При отвороте надо будет учесть, что они не родственники, — как бы запоминала для себя Римма.
— Но Маша об этом не знает… — испуганно добавила Анфиса.
— Успокойтесь, я умею хранить тайны, — поспешила ее уверить Римма.
— Когда Маша была еще совсем маленькой, одна цыганка сделала ей предсказание, — продолжала Анфиса.
— Могу догадаться: ей грозит опасность от любви, — саркастически заметила Римма. Анфиса потрясенно взглянула на нее:
— Вот именно! Она может погибнуть! Поэтому нужен отворот.
— А-а… Нельзя ли поподробнее о предсказании? Почему вы решили, что опасен именно этот молодой человек, а не какой-нибудь другой? — спросила Римма. Анфиса отстранилась:
— Подробнее нельзя. Это только Зина знает. Римма задумалась и опасливо сказала:
— Не хотелось бы связываться с цыганскими предсказаниями, знаете ли. Опасно это… Может, не торопиться пока? Ваша Маша умирает?
Анфиса снова наклонилась "к Римме и таинственно произнесла:
— Нет. Но может умереть! Потому что предсказание начало сбываться!
Анфиса напряженно смотрела на Римму, а та, хмурясь, принимала трудное для нее решение.
* * *
Сан Саныч и Буравин продолжали нелегкий разговор. Буравин был невесел, задумчив и непрерывно барабанил пальцами по столу. Смущенная Женя мялся у двери.
— Поверь мне, Виктор. Лучшего механика, чем Женька, ты не найдешь, — уверенно сказал Сан Саныч.
— Ты лучше, — коротко сказал Буравин.
— Даже не думай. Я на берег сошел, и это навсегда. Еще один рейс — и останусь бобылем на всю жизнь. Зина мне этого не простит, я обещал ей не выходить в море, — завелся снова Сан Саныч.
— Но ты в курсе, что Женя на корабле устроил в твое отсутствие, — гнул свою линию Буравин.
— Стоп, Виктор, ничего не произошло, — остановил его Сан Саныч.
— Ты считаешь? Посторонние на корабле! Человек за бортом! Это, по-твоему, ничего?
— Да, он пригласил на корабль друга, с которым на этом корабле почти полмира обошел. Что в этом плохого? — сурово спросил Сан Саныч.
—Все.
— Не горячись. Если хочешь, я поручусь за Женьку. Это больше не повторится. Ты моему слову веришь? — заглянул он Буравину в глаза. Тот мрачно ответил:
— Твоему — верю. Да-а… Загнали вы меня в угол. Получается, что у меня и выхода никакого нет.
— Ну, знаешь, всяко в жизни бывает. Ты пойми, я Женьку не выгораживаю, я верю в него. Это разные вещи.
Буравин пристально посмотрел на Сан Саныча и резко встал.
— Хорошо. Будь по-твоему. Твое слово, Сан Саныч, для меня аргумент веский.
И, подойдя к Женьке, Буравин протянул ему руку. Женя ее пожал.
— Пойдешь в рейс, моряк. Только имей в виду, чтобы больше ни одного происшествия по твоей вине на корабле не было, — строго сказал Буравин.
— Спасибо! Я не подведу, — ответил Женя. Буравин еще раз пристально посмотрел на него и вышел. Подсев за стол к Сан Санычу, Женя заговорщицки сказал:
— Сан Саныч, мне нужно обсудить с вами одну важную вещь.
Видя, что Женя мнется, не зная, с чего начать, Сан Саныч приободрил его:
— Ну! Не тяни. Что за важное дело?
— Понимаете, Сан Саныч, мне нужен совет. Я знаю, что на корабле искали контрабанду, — начал Женя.
— Искали. Но ничего не нашли. Подводная мина была прикреплена к корпусу, но она оказалась пустая.
Только галька, — Сан Саныч подозрительно взглянул на Женю. — Ты что-то знаешь об этом?
— Знаю. Там на самом деле была контрабанда, — на одном дыхании сказал Женя.
У Сан Саныча округлились глаза:
— Не понял.
— Там были бриллианты! — выдохнул Женька, и Сан Саныч удивленно вскинул брови. Юноша продолжал: — Только я их оттуда вытащил. А гальку подложил. Они у меня! — сообщил Женька.
— Не понял! — округлил глаза от неожиданности Сан Саныч. — Повтори. Какие бриллианты?
— Понимаете, когда Лешка упал с корабля, я нырнул за ним, — объяснил Женя.
— Так…
— И краем глаза заметил на днище что-то выпуклое. Прилипло, или прикрепили что-то. Но тогда и так забот хватило. А на следующий день я вспомнил. И нырнул. Решил посмотреть, что это такое.
— Так это же мина была! — спохватился Сан Саныч.
— Конечно, мина, вы же сами знаете! Только я сначала этого не понял. Снял, раскрутил. И только потом дошло, — вздохнул Женя.
— Вот болван, ей-богу. А если бы рванула? — сокрушенно взглянул на него Сан Саныч.
— Честное слово, тогда я об этом не подумал. А когда во всем разобрался, даже пожалел немного, что там взрывателя не было. Может, медаль дали бы… — мечтательно протянул Женя.
— Я тебе дам медаль, — Сан Саныч угрожающе поднял руку. — Корабль мог подорвать! Ну, и что дальше было?
— Так вот. Раскручиваю мину, а там — мешочек. А в нем! Бриллианты! Заменил их обычной галькой и все поставил на место, — просто закончил Женя. Сан Саныч встал и нервно зашагал из угла в угол.
— А почему ты об этом никому не сказал? Женя надулся:
— Обижен был. Буравин списал меня на берег. Да и, честно говоря, хотел понаблюдать, кто вокруг корабля крутиться станет? Чьи это брюлики?
— Эх! Вот я тебя перед Буравиным выгораживаю, как серьезного человека, а ты — пацан пацаном! — возмутился Сан Саныч.
— Я теперь не знаю, что с этими бриллиантами делать. Может, в милицию отнести? — неуверенно спросил смущенный Женя.
— Если в милицию, то тебя задержат для дачи показаний. И не пойдешь ты в рейс, — задумчиво покачал головой Сан Саныч.
— А что делать?
Подумав, Сан Саныч хмуро ответил:
— Вечно мне за тебя отдуваться. Давай сюда эти камешки. Я отнесу.
— Я спрятал их в надежном месте. Пойдемте, покажу, — подхватил Женя, и они вместе направились к выходу.
* * *
Угрюмый Самойлов зашел в кабинет к следователю. Тот поднял на Него глаза и сердито сказал:
— Мы, кажется, договорились, что ты будешь заниматься своими делами, а я — своими.
— К сожалению, твои дела напрямую касаются меня. Ты обвиняешь моего сына в попытке убийства, — процедил Самойлов.
— Не обвиняю, а выдвигаю версию, по которой Костя может быть к этому причастен, — уточнил следователь.
— Почему ты так решил? Давай обсудим, — решил все выяснить Борис.
— Еще раз повторяю тебе, что у Кости есть мотив. Это — его давний спор с Алешей из-за Кати, — устало сказал Григорий.
— Я не считаю это веской причиной для того, чтобы брат поднял руку на брата. Мне кажется, что ты делаешь из Кости какое-то исчадие ада! — Борис сжал кулаки. Григорий начал заводиться:
— Никого я из него не делаю. Я пытаюсь трезво оценить ситуацию и все взвесить. В конце концов, я выполняю свою работу…
— А мне почему-то кажется, что ты в последнее время целенаправленно копаешь под меня и под мою семью! — настаивал на своей версии Борис.
— Борис, возьми себя в руки, — холодно ответил следователь.
— Нет, ты должен мне объяснить. Чем тебе мешает мой сын?!
— Ты знаешь, в последнее время я обнаружил очень странную зависимость:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Но Маша об этом не знает… — испуганно добавила Анфиса.
— Успокойтесь, я умею хранить тайны, — поспешила ее уверить Римма.
— Когда Маша была еще совсем маленькой, одна цыганка сделала ей предсказание, — продолжала Анфиса.
— Могу догадаться: ей грозит опасность от любви, — саркастически заметила Римма. Анфиса потрясенно взглянула на нее:
— Вот именно! Она может погибнуть! Поэтому нужен отворот.
— А-а… Нельзя ли поподробнее о предсказании? Почему вы решили, что опасен именно этот молодой человек, а не какой-нибудь другой? — спросила Римма. Анфиса отстранилась:
— Подробнее нельзя. Это только Зина знает. Римма задумалась и опасливо сказала:
— Не хотелось бы связываться с цыганскими предсказаниями, знаете ли. Опасно это… Может, не торопиться пока? Ваша Маша умирает?
Анфиса снова наклонилась "к Римме и таинственно произнесла:
— Нет. Но может умереть! Потому что предсказание начало сбываться!
Анфиса напряженно смотрела на Римму, а та, хмурясь, принимала трудное для нее решение.
* * *
Сан Саныч и Буравин продолжали нелегкий разговор. Буравин был невесел, задумчив и непрерывно барабанил пальцами по столу. Смущенная Женя мялся у двери.
— Поверь мне, Виктор. Лучшего механика, чем Женька, ты не найдешь, — уверенно сказал Сан Саныч.
— Ты лучше, — коротко сказал Буравин.
— Даже не думай. Я на берег сошел, и это навсегда. Еще один рейс — и останусь бобылем на всю жизнь. Зина мне этого не простит, я обещал ей не выходить в море, — завелся снова Сан Саныч.
— Но ты в курсе, что Женя на корабле устроил в твое отсутствие, — гнул свою линию Буравин.
— Стоп, Виктор, ничего не произошло, — остановил его Сан Саныч.
— Ты считаешь? Посторонние на корабле! Человек за бортом! Это, по-твоему, ничего?
— Да, он пригласил на корабль друга, с которым на этом корабле почти полмира обошел. Что в этом плохого? — сурово спросил Сан Саныч.
—Все.
— Не горячись. Если хочешь, я поручусь за Женьку. Это больше не повторится. Ты моему слову веришь? — заглянул он Буравину в глаза. Тот мрачно ответил:
— Твоему — верю. Да-а… Загнали вы меня в угол. Получается, что у меня и выхода никакого нет.
— Ну, знаешь, всяко в жизни бывает. Ты пойми, я Женьку не выгораживаю, я верю в него. Это разные вещи.
Буравин пристально посмотрел на Сан Саныча и резко встал.
— Хорошо. Будь по-твоему. Твое слово, Сан Саныч, для меня аргумент веский.
И, подойдя к Женьке, Буравин протянул ему руку. Женя ее пожал.
— Пойдешь в рейс, моряк. Только имей в виду, чтобы больше ни одного происшествия по твоей вине на корабле не было, — строго сказал Буравин.
— Спасибо! Я не подведу, — ответил Женя. Буравин еще раз пристально посмотрел на него и вышел. Подсев за стол к Сан Санычу, Женя заговорщицки сказал:
— Сан Саныч, мне нужно обсудить с вами одну важную вещь.
Видя, что Женя мнется, не зная, с чего начать, Сан Саныч приободрил его:
— Ну! Не тяни. Что за важное дело?
— Понимаете, Сан Саныч, мне нужен совет. Я знаю, что на корабле искали контрабанду, — начал Женя.
— Искали. Но ничего не нашли. Подводная мина была прикреплена к корпусу, но она оказалась пустая.
Только галька, — Сан Саныч подозрительно взглянул на Женю. — Ты что-то знаешь об этом?
— Знаю. Там на самом деле была контрабанда, — на одном дыхании сказал Женя.
У Сан Саныча округлились глаза:
— Не понял.
— Там были бриллианты! — выдохнул Женька, и Сан Саныч удивленно вскинул брови. Юноша продолжал: — Только я их оттуда вытащил. А гальку подложил. Они у меня! — сообщил Женька.
— Не понял! — округлил глаза от неожиданности Сан Саныч. — Повтори. Какие бриллианты?
— Понимаете, когда Лешка упал с корабля, я нырнул за ним, — объяснил Женя.
— Так…
— И краем глаза заметил на днище что-то выпуклое. Прилипло, или прикрепили что-то. Но тогда и так забот хватило. А на следующий день я вспомнил. И нырнул. Решил посмотреть, что это такое.
— Так это же мина была! — спохватился Сан Саныч.
— Конечно, мина, вы же сами знаете! Только я сначала этого не понял. Снял, раскрутил. И только потом дошло, — вздохнул Женя.
— Вот болван, ей-богу. А если бы рванула? — сокрушенно взглянул на него Сан Саныч.
— Честное слово, тогда я об этом не подумал. А когда во всем разобрался, даже пожалел немного, что там взрывателя не было. Может, медаль дали бы… — мечтательно протянул Женя.
— Я тебе дам медаль, — Сан Саныч угрожающе поднял руку. — Корабль мог подорвать! Ну, и что дальше было?
— Так вот. Раскручиваю мину, а там — мешочек. А в нем! Бриллианты! Заменил их обычной галькой и все поставил на место, — просто закончил Женя. Сан Саныч встал и нервно зашагал из угла в угол.
— А почему ты об этом никому не сказал? Женя надулся:
— Обижен был. Буравин списал меня на берег. Да и, честно говоря, хотел понаблюдать, кто вокруг корабля крутиться станет? Чьи это брюлики?
— Эх! Вот я тебя перед Буравиным выгораживаю, как серьезного человека, а ты — пацан пацаном! — возмутился Сан Саныч.
— Я теперь не знаю, что с этими бриллиантами делать. Может, в милицию отнести? — неуверенно спросил смущенный Женя.
— Если в милицию, то тебя задержат для дачи показаний. И не пойдешь ты в рейс, — задумчиво покачал головой Сан Саныч.
— А что делать?
Подумав, Сан Саныч хмуро ответил:
— Вечно мне за тебя отдуваться. Давай сюда эти камешки. Я отнесу.
— Я спрятал их в надежном месте. Пойдемте, покажу, — подхватил Женя, и они вместе направились к выходу.
* * *
Угрюмый Самойлов зашел в кабинет к следователю. Тот поднял на Него глаза и сердито сказал:
— Мы, кажется, договорились, что ты будешь заниматься своими делами, а я — своими.
— К сожалению, твои дела напрямую касаются меня. Ты обвиняешь моего сына в попытке убийства, — процедил Самойлов.
— Не обвиняю, а выдвигаю версию, по которой Костя может быть к этому причастен, — уточнил следователь.
— Почему ты так решил? Давай обсудим, — решил все выяснить Борис.
— Еще раз повторяю тебе, что у Кости есть мотив. Это — его давний спор с Алешей из-за Кати, — устало сказал Григорий.
— Я не считаю это веской причиной для того, чтобы брат поднял руку на брата. Мне кажется, что ты делаешь из Кости какое-то исчадие ада! — Борис сжал кулаки. Григорий начал заводиться:
— Никого я из него не делаю. Я пытаюсь трезво оценить ситуацию и все взвесить. В конце концов, я выполняю свою работу…
— А мне почему-то кажется, что ты в последнее время целенаправленно копаешь под меня и под мою семью! — настаивал на своей версии Борис.
— Борис, возьми себя в руки, — холодно ответил следователь.
— Нет, ты должен мне объяснить. Чем тебе мешает мой сын?!
— Ты знаешь, в последнее время я обнаружил очень странную зависимость:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90