— Она мертва?
— Для нее это было бы лучше. Дело плохо. Сейчас она подключена к аппарату искусственного жизнеобеспечения, мозговая активность на нуле.
— Ты сказал, есть свидетели.
— Несколько человек видели, как какой-то тип слонялся перед больницей, а затем разговаривал с жертвой около ее машины. Мужчина, латинос, шесть футов и два или три дюйма, жилистый. Выглядел грязным, неопрятным, похожим на бездомного, таких вокруг больницы навалом. Одет был во фланелевую рубашку и зеленые хирургические штаны. Одно могу сказать точно — он не ее конкурент.
— Ну а сам-то ты что думаешь? — Я поняла, что это глупый вопрос, но что поделаешь — слово не воробей.
— Я думаю, что ни черта не знаю, с какой стороны взяться за это дело! Я не знаю, просто ли это нехорошее совпадение или работа какого-нибудь лунатика, который вылез из катакомб Медицинского центра Среднего Манхэттена и направился в Пресвитерианский госпиталь, чтобы освоить новые охотничьи угодья. И я по-прежнему не знаю, почему не была изнасилована Джемма Доген: потому, что преступника прервали, или потому, что она боролась, как и сегодняшняя докторша. А может, ты права, и убийство Доген просто обставили как изнасилование.
— Как думаешь, сколько женщин погибнет, пока мы найдем ответы на эти вопросы?
— Эй, блондиночка, мы все когда-нибудь умрем. Просто эта умерла не в том месте и не в то время. На дело бросили еще шестерых парней из убойного. И теперь расследование займет у нас в два раза больше времени, потому что нам нужно понять, связаны ли эти нападения между собой. Я позвоню тебе на работу, как только узнаю что-нибудь новенькое.
Я пошла на кухню, включила кофеварку и отправилась в душ, размышляя, почему Дрю не перезвонил ночью. Одежда, в которой я собиралась поехать в Лондон, лежала там же, где я вчера ее оставила. Я надела синий кашемировый свитер и брюки в тон, надеясь, что красно-синий стеганый пиджак подойдет для ранней английской весны.
Швейцар помог мне донести чемодан до такси, а я убедила себя, что за лишний час на работе я успею разобраться на столе до того, как появятся остальные.
К моему огромному удивлению, не успела я открыть дверь кабинета — было пятнадцать минут восьмого, — как телефон на моем столе зазвонил.
— Алекс? Это Стэн.
Вестфол. Один из моих коллег: прекрасно выступает в суде, но с ним невозможно иметь дело.
— У меня проблема. Я звонил тебе домой, но там автоответчик, поэтому я решил поймать тебя на работе, — голос у него был какой-то безумный.
— Что у тебя случилось, в такое-то время? — Я уже получила сегодня порцию плохих известий и сильно сомневалась, что новость Стэна сможет с ними сравниться.
— Алекс, у меня пропала потерпевшая! Ты же знаешь, что у меня дело Садольского? Так вот, вчера я закончил обвинение, основанное на прямых доказательствах, но эту женщину еще не подвергли перекрестному допросу. Это та, которая прилетела из Питтсбурга, чтобы дать показания и...
— У кого она остановилась?
— В этом-то все дело. Знаешь, ты была так занята своим расследованием, и я не хотел тебя беспокоить. Поэтому пошел к Маккинни и получил от него разрешение поселить ее в гостиницу. В дешевую, разумеется. «Нью-Йорк», на Западной 46-й улице.
— Отлично. Ты поселил проститутку в гостиницу. Ты приставил к ней охрану?
— Нет, Алекс. Она поклялась мне, что бросила свое ремесло. И я ей поверил.
Сетовать на человеческую глупость было бесполезно. Стэн не стал бы меня слушать, даже если бы мы с ним разговаривали лицом к лицу. Да проще получить удар молнии, чем встретить бывшую проститутку.
— И что же случилось? Ее выгнали, потому что по ночам она приводила клиентов, пока добропорядочные налогоплательщики оплачивали ее счета?
— Ну, управляющий поймал ее вместе с парнем, они пришли около двух ночи. Он знал, что она сотрудничает с полицией, поэтому просто остановил их на входе и не пустил мужика, но ей разрешил вернуться в номер. Видишь ли, управляющий мне и позвонил. Сразу после того, как она ушла.
— Пока еще рано паниковать. Может, она просто решила заработать несколько лишних баксов, прежде чем вернется к своим, деревенским.
— Управляющему так не показалось. Она сбежала. А больше всего его расстроило, что она прихватила из номера все, что смогла унести. Конечно, практически все, чем можно поживиться, прибито гвоздями, но все равно... она унесла подушки, простыни, одеяла и полотенца, — Стэн сорвался на крик. — Даже Библию прихватила!
Я рассмеялась. Маккинни ему голову оторвет. Это будет последний свидетель, которого мы поселили в «Нью-Йорк», одну из немногих гостиниц на Манхэттене, которую офис окружного прокурора был в состоянии оплачивать.
— Я не знаю, посылать ли полицейских по ее следу. Присяжные возненавидят ее, когда всплывет эта история.
— Тогда ты достанешь свою Библию, Стэн. Зачитай им пару цитат. «Кто сам не без греха?» Пусть не пытаются переделать ее. Пусть она остается собой, даже если она и проститутка. Если я правильно помню, у тебя была куча всяких медицинских доказательств, на которых ты строил обвинение. Напирай на уязвимость потерпевшей, изобрази обвиняемого в черных красках.
— Но как я ее найду? Судебный пристав придет не раньше половины десятого.
— Позвони в участок в том районе. Пусть займутся делом, пока не закончилась их смена. Дай им описание, может, патрульные засекут ее во время дежурства, — парни из полиции нравов, следившие за проститутками, не уходили с дежурства раньше восьми утра. — А главное, перестань паниковать. Тебе придется просить судью перенести слушание на несколько часов, если она не объявится этим утром, но это еще не конец света. Ты не справишься с ситуацией, если будешь так нервничать.
— Спасибо, Алекс. Я перезвоню тебе позже.
Я разбирала корреспонденцию до прихода Лоры, затем продиктовала ей несколько писем, с которыми надо было разобраться до понедельника. В половине десятого она напомнила, что мне надо идти в судебное крыло, где Гейл Марино выступала на заключительном заседании по делу о серийном насильнике, председательствовал судья Торрес.
Я тихонько устроилась в кресле в первом ряду большого зала, Гейл как раз обращалась к присяжным. И хотя судье было прекрасно известно криминальное прошлое Джонни Роваро, Гейл снова перечислила основные вехи его преступной деятельности, чтобы поддержать тот суровый приговор, которого добивалась. Она напомнила Торресу, что восемь лет назад Роваро уже обвинялся в подобном преступлении и лечился в тюремной клинике для сексуальных преступников. После условно-досрочного освобождения он вернулся домой в Бруклин. Его выпустили при условии, что он будет посещать профилактические занятия в терапевтическом центре в Гринвич-Виллидж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93