»
Зазвучала музыка, и Джесика, откинувшись на спинку кресла, унеслась в далекие миры, испытывая необычайное наслаждение. Ей казалось: то она в лесу, на поляне, усеянной колокольчиками, то среди лугов, где легкий летний ветерок гнал волны по морю диких маков, то на берегу, где в лучах солнца блестели острые скалы, омываемые волнами океана, то перед ее взором возник закат солнца, вызвав чувство невыносимой печали, поскольку это означало конец дня, если не конец мира, конец самой жизни Трепещущие звуки музыки терзали душу Джесики, и она ощутила нестерпимую боль.
Когда Бернард Шеллер положил на пюпитр свою дирижерскую палочку, по щекам Джесики текли слезы.
Казалось, гигантский купол «Альберт-Холла» стал еще выше, его стены расширились, а на их драпировках задрожали огоньки. Это раздался гром аплодисментов, потрясших здание. Джесика взволнованно притронулась к глазам. Овация длилась несколько минут, и Бернард в своем безупречном фраке с благодарностью принимал шумные приветствия. Публика продолжала аплодировать, но когда он снова взял дирижерскую палочку, воцарилась тишина, и все опять замерли.
Джесика сидела неподвижно, восхищаясь тем, как Бернард дирижировал этим огромным оркестром, подчиняя его своей воле, то умоляя его о чем-то, то возвышаясь над ним и господствуя с неограниченной властью. В своих сильных руках он держал судьбу музыки. Его темно-синие глаза метали громы и молнии. Бернард творил свой мир, увлекая слушателей вслед за собой.
Когда концерт закончился под нарастающий гром рукоплесканий, Джесика почувствовала себя измученной и опустошенной. Музыка настолько тронула ее, что, войдя в холл, где должен был состояться прием после концерта, она продолжала грезить, все еще находясь в другом мире. Там собралось много гостей, некоторых она уже знала по коктейлю в номере Бернарда. Великий человек еще не появился, выжидая тот момент, когда его выход произведет наибольшее впечатление. Джесика не заметила, как в ее руке оказался бокал с шампанским. Она разговорилась с пожилой парой, которые, по-видимому, очень хорошо знали Бернарда. Однако она продолжала напряженно ждать: когда же появится он?! Она хотела и боялась снова увидеться с ним лицом к лицу, понимая, как непросто выразить свое восхищение его гениальностью.
Наконец Бернард появился на пороге в превосходной форме, как будто это было его первое появление на публике за сегодняшний вечер. Его темно-синие глаза удовлетворенно взирали на собравшихся. Мгновенно его окружила толпа обожателей, которые целовали его и хлопали по плечам, лебезя и заискивая. Джесика держалась в стороне, наблюдая, как Бернард медленно, шаг за шагом, обходил гостей, пожимая протянутые руки и отвечая на приветствия. Подойдя к Джесике, он улыбнулся, но тут же был вновь оттеснен другими гостями. В следующий момент его почти насильно увлекли в дальний конец холла.
Джесика неожиданно испытала чувство разочарования, оставшись одна и глядя ему вслед. Казалось, в этот вечер она стала причастна к чему-то невероятно возвышенному, но затем ее как бы задвинули в дальний угол. Она с грустью смотрела на удаляющуюся фигуру Бернарда.
Смятенная, расстроенная, Джесика покинула «Альберт-Холл», выйдя в ночную тьму. Концерт Бернарда навеял на нее ужасную тоску, хотя она не понимала – почему? Вернувшись в свою комнату в отеле, она села на кровать и долго смотрела в окно на крыши Лондона, освещенные мягким янтарным светом уличных фонарей. Рассудок говорил ей одно, а сердце подсказывало другое, и в полном смятении она продолжала думать о Бернарде и его музыке, стараясь разобраться в собственных чувствах.
Первой мыслью Мэделин было как можно скорее убежать и укрыться в своей студии. Выйдя из офиса Карла, она поспешила вниз, в вестибюль, очень надеясь, что не столкнется ни с мужем, ни с отцом. Мэделин выскочила на улицу и, поймав такси, сообщила шоферу адрес на Вустер-стрит в Сохо.
Она была настолько шокирована, что не могла даже плакать. Ее охватило какое-то оцепенение. Она не заметила, как они подъехали к студии и шофер громко сказал:
– С вас три с половиной доллара.
Она ошеломленно протянула ему банкноту в пять долларов.
– Сдачи не надо, – невнятно пробормотала она, вылезая из машины и нащупывая ключи.
В голове ее снова и снова прокручивался разговор Карла и Кимберли. Это какой-то кошмар! Сейчас она проснется в своей постели, в объятиях Карла, и поймет, что это был дурной сон. То, что она услышала, сразило ее едва ли не наповал.
Карл и Кимберли? Это невозможно… просто немыслимо! Дрожа, Мэделин опустилась на диван, всем своим существом отказываясь верить услышанному. К тому же они еще и присваивали себе деньги одного из клиентов банка! Что же ей делать? Поговорить с Карлом? Ужас от того, что она узнала, спутал все ее мысли и мешал разобраться в возникшей ситуации, которая час назад казалась совершенно невозможной. Карл и Кимберли? Мэделин с отвращением отбросила эту мысль. Должно быть, это ошибка… Она не так поняла услышанное. Карл любит ее! Она хорошо знала это. И Карл был честным человеком, он ни за что не мог совершить преступление… Тем не менее она своими ушами слышала, как он говорил о хищении денег. Затем Мэделин вспомнила еще кое-что. Карл сказал: «Я делаю это только потому, что хочу уберечь ее от скандала».
«Значит, Кимберли шантажирует Карла? – подумала Мэделин. – Она заставляет его воровать, потому что, если он откажется…» Из глаз ее брызнули слезы, и она обхватила себя руками. Карл любит ее! Он пошел на преступление только ради того, чтобы уберечь ее от скандала. Мэделин решила сосредоточиться на этой мысли, потому что это было самым главным. Карл поддался шантажу, чтобы она не узнала о том, что он переспал с Кимберли. Затем Мэделин вспомнила, как он сказал: «Она для меня дороже всего на свете». Именно в это она должна верить и именно на это должна опереться, чтобы окончательно не потерять голову. Тем не менее она не могла удержаться от слез, так как Карл предал ее любовь и разрушил доверие.
Мэделин долго плакала, затем вытерла глаза и очень пожалела, что пошла сегодня в банк. Когда она появилась там, секретарша Джейка сказала, что у него совещание, и тогда Мэделин направилась к Карлу, но в офисе никого не было. Решив освежиться в его туалетной комнате, пока он не вернулся, она вдруг услышала приглушенную перепалку между Карлом и Кимберли. Почему она тогда не обнаружила своего присутствия? Да потому, что ужасно хотела подслушать весь разговор. Она поняла, что Карлу угрожает серьезная опасность. Если этот Хэнк Пагсли – как ни странно, но она запомнила это имя – обнаружит, что его ограбили, скандал, в который будет вовлечен банк, потрясет весь Нью-Йорк, и Карл сядет в тюрьму, а Джейк будет опозорен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Зазвучала музыка, и Джесика, откинувшись на спинку кресла, унеслась в далекие миры, испытывая необычайное наслаждение. Ей казалось: то она в лесу, на поляне, усеянной колокольчиками, то среди лугов, где легкий летний ветерок гнал волны по морю диких маков, то на берегу, где в лучах солнца блестели острые скалы, омываемые волнами океана, то перед ее взором возник закат солнца, вызвав чувство невыносимой печали, поскольку это означало конец дня, если не конец мира, конец самой жизни Трепещущие звуки музыки терзали душу Джесики, и она ощутила нестерпимую боль.
Когда Бернард Шеллер положил на пюпитр свою дирижерскую палочку, по щекам Джесики текли слезы.
Казалось, гигантский купол «Альберт-Холла» стал еще выше, его стены расширились, а на их драпировках задрожали огоньки. Это раздался гром аплодисментов, потрясших здание. Джесика взволнованно притронулась к глазам. Овация длилась несколько минут, и Бернард в своем безупречном фраке с благодарностью принимал шумные приветствия. Публика продолжала аплодировать, но когда он снова взял дирижерскую палочку, воцарилась тишина, и все опять замерли.
Джесика сидела неподвижно, восхищаясь тем, как Бернард дирижировал этим огромным оркестром, подчиняя его своей воле, то умоляя его о чем-то, то возвышаясь над ним и господствуя с неограниченной властью. В своих сильных руках он держал судьбу музыки. Его темно-синие глаза метали громы и молнии. Бернард творил свой мир, увлекая слушателей вслед за собой.
Когда концерт закончился под нарастающий гром рукоплесканий, Джесика почувствовала себя измученной и опустошенной. Музыка настолько тронула ее, что, войдя в холл, где должен был состояться прием после концерта, она продолжала грезить, все еще находясь в другом мире. Там собралось много гостей, некоторых она уже знала по коктейлю в номере Бернарда. Великий человек еще не появился, выжидая тот момент, когда его выход произведет наибольшее впечатление. Джесика не заметила, как в ее руке оказался бокал с шампанским. Она разговорилась с пожилой парой, которые, по-видимому, очень хорошо знали Бернарда. Однако она продолжала напряженно ждать: когда же появится он?! Она хотела и боялась снова увидеться с ним лицом к лицу, понимая, как непросто выразить свое восхищение его гениальностью.
Наконец Бернард появился на пороге в превосходной форме, как будто это было его первое появление на публике за сегодняшний вечер. Его темно-синие глаза удовлетворенно взирали на собравшихся. Мгновенно его окружила толпа обожателей, которые целовали его и хлопали по плечам, лебезя и заискивая. Джесика держалась в стороне, наблюдая, как Бернард медленно, шаг за шагом, обходил гостей, пожимая протянутые руки и отвечая на приветствия. Подойдя к Джесике, он улыбнулся, но тут же был вновь оттеснен другими гостями. В следующий момент его почти насильно увлекли в дальний конец холла.
Джесика неожиданно испытала чувство разочарования, оставшись одна и глядя ему вслед. Казалось, в этот вечер она стала причастна к чему-то невероятно возвышенному, но затем ее как бы задвинули в дальний угол. Она с грустью смотрела на удаляющуюся фигуру Бернарда.
Смятенная, расстроенная, Джесика покинула «Альберт-Холл», выйдя в ночную тьму. Концерт Бернарда навеял на нее ужасную тоску, хотя она не понимала – почему? Вернувшись в свою комнату в отеле, она села на кровать и долго смотрела в окно на крыши Лондона, освещенные мягким янтарным светом уличных фонарей. Рассудок говорил ей одно, а сердце подсказывало другое, и в полном смятении она продолжала думать о Бернарде и его музыке, стараясь разобраться в собственных чувствах.
Первой мыслью Мэделин было как можно скорее убежать и укрыться в своей студии. Выйдя из офиса Карла, она поспешила вниз, в вестибюль, очень надеясь, что не столкнется ни с мужем, ни с отцом. Мэделин выскочила на улицу и, поймав такси, сообщила шоферу адрес на Вустер-стрит в Сохо.
Она была настолько шокирована, что не могла даже плакать. Ее охватило какое-то оцепенение. Она не заметила, как они подъехали к студии и шофер громко сказал:
– С вас три с половиной доллара.
Она ошеломленно протянула ему банкноту в пять долларов.
– Сдачи не надо, – невнятно пробормотала она, вылезая из машины и нащупывая ключи.
В голове ее снова и снова прокручивался разговор Карла и Кимберли. Это какой-то кошмар! Сейчас она проснется в своей постели, в объятиях Карла, и поймет, что это был дурной сон. То, что она услышала, сразило ее едва ли не наповал.
Карл и Кимберли? Это невозможно… просто немыслимо! Дрожа, Мэделин опустилась на диван, всем своим существом отказываясь верить услышанному. К тому же они еще и присваивали себе деньги одного из клиентов банка! Что же ей делать? Поговорить с Карлом? Ужас от того, что она узнала, спутал все ее мысли и мешал разобраться в возникшей ситуации, которая час назад казалась совершенно невозможной. Карл и Кимберли? Мэделин с отвращением отбросила эту мысль. Должно быть, это ошибка… Она не так поняла услышанное. Карл любит ее! Она хорошо знала это. И Карл был честным человеком, он ни за что не мог совершить преступление… Тем не менее она своими ушами слышала, как он говорил о хищении денег. Затем Мэделин вспомнила еще кое-что. Карл сказал: «Я делаю это только потому, что хочу уберечь ее от скандала».
«Значит, Кимберли шантажирует Карла? – подумала Мэделин. – Она заставляет его воровать, потому что, если он откажется…» Из глаз ее брызнули слезы, и она обхватила себя руками. Карл любит ее! Он пошел на преступление только ради того, чтобы уберечь ее от скандала. Мэделин решила сосредоточиться на этой мысли, потому что это было самым главным. Карл поддался шантажу, чтобы она не узнала о том, что он переспал с Кимберли. Затем Мэделин вспомнила, как он сказал: «Она для меня дороже всего на свете». Именно в это она должна верить и именно на это должна опереться, чтобы окончательно не потерять голову. Тем не менее она не могла удержаться от слез, так как Карл предал ее любовь и разрушил доверие.
Мэделин долго плакала, затем вытерла глаза и очень пожалела, что пошла сегодня в банк. Когда она появилась там, секретарша Джейка сказала, что у него совещание, и тогда Мэделин направилась к Карлу, но в офисе никого не было. Решив освежиться в его туалетной комнате, пока он не вернулся, она вдруг услышала приглушенную перепалку между Карлом и Кимберли. Почему она тогда не обнаружила своего присутствия? Да потому, что ужасно хотела подслушать весь разговор. Она поняла, что Карлу угрожает серьезная опасность. Если этот Хэнк Пагсли – как ни странно, но она запомнила это имя – обнаружит, что его ограбили, скандал, в который будет вовлечен банк, потрясет весь Нью-Йорк, и Карл сядет в тюрьму, а Джейк будет опозорен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106