Берген спрятал лицо в ладонях. Селли довольно улыбнулась. А Дэл кивнул:
— Только я хочу, чтобы условия эти были изложены на бумаге.
Голос его был тих, но эффект напоминал раскат грома.
Локен вскочил на ноги и угрожающе двинулся на Дэла. Он словно башня возвышался над продолжавшим сидеть юношей.
— Что ты сказал, мальчишка? Ты хочешь, чтобы Бишоп подписал письменный договор с каким-то паршивым наемным работягой?!
— Я хочу, чтобы все условия были изложены на бумаге, — мягко повторил Дэл, встречая бешенство Локена с абсолютным спокойствием.
— Я тебе дал слово, этого вполне достаточно.
— А кто свидетель? Ваш сын, который следующие три года проведет во сне, да ваша жена, которая известна своей страстью к пятнадцатилетним юношам-слугам.
Селли открыла рот от изумления. Локен побагровел, но все же отступил от Дэла. А Берген пришел в ужас.
— Что? — переспросил он, не веря своим ушам.
— Я хочу, чтобы все условия были изложены на бумаге, — еще раз произнес Дэл.
— А я хочу, чтобы ты убрался из этого дома! — прорычал Локен, но голос его предательски задрожал.
«Если Дэл говорил серьезно, а мать ни слова не произнесла в свою защиту, представляю, каково отцу», — подумал Берген.
Но Дэл поднял глаза на Локена и, улыбнувшись, спросил:
— А вы, наверное, думали, что поле, которое вы возделали первым, всегда будет принадлежать вам одному?
Берген отказывался понимать происходящее:
— О чем он, отец? Что Дэл хочет сказать?
— Так, ничего особенного, — чересчур резко оборвал сына Локен.
Но Дэл не останавливался.
— А твой отец, — обратился он к Бергену, — играет в очень, очень странные игры с пятилетними мальчиками. Я не раз просил его, чтобы он и тебя пригласил, но он почему-то всегда отказывался.
Гвалт не смолкал по меньшей мере час. Локен нервно стучал кулаком по бедру, тогда как торжествующая Селли твердила, что ее невинный флирт ни в какое сравнение не идет с его позором. Лишь Берген пребывал в искреннем отчаянии:
— Все эти годы, Дэл… Что же творилось все эти годы?
— Тебе я был другом, Берген, — сказал Дэл, опуская почтительное «сэр», — но в их глазах я оставался слугой.
— Ты ничего не говорил мне.
— А что бы ты сделал?
Часом спустя Дэл вышел из комнаты. В руках он держал письменное соглашение.
Придя в себя после первого знакомства с сомеком, Берген узнал от одного из доброжелательных служителей Сонных Зал, что отец его умер спустя несколько дней после его отъезда, а через два года одним из своих любовников была убита мать. Самые большие имения на Кроуве, если не считать земель, принадлежащих императрице, теперь отошли Бергену.
— Мне ничего не нужно.
— Я должен предупредить вас, — сказал служитель, — что в дополнение к этому наследству полагается пять лет под сомеком и год снаружи.
— То есть я буду бодрствовать всего год в целых шесть лет?!
— Таким образом императрица выражает благоволение силам, играющим немалую роль в экономике.
— Но я хочу стать художником.
— Так становитесь им. Но сейчас вы, наверное, хотите навестить могилы родителей. За ведение дел можете не беспокоиться, ваши управляющие справляются прекрасно. А когда закончите все свои дела, можете возвращаться, ведь согласно условиям вам осталось еще два года сомека.
— Сначала я должен кое-кого повидать.
— Как пожелаете. В течение следующих трех дней мы готовы принять вас в любое время. Если же вы не уложитесь в этот срок, вам придется ждать год, и вы потеряете два года сна.
Первые два дня Берген провел в поисках Дэла Ваулза. В конце концов он все-таки нашел его, когда вспомнил, что Дэл все еще обязан платить по контракту, заключенному с Локеном. Управляющие поместьем быстро отыскали его адрес, потому что Дэл регулярно присылал на счет Бишопов оговоренные семьдесят пять процентов.
Дэл открыл дверь, и лицо его озарилось, когда он узнал гостя.
— Берген, — сказал он. — Заходи. Значит, уже целых три года минуло?
— Да, значит, так. Дэл, такое впечатление, будто мы расстались вчера. Для меня это действительно было вчера.
Как ты живешь?
Дэл указал на стены своей квартирки: на них было развешано сорок или пятьдесят всевозможных полотен и набросков. В течение следующих двадцати минут друзья толком не разговаривали, лишь изредка раздавались реплики типа «Вот это, мне вот это нравится» или «Как это у тебя получилось?». А затем Берген, немало потрясенный увиденным, опустился на пол (мебели в комнате не было), и началась беседа.
— Ну и как дела?
— Продается неважно. У меня пока что нет имени. Хотя все равно покупают. А недавно пришла хорошая весть: императорским указом все правительственные структуры должны быть перенесены на Кроув. Даже имя планеты собираются менять. На Капитолий. В общем, если все пойдет как надо, каждая занюханная планетка теперь будет вращаться вокруг Кроува — в политическом смысле, естественно. А это означает наплыв клиентов. Означает, что сюда повалят люди, разбирающиеся в искусстве, а всех вояк и торговых крыс, которые испокон веков держали в лапах эту планету, вышибут вон.
— А ты научился говорить цветистыми фразами с тех пор, как мы в последний раз виделись.
— Я почувствовал свободу.
— Я привез тебе подарок. — Берген вручил ему официальный документ, освобождающий от условий контракта.
Дэл прочитал его, расхохотался, перечитал еще раз и вдруг заплакал.
— Берген, — проговорил он, — ты понятия не имеешь…
Ты даже представить себе не можешь, как трудно было.
— Догадываюсь.
— Я не мог сдать экзамен. Один Господь ведает, как я вообще выжил. Но теперь…
— И еще, — сказал Берген. — Экзамен стоит три тысячи. Вот, я принес их тебе.
И он отдал деньги другу.
Дэл подержал их несколько секунд, а затем отдал обратно.
— Стало быть, твой отец умер…
— Да, — кивнул Берген.
— Мне очень жаль. Это, наверное, было большим потрясением для тебя.
— А ты разве не знал?
— Я не читаю газет. Радио у меня нету. А мои чеки ни разу не возвращались.
— Контракт есть контракт, так посчитали управляющие.
Сам вспомни, за так мой отец никогда не освобождал от контрактов.
И они хмуро усмехнулись, вспомнив человека, которого Дэл в последний раз видел три года назад, а Берген — всего лишь вчера.
— А твоя мать?
— Эта сучка погорела на собственных грехах, — ответил Берген, и на этот раз что-то дрогнуло в его голосе.
Дэл коснулся его руки.
— Мне жаль, — произнес он.
И теперь настал черед Бергена разрыдаться.
— Слава Богу, ты все еще мой друг, — наконец проговорил он.
— А ты — мой.
Тут дверь отворилась, и на пороге появилась девушка с полугодовалым младенцем на руках. Она явно не ожидала увидеть Бергена.
— Кажется, у нас гости, — сказала она. — Привет. Меня зовут Анда.
— А меня — Берген.
— Это мой друг Берген, — представил их Дэл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41