Он невольно посмотрел в темноте на ее волосы и спросил:
— Когда это было?
— Давно. Теперь я в стороне от этих дел. Из-за матери. Когда живешь в семье, приходится бороться на два фронта. Моя мать поседела, когда отца сослали. Он дал подписку, которую они требовали, потому что мать лежала больная. И я тоже поэтому не занимаюсь больше политикой.
Они молча продолжали путь, намеренно замедляя шаги. Трудно было быть предприимчивым, потому что Квейлю мешала пилотка под мышкой, и вообще он чувствовал себя неловко. Едва ли имело смысл разыгрывать кавалера. Он не знал, как подойти к этой девушке. Она не противилась, когда он крепче сжал ее руку, но он знал, что она воспротивится, если он попытается пойти дальше. И он не хотел рисковать.
— Где вы работаете? — спросил он. — В Афинах?
— Да.
— Я когда-нибудь навещу вас, — сказал он, чтобы что-нибудь сказать.
— Я работаю в небольшом госпитале за университетом. Там есть вывеска Красного Креста, так что найти нетрудно. Но я недолго там пробуду.
Она остановилась, Квейль молчал, Елена продолжала:
— Я еду в Янину, в прифронтовую полосу. Но там есть еще девушки в госпитале, они будут рады, если вы зайдете. Они вечно говорят о белокурых инглизи. Впрочем, вы не белокурый, не такой, как Лоусон. По нем у нас девушки сходят с ума.
— По мне они не будут сходить с ума. Когда вы уезжаете?
— На следующей неделе. Я очень рада. Стыдно оставаться здесь, когда идет война. Здесь мы не чувствуем войны, даже не знаем, на что она похожа.
— Напрасно вы стремитесь на войну, — сказал Квейль. — Это грязное дело, самое грязное, какое только может быть.
— Я знаю. Я не рисую себе радужных картин. Но война это дело.
Они вошли в ворота и направились к дому.
— Я зайду к вам завтра. Можно? — сказал он, пока им отворяли дверь.
— Приходите в обеденное время. Тогда у нас меньше работы, и я смогу вас чем-нибудь угостить.
Госпожа Стангу открыла дверь, и они вошли.
4
На другой день ему не пришлось увидеть Елену Стангу. Он никогда не знал, будет ли свободен завтра, если только не польет дождь. Он весь день дежурил в Фалероне на случай налета. Хикки еще не вернулся из Ларисы, а самолет Горелля был в ремонте, — растяжки одной из коробок крыльев пострадали от итальянских пуль. Остальные четверо — Квейль и Вэйн, Тэп и Ричардсон — дежурили с раннего утра до поздней ночи.
А ночью их вызвали в штаб. Командир соединения ожидал их в большом белом доме, где раньше помещалась школа. Тут же, к их удивлению, оказался и Херси. Херси сказал, что из Ларисы он вернулся в автомобиле, чтобы ознакомиться с дорогой, по которой им должны подвозить снабжение. В Греции, заявил он, очень трудно летать. Между Ларисой и Албанией такие горы, каких он никогда не видал. А дороги настолько плохи, что без транспортных самолетов «Бомбей» едва ли обойтись.
Они пришли к командиру соединения, который заговорил, как всегда, отрывистыми, энергичными фразами:
— Полагаю, вы будете рады известию, что вас направляют в Ларису. Наш пессимист Херси только что вернулся оттуда. И он и Хикки считают, что аэродром там неплохой. Я осматривал его вчера сам. Грунт немного сырой, но ничего. Одно только: два-три дня вас будет обслуживать наземный состав из греков. По этим горным проходам много не перевезешь. Мы переправим ваш наземный состав на «Бомбее». У нас есть сейчас один.
Командир сделал паузу, но никто не стал задавать вопросов, все знали, что речь еще не кончена.
— Грекам здорово достается на фронте, — продолжал командир. — У итальянцев около тридцати бомбардировочных эскадрилий и двадцать пять истребительных эскадрилий на трех секторах, так что грекам не очень весело. Они теснят итальянцев под Корицей, но на побережье дело сложнее. Мы считаем, что итальянцы направят главный удар вдоль шоссе и железных дорог, идущих к Ларисе и вдоль побережья. Вот почему вас посылают в Ларису. Потом вам придется, вероятно, передвинуться еще дальше. Но завтра отправляйтесь в Ларису и будете там поджидать, пока не покажутся итальянцы. Вы должны патрулировать шоссе и прибрежную полосу — зона обширная, и подолгу держаться над объектами бомбардировки вы не сможете. Надо сохранить операцию в секрете, так что завтра вылетайте потихоньку. Мы хотим преподнести противнику сюрприз, когда он появится без сопровождения истребителей. Надо сбивать бомбардировщики. Греки чуть не в отчаянии, так, как потеряли большинство своих истребителей. Нужно провести операцию незаметно и сосредоточить все внимание на бомбардировщиках. Но не к чему рисковать, если их будут сопровождать истребители. На каждый наш истребитель у итальянцев будет десять, они предпочитают не рисковать. Эскадрилью итальянских бомбардировщиков всегда сопровождает целый полк «КР—42». А кроме того, на фронт прибыли истребители «Г-50», но эти сведения еще нуждаются в проверке. Завтра в Ларисе Хикки информирует вас обо всем. Вылететь вы должны до рассвета. Так будет лучше во всех отношениях, и никому не говорите об этом, даже летчикам других эскадрилий. Это может оказаться вопросом жизни и смерти для греков.
— Дело становится веселее, — сказал Тэп, когда они спускались по лестнице.
— Да… — Херси, как старший, мог позволить себе критическое замечание. — Значит мы будем сбивать бомбардировщики, а «КР—42» будут сбивать нас, — сказа-л он. Но на его слова не обратили внимания, — он был известный ворчун.
Они направились к отелю «Король Георг». Квейль хотел отыскать Лоусона, чтобы договориться через него с Еленой Стангу. В отеле происходил какой-то банкет, в вестибюле распоряжался незнакомый швейцар. Лоусона не оказалось дома, и швейцар не знал, где он. Тэп уже проскользнул в бар, Вэйн и Ричардсон последовали его примеру. Так как вылетать надо было рано, Квейль решил присмотреть за ними. Он тоже спустился в бар.
Здесь было несколько летчиков бомбардировочной эскадрильи. Они разговаривали с Тэпом и Вэйном. Ричардсон в конце стойки пил пиво, заедая фисташками. Квейль дернул Тэпа за фалду и сказал:
— Мы опоздаем. Идем, пока вы еще в своем виде.
— Погоди минутку, Джон. Ты знаком с Дэйвисом из двести одиннадцатой?
— Еще бы! Хэлло, Дэйвис.
— Хэлло, Квейль.
— Он рассказывал мне, как над Валлоной на наши «Бленхеймы» набрасываются целые полки «КР—42».
— Выпей с нами, Квейль, — Дэйвис повернулся к буфетчику.
— Нет, спасибо, — сказал Квейль.
— А что — разве завтра вылетаешь?
— Нет. Я просто не пью.
— Ну рассказывай дальше, Дейвис. Так что же эти «КР—42»? — сказал Тэп.
— Они налетают на нас сверху. Мы летим низко над целью. А они всегда выше. Ну собьешь один, два, но вчера мы потеряли Фила Кэлхуна. Он отстал от строя, и они нагнали его. Когда же вы, ребята, явитесь к нам на подмогу? Что вы здесь, собственно говоря, делаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99