Во второй раз она несколько дней шла по тропинке лишь для того, чтобы оказаться на плато, нависшем над лесами Эслинна, зеленевшими внизу насколько хватало глаз. Изабо сердилась и ругалась, но выбора не было, пришлось идти назад — она слишком сильно отклонилась к востоку, если видела Эслинн. Следовало вернуться на юг, чтобы найти выход из Сичианских гор, единственный разрыв в горной гряде, который называли Перевалом.
Изабо должна была помнить дорогу, ведь она посещала нагорья Рионнагана каждый год, с тех пор, как научилась ходить. Она была уверена, что хорошо ее помнит, но сейчас не оставалось ничего иного, кроме как брести на юго-восток и ждать, когда местность начнет понижаться к плодородным долинам. Однако за год пейзаж мог измениться: делали свое дело ураганы и оползни, росли и падали деревья, даже животные меняли свои тропы по мере того, как скудели их охотничьи угодья. И, главное, неохотно призналась себе Изабо, прежде дорогу всегда отыскивала ее опекунша. Но, несмотря на свое знание языка зверей и птиц, Изабо обнаружила, что общаться с животными здесь гораздо сложнее, чем в уютной долине. Она напомнила себе слова Сейшеллы о том, что все живые существа в стране беспокоятся. Но это не объясняло, почему прежние путешествия в долины были такими легкими и приятными, а сейчас пробираться по горам стало мучительно.
Стоило ей найти дорогу, талисман, который был спрятан под рубахой, начал обжигать кожу. Она старалась не обращать внимания на боль, но по мере того, как продвигалась к югу, он раскалялся все сильнее. В конце концов, Изабо сняла его и сунула в вещевой мешок.
Тропинка шла вдоль стремительного ручья; она надеялась, что это исток могучего Риллстера, вдоль которого можно выйти к Перевалу и через него в Рионнаган.
Изабо шагала по тропинке, стараясь не обращать внимания на талисман, который теперь обжигал ее даже через вещевой мешок, когда из-за деревьев внезапно вынырнула молодая женщина. Она была в грязной зеленой одежде и у нее было самое веснушчатое; лицо, которое когда-либо видела Изабо, и самые зеленые глаза. Ее босые ноги были перепачканы в грязи.
— Тшшш! — прошипела она, прижав палец к губам.
Проглотив изумленный возглас, Изабо быстро огляделась в поисках пути к бегству. Однако отступать было некуда: справа от нее был высокий обрыв, слева возвышалась огромная каменистая гряда, на которой было не за что зацепиться.
— Назад! — приказала девушка.
— Зачем?
— Впереди солдаты. Они заметят тебя. За мной, — быстро проскользнув мимо Изабо, она пошла вдоль каменного гребня, пока не увидела место, где можно было на него забраться.
После секундного колебания Изабо последовала за ней. Забравшись на каменную полку, незнакомка протянула руку, чтобы помочь ей. Поднявшись на головокружительный обрыв, они оказались под спасительным пологом леса, но зеленоглазая девушка, не дав Изабо даже перевести дух, помчалась между деревьями. Они пробежали вдоль гряды, добрались до места, где она нависала над ручьем, и там упали на землю, переводя дыхание и глядя на длинную колонну солдат, двигавшуюся по дороге. Их было не меньше сотни: большинство пешие, но некоторые ехали верхом, сверкая начищенными доспехами. Если бы не незнакомка, Изабо угодила бы прямо им в руки.
— Они идут охотиться на драконов, — прошептала девушка.
— Откуда ты знаешь?
— Слышала, как они говорили.
— Как тебя зовут? Меня — Изабо. А имя своих родителей, я назвать не смогу.
Девушка хихикнула.
— Я тоже. Я — Лиланте. Меня называют Лиланте Дитя Лесов. А тебя?
Изабо заколебалась. Теперь она была Изабо Ученица Ведьмы, но не могла же она сказать это незнакомке. Вздохнув, она неохотно проговорила:
— Изабо Найденыш.
— Мы с тобой два сапога пара, — развеселилась Лиланте. — Обе безымянные и бездомные. Ты тоже можешь называться Изабо Дитя Лесов, если, конечно, хочешь.
— Тогда уж, Изабо Дитя Гор.
— Изабо Дитя Камней и Реки!
— Изабо Дитя Неба!
Они улыбнулись друг другу и снова помчались по лесу. Для Изабо это был самый счастливый день за всю неделю, прошедшую с тех пор, как она рассталась с Мегэн. Ей часто хотелось иметь подругу-ровесницу, с которой можно было бы бродить по лесам и делиться секретами. Всю жизнь она была одна, ее единственными товарищами были лесные звери и старая ведьма. Похоже, Лиланте ощущала то же самое.
— У меня никогда не было подруги, — призналась она. — Такой, которая понимала бы меня и любила несмотря ни на что.
Следующие несколько дней больше походили на игру, чем на настоящее путешествие. Они бегали и пели, смеялись и рассказывали друг другу истории. Лиланте тоже шла на юг, но на вопрос о цели путешествия ответила лишь, что идет вдоль реки.
— У тебя есть кто-нибудь, кто скучал бы по тебе? — спросила Изабо.
Лиланте снова рассмеялась и покачала головой.
— Я свободна как птица! — воскликнула она и понеслась по склону холма, раскинув руки и легко перепрыгивая через камни и колючие кусты. Изабо, смеясь, последовала за ней.
Зная, что Лиланте, как и Мегэн, чувствует, что находится впереди, Изабо перестала опасаться, что их схватят. Она не понимала, почему ей не удается заглянуть в будущее. Все говорили, что у нее есть сила, но она не справилась с Испытанием Духа и, если бы не Лиланте, сейчас была бы пленницей Красных Стражей. Снова и снова она пыталась передать свои мысли или почувствовать, что думает другая девушка, но невидимое не желало открываться перед ее мысленным взором. Возбуждение, вызванное диковинным пророчеством Йорга Провидца, сменилось тоской, усугублявшейся беспокойством за Мегэн. Путешествие, в которое отправилась ее старая наставница, было достаточно опасным и без сотни солдат, следующих по пятам! Изабо пожалела, что не умеет смотреть сквозь огонь, воду или свои кольца, как это делала Мегэн. Но Изабо никогда этому не учили; сейчас Изабо впервые подумала о том, что наставница знала, что у нее нет ни малейших способностей к этому. Но ведьма без интуиции — это не ведьма, и чем дальше они уходили на юг, тем печальней становилась Изабо. Лиланте призналась, что она шла следом за Изабо несколько дней, но это ничего не изменило, хотя она и понимала, что ее спутница может выследить в лесу кого угодно, оставшись незамеченной. Казалось, она в любую минуту может исчезнуть среди зелени. Несколько раз она пугала Изабо, выпрыгнув из ветвей, когда та могла бы поклясться, что рядом никого нет.
Четыре дня они путешествовали вдвоем, ведя в дороге долгие разговоры о жизни. Обе были сиротами — мать Лиланте умерла, когда та была совсем ребенком, и ее воспитал отец. Лиланте не захотела говорить о нем, лишь вздохнув, заметила:
— Ну, теперь он мертв, так что это не имеет значения.
Каждая из девушек чувствовала, что ее подруга должна владеть магией, но об этом не было сказано ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112