ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Однако ничего этого как бы не существовало. Только он и Джонатан, словно два близнеца в непроницаемом коконе. И объединяли их гены и тайны.
— Я должен был предупредить тебя насчет маскарадного костюма, — повинился Джонатан. — Надеюсь, ты не очень неловко себя чувствуешь.
Он положил руку на спинку стула Оливии.
— Я видел женщину, попавшую в аварию на «хонде». Она ударилась о лобовое стекло, оно растрескалось, напоминая паутину. Я стоял и смотрел, как пострадавшую доставали из салона. В темноте она казалась спящей, но в свете фар машин «скорой помощи» было видно, как блестят у нее на лбу осколки стекла... Она напоминала девушку с мозаики. — Джимми покачал головой. — Как такое ужасное может быть прекрасным? Разве это возможно? Почему нельзя отделить одно от другого?
Джонатан внимательно посмотрел на него, затем медленно убрал руку со спинки стула и подвинулся ближе к брату, чтобы не говорить слишком громко.
— Что ты хочешь сказать, Джеймс? Я вижу, ты пришел не случайно. В чем дело?
— А куда ты торопишься? Обычно у тебя такие прекрасные манеры...
— Надеюсь, ты не собираешься испортить еще и этот вечер, — улыбнулся Джонатан.
— О! У меня куда более грандиозные планы, — дернул его Джимми за золотую пуговицу. — Это ты у нас кто? Похож на водителя фургончика с мороженым.
Джонатан не принял остроту.
— Я лейтенант Пинкертон из «Мадам Баттерфляй». Это очень известная опера.
— Ах да, Пинкертон был настоящим ублюдком и сволочью. Разве нет? Он обрюхатил Баттерфляй и сбежал, а через пару лет вернулся с американской женой. Белоснежная форма — интересный выбор для сегодняшнего вечера.
— Дело не в моральных качествах, — мягко пояснил Джонатан. — Просто Пинкертон и Баттерфляй играли по разным правилам.
— А у нас с тобой что за игра?
— Ну как же, ничего не изменилось. Играем в «дрожь», — улыбнулся Джонатан. — Так что помни — мой ход!
Джимми почувствовал, как кровь приливает к щекам.
— А ты не ощущаешь себя неловко?
— Никогда себе этого не позволяю. Ты же знаешь, это одно из моих лучших качеств.
— Нет, ты ненавидишь проигрывать. — Джимми заметил, что этими словами задел брата. — Я помню выражение твоих глаз, когда я в чем-то тебя побеждал, будь то кроссворд, шарада, эстафета, да все, что угодно. Ты не жаловался, ничего не говорил, но я видел взгляд. Став постарше, ты научился его прятать, но я подозреваю, чувства остались неизменными. И скоро ты снова проиграешь.
— Жаль тебя разочаровывать, но этого просто не может быть. — Джонатан кивнул певичке, приступившей к новой арии. — Ты не хочешь попробовать лобстера, немного выпить и насладиться вечером? Не знаю, знаком ли ты с этой музыкой — «Si, mi chiamano Mimi» из «Богемии». Мими встречает Рудольфе, молодого обедневшего поэта, который живет с ней по соседству в Париже...
— В конце она умирает.
— Да, но как! — Джонатан замер, прикрыв глаза. — Тебе не кажется, что большинство из нас могут о таком только мечтать?
— Ты совершил большую ошибку, Джонатан.
Тот плавно повел рукой, изображая, что дирижирует оркестром.
— Не думаю.
Джимми подвинулся еще ближе.
— Люди, которых я видел сегодня, стонали и плакали. Конечно, те, что остались живы. Их увозили врачи с места аварии. А всего за пять секунд до несчастного случая все они думали о предстоящем ужине, вечернем шоу по телевизору или о том, какие оценки получили их дети в школе. Все были заняты собственными делами, а через мгновение жизнь изменилась.
Джонатан открыл глаза.
— Как мелодраматично! Ты становишься сентиментальным, брат. Тебе пора писать оперы, а не слушать их.
— Убийства Яйца ничем не отличались — один миг, и человек мертв. Тебе это нравится? Ощущение тончайшей грани между жизнью и смертью? Власть? Способность нарушить эту грань?
Джонатан поднял белую фуражку со стола и покрутил ее на пальце.
— О Боже правый! Какие серьезные разговоры! Чувствую, что потею от страха.
— Все сделано наугад, сумбурно, не придерешься. Поэтому полиция и не восприняла всерьез твое письмо, не поверила в серийность убийств — слишком уж они странные и одновременно прозаичные. Но мы чувствовали — что-то здесь не так.
Джонатан улыбнулся еще шире, вращая фуражку все быстрее и быстрее.
— Все в порядке? — спросила Оливия.
— Джеймс просто фантазирует, дорогая. — Он пристально смотрел на брата.
— Дай мне руку, — улыбнулся Джимми в ответ.
— Прости, что сделать?
Джимми протянул свою.
— В чем дело? — спросил он дружелюбно. — Боишься?
Джонатан поколебался, но все же вложил ладонь в руку брата.
— Ты до сих пор тренируешь кисти и пальцы, не так ли? Я почувствовал это в тот вечер по твоему рукопожатию. — Его кожа была холодной и мягкой.
— В кисти человека двадцать семь костей, — сказал Джимми, вглядываясь в глаза брата, и медленно сжал его ладонь. — Я порой читал учебники по анатомии, когда оставался один в домике у бассейна. Кое-что запомнил.
— Сила — это прекрасно, — процедил Джонатан, не отнимая руки. — Но это не главное... Правда симпатичная? — кивнул он в сторону Мишелл. — Одна из моих лучших работ.
— Она была красивой еще до того, как ты ее прооперировал.
Джонатан засмеялся.
— Спроси ее, думала ли она так же, — покачал он головой. — Мы все жаждем совершенства, Джеймс. Вот возьмем, например, тебя. Ты же постоянно правишь свои журналистские тексты. А мне приходится работать на более простом уровне — я переписываю саму матушку-природу, а она зачастую бывает такой мерзкой стервой.
Джимми продолжал сжимать руку брата.
— Двадцать семь костей. Все они аккуратно соединены друг с другом...
Зазвучала ария из «Турандот», та, где принцесса задает своим поклонникам три загадки. Ответивший верно получит ее руку и станет императором Китая. А проигравших казнят. Высокий чистый голос певицы предлагал эти загадки так, что ни один мужчина не смог бы устоять.
Джимми сильно сжал ладонь брата и заметил капельки пота, проступившие у него на лбу. Джонатан, тяжело дыша, расслабил руку, подчиняясь железной хватке Джимми.
— У тебя красивые руки, — сказал Джимми, двигая косточками. — Мягкие и изящные...
Джонатан сжал губы, поскольку брат усилил хватку, но даже не попробовал освободиться.
— Такими нежными и чувствительными руки делают многочисленные нервные окончания, не так ли? — продолжал Джимми. — Наверное, у тебя их целая куча?
Джонатан продолжал смотреть ему прямо в глаза, не сопротивляясь.
— В моих руках сила жизни и смерти, Джеймс, так что подумай хорошенько о том, что ты делаешь. Моя работа очень важна, ты это знаешь. Поговорим лучше о твоем сенсационном открытии, будто я сбежал с собственной вечеринки. Мне пришлось отправиться в больницу, потому что... — Он поднял голову, видя удивление брата. Голос певицы звучал все громче и выше, словно окружая их непреодолимой стеной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66