненная достоинства, Изабо обернулась и увидела, что ее спаситель поймал повод и сильной рукой ухватил жеребца за ухо. Он был высок очень смугл, одет в узкие черные штаны и драную красную рубаху. Длинные черные волосы были стянуты в хвост. Изабо узнала его — это был один из циркачей, на которых Мегэн не разрешила ей посмотреть. Жеребец притих, но все еще сверкал глазами и приплясывал. Погладив коня по взмыленной шее, циркач что-то шепнул в мохнатое ухо.
— Мой папа умеет ладить с лошадьми, — гордо сказал кто-то у нее за спиной. Оглянувшись, Изабо увидела мальчика, который мог крутиться колесом так же легко, как она — ходить. Его смуглое лицо было чумазым, а одежда немногим отличалась от лохмотьев. Его тощие ноги выглядывали из-под коротких рваных штанов, а башмаки явно были ему велики. То, что он выглядел оборванцем, ничуть не смутило Изабо — ей понравилось его озорное лицо, интерес, с которым он разглядывал девочку в скромном сером платьице и белом чепце.
— Что он сказал коню? — поинтересовалась Изабо. Лицо мальчика слегка помрачнело.
— Ничего особенного, — ответил он. — Слова не так уж важны — главное голос.
Изабо хотела разузнать побольше, но почувствовала, что ее снова обняли за талию и подбросили в воздух. Посмотрев вниз, она весело рассмеялась.
— Разве мама никогда не говорила тебе, что маленьким девочкам нельзя играть под конскими копытами?
— Но я люблю лошадей, — возразила Изабо.
— Ну, возможно, не все лошади хорошие, — сказал циркач.
— Этот конь хороший, он просто не хотел здесь оставаться, — объяснила Изабо. — Ему не нравится новый хозяин.
— Вот как? — воскликнул циркач. — Откуда ты знаешь?
Изабо тут же смущенно вспыхнула.
— Знаю, — уклончиво ответила она. — Он не похож на плохую лошадь.
Почему-то это утверждение рассмешило циркача, и он расхохотался, запрокинув назад голову.
— Нет уж, милая, в следующий раз не лезь под копыта, неважно, хорошая это будет лошадь или плохая.
Циркач поставил ее на землю и вытащил из своих лохмотьев несколько разноцветных шариков, которые тут же начал крутить в пальцах.
— А теперь беги к маме, малышка, а то тебя хватятся. Дайд, тебе тоже пора домой. А я пойду погляжу, где тут можно развлечься.
Шарики исчезли, точно по волшебству, и циркач направился к дверям.
Двое ребятишек переглянулись и затеяли игру в пятнашки среди мусорных куч, ведер и ящиков, загромождавших двор. Изабо не веселилась так с тех пор, как они покинули свою долину. Может быть, она не веселилась так никогда в жизни, ведь у нее никогда не было приятелей, если не считать лесных зверей. Дайд был ловким и шустрым, он мог ходить на руках и крутиться колесом и знал столько смешных историй, что у Изабо живот разболелся от смеха. В конце концов старший конюх прогнал их со двора, и они, раскрасневшиеся и возбужденные, бегом вернулись в гостиницу.
Ввалившись в дверь, Изабо застыла на месте. Взгляд Мегэн не сулил ничего хорошего. Она вдруг осознала, что ее платье все в пыли и в соломе, чепец съехал в сторону, рыжие кудри растрепались, а постояльцы глядят на нее и скалят зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112