Он отдался бурному течению, которое бросало его в водовороты и било о берега. Огромные волны неудержимо несли его вперед, поднимая вверх и опуская вниз, доводя до экстаза. Он чуть приподнял Кимберли и вошел в нее. Пронзенная его плотью, она прильнула к Карлу, откинув голову. Ее рыжие волосы, намокнув в воде, казались кровавым потоком. Из горла вырвался крик наслаждения. Они обладали друг другом в клубах пара, подобно диким доисторическим существам под струями воды, которые, низвергаясь с неба, хлещут по их обнаженным телам.
Похороны сэра Джорджа состоялись в соседней деревушке в церкви Святого Олафа. Мэделин в сопровождении Маркса из компании адвокатов «Спиндл, Коуттс и Маркс», обслуживавшей деда, медленно ехала по узким, извилистым улочкам Шеркомба и прибыла как раз в тот момент, когда гроб подняли на катафалк. У входа в церковь собрались местные жители и крестьяне, в основном женщины с корзинками для покупок и с детьми на руках. Они стояли в почтительном молчании, когда на крышку дубового гроба возложили букет белых цветов от Мэделин и на колокольне раздался траурный звон.
Как только Дженкинс въехал в ворота и Мэделин вышла из автомобиля, она заметила, что многие сразу переключили свое внимание от гроба на нее. Десятки людей внимательно разглядывали ее с бесстрастными лицами, но в глазах их светился тайный интерес. Возможно, это только показалось ей, но толпа сгрудилась плотнее, когда она приблизилась. Мэделин испытывала неприятное чувство от всеобщего любопытства. Когда она прямо смотрела кому-то в лицо, на нем появлялся некоторый намек улыбки, затем человек тотчас отводил глаза, переминаясь с ноги на ногу. Первые ряды заметно отступили назад, как животные, испытывающие страх. Мэделин повернулась к Марксу, но он, казалось, ничего не замечал и ответил ей дружеской улыбкой.
Приходский священник приветствовал ее на крыльце, пожал руку и проводил по боковому проходу к скамье в первом ряду, где мистер Маркс присоединился к ней. Слуги из Милтон-Мэнора сидели позади – Хантер, прямой и чопорный, а Дженкинс необычайно опрятный в своем потертом черном костюме. Громко заиграл орган, сотрясая стены церкви, построенной в двенадцатом веке, и Мэделин узнала мелодию Баха. В церкви было душно, темно и сыровато. Единственный свет пробивался сквозь узкие средневековые окна, да на алтаре шипели две свечи, теряя воск.
Мэделин взяла молитвенник и еще раз почувствовала, что ее внимательно рассматривают. Слегка повернувшись, чтобы взглянуть, кто из деревенских жителей пришел в церковь, она заметила пожилую женщину, хорошо одетую и с приятным лицом, которая смотрела прямо на нее. Рядом сидел темноволосый мужчина лет тридцати и тоже не сводил с нее глаз.
Женщина приятно улыбнулась, и морщинки на ее лице стали глубже, разбежавшись по щекам. Улыбка молодого человека была более застенчивой, и он склонил голову в дружеском приветствии, как будто знал Мэделин.
Служба была короткой, за ней последовало погребение на кладбище. Мэделин заметила, что участок был отведен рядом с могилой ее бабушки, на памятнике которой было высечено: «Эмили, любимая жена Джорджа Даримпла и мать Камиллы. 1900–1946». Мэделин огляделась вокруг, полагая, что ее мать похоронена тоже где-то рядом. Но ее могилы не нашла.
Она так и покинула кладбище под любопытными взглядами местных жителей, которые уже совсем не скрывали своего интереса к ней. К Мэделин приблизилась пожилая женщина с распростертыми объятиями и выражением сострадания на лице.
– Дорогая, вы, конечно, не помните меня, – сказала она. – Меня зовут Элис Стюарт… а это мой сын Филип. Последний раз я видела вас, когда вам было два или три годика, но я сразу узнала. У вас такие большие темные глаза и прекрасные черные волосы, как тогда.
– Здравствуйте. Должно быть, вы были знакомы с моим дедом, – сказала Мэделин, улыбаясь в ответ. Ей нравилась эта женщина с того момента, как она встретилась с ней глазами в церкви, и ее сын казался тоже вполне приятным молодым человеком.
– Я знала Джорджа свыше пятидесяти лет. Он был удивительным человеком. Всегда таким добрым. Очень добрым. – На какое-то мгновение глаза ее мечтательно устремились вдаль, как бы вспоминая прошедшие годы. Затем она снова мягко и нежно посмотрела на Мэделин своими ярко-голубыми глазами. – И конечно, Камилла была моей лучшей подругой, – сказала она.
Глаза Мэделин расширились.
– Вы знали мою мать?
– Разумеется, знала! Мы любили играть детьми. О, мы так забавлялись! Мы были ровесницами и часто проводили время вместе. О, это были счастливые дни!
– Мне бы очень хотелось еще раз встретиться с вами, – сказала Мэделин импульсивно. – Я буду здесь еще некоторое время. Могу я позвонить вам? Может быть, вы с сыном сможете приехать к нам на ленч?
– С удовольствием, не так ли, Филип? – Элис Стюарт повернулась к сыну, который с удивлением внимал воспоминаниям матери.
– Было бы неплохо, – согласился Филип, встретившись глазами с Мэделин.
– Значит, договорились! Я позвоню вам сегодня вечером. Извините, что не приглашаю вас в Милтон-Мэнор прямо сейчас. Мне необходимо поговорить с адвокатом деда. – Она указала на мистера Маркса, который ожидал ее около автомобиля.
– Конечно, дорогая, – сказала Элис, похлопав ее по руке, – встретимся позже. Не могу выразить, как мне приятно увидеть вас снова после стольких лет. Малышка Камиллы! Должно быть, Джордж очень гордился вами? – Помахав рукой в белой перчатке, Элис Стюарт грациозно удалилась.
Филип широко улыбнулся Мэделин на прощание:
– Скоро увидимся.
Вернувшись в особняк, Хантер, как обычно, накрыл стол в библиотеке и стоял, готовый разливать напитки. Мистер Маркс попросил немного хереса, а Мэделин – водки с тоником. Под впечатлением утренних событий она решила, что в доме пока все должно оставаться так, как при прежнем хозяине, если, конечно, дед оставил Милтон-Мэнор ей, в чем она почти не сомневалась.
– Давайте перейдем с напитками в сад, – предложила Мэделин. – Сегодня такой чудесный день!
– Было бы прекрасно, – ответил мистер Маркс. Это был довольно чопорный мужчина лет сорока с редкими волосами блеклого цвета и бледно-голубыми глазами, которые часто мигали. Когда он смотрел на Мэделин, то мигал еще чаще. Ее красота, подчеркнутая простым черным платьем, блеск темных волос, – все в ней приковывало его внимание. Он никогда прежде не видел более совершенной женщины. Подхватив свой кожаный портфель, он последовал за ней с террасы к скамье под раскидистым деревом.
– У меня с собой завещание сэра Джорджа, – сказал он нетерпеливо. – Может, мы займемся делом прямо сейчас, до ленча?
Мэделин улыбнулась ему и приветливо кивнула, догадываясь, какое впечатление производит на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Похороны сэра Джорджа состоялись в соседней деревушке в церкви Святого Олафа. Мэделин в сопровождении Маркса из компании адвокатов «Спиндл, Коуттс и Маркс», обслуживавшей деда, медленно ехала по узким, извилистым улочкам Шеркомба и прибыла как раз в тот момент, когда гроб подняли на катафалк. У входа в церковь собрались местные жители и крестьяне, в основном женщины с корзинками для покупок и с детьми на руках. Они стояли в почтительном молчании, когда на крышку дубового гроба возложили букет белых цветов от Мэделин и на колокольне раздался траурный звон.
Как только Дженкинс въехал в ворота и Мэделин вышла из автомобиля, она заметила, что многие сразу переключили свое внимание от гроба на нее. Десятки людей внимательно разглядывали ее с бесстрастными лицами, но в глазах их светился тайный интерес. Возможно, это только показалось ей, но толпа сгрудилась плотнее, когда она приблизилась. Мэделин испытывала неприятное чувство от всеобщего любопытства. Когда она прямо смотрела кому-то в лицо, на нем появлялся некоторый намек улыбки, затем человек тотчас отводил глаза, переминаясь с ноги на ногу. Первые ряды заметно отступили назад, как животные, испытывающие страх. Мэделин повернулась к Марксу, но он, казалось, ничего не замечал и ответил ей дружеской улыбкой.
Приходский священник приветствовал ее на крыльце, пожал руку и проводил по боковому проходу к скамье в первом ряду, где мистер Маркс присоединился к ней. Слуги из Милтон-Мэнора сидели позади – Хантер, прямой и чопорный, а Дженкинс необычайно опрятный в своем потертом черном костюме. Громко заиграл орган, сотрясая стены церкви, построенной в двенадцатом веке, и Мэделин узнала мелодию Баха. В церкви было душно, темно и сыровато. Единственный свет пробивался сквозь узкие средневековые окна, да на алтаре шипели две свечи, теряя воск.
Мэделин взяла молитвенник и еще раз почувствовала, что ее внимательно рассматривают. Слегка повернувшись, чтобы взглянуть, кто из деревенских жителей пришел в церковь, она заметила пожилую женщину, хорошо одетую и с приятным лицом, которая смотрела прямо на нее. Рядом сидел темноволосый мужчина лет тридцати и тоже не сводил с нее глаз.
Женщина приятно улыбнулась, и морщинки на ее лице стали глубже, разбежавшись по щекам. Улыбка молодого человека была более застенчивой, и он склонил голову в дружеском приветствии, как будто знал Мэделин.
Служба была короткой, за ней последовало погребение на кладбище. Мэделин заметила, что участок был отведен рядом с могилой ее бабушки, на памятнике которой было высечено: «Эмили, любимая жена Джорджа Даримпла и мать Камиллы. 1900–1946». Мэделин огляделась вокруг, полагая, что ее мать похоронена тоже где-то рядом. Но ее могилы не нашла.
Она так и покинула кладбище под любопытными взглядами местных жителей, которые уже совсем не скрывали своего интереса к ней. К Мэделин приблизилась пожилая женщина с распростертыми объятиями и выражением сострадания на лице.
– Дорогая, вы, конечно, не помните меня, – сказала она. – Меня зовут Элис Стюарт… а это мой сын Филип. Последний раз я видела вас, когда вам было два или три годика, но я сразу узнала. У вас такие большие темные глаза и прекрасные черные волосы, как тогда.
– Здравствуйте. Должно быть, вы были знакомы с моим дедом, – сказала Мэделин, улыбаясь в ответ. Ей нравилась эта женщина с того момента, как она встретилась с ней глазами в церкви, и ее сын казался тоже вполне приятным молодым человеком.
– Я знала Джорджа свыше пятидесяти лет. Он был удивительным человеком. Всегда таким добрым. Очень добрым. – На какое-то мгновение глаза ее мечтательно устремились вдаль, как бы вспоминая прошедшие годы. Затем она снова мягко и нежно посмотрела на Мэделин своими ярко-голубыми глазами. – И конечно, Камилла была моей лучшей подругой, – сказала она.
Глаза Мэделин расширились.
– Вы знали мою мать?
– Разумеется, знала! Мы любили играть детьми. О, мы так забавлялись! Мы были ровесницами и часто проводили время вместе. О, это были счастливые дни!
– Мне бы очень хотелось еще раз встретиться с вами, – сказала Мэделин импульсивно. – Я буду здесь еще некоторое время. Могу я позвонить вам? Может быть, вы с сыном сможете приехать к нам на ленч?
– С удовольствием, не так ли, Филип? – Элис Стюарт повернулась к сыну, который с удивлением внимал воспоминаниям матери.
– Было бы неплохо, – согласился Филип, встретившись глазами с Мэделин.
– Значит, договорились! Я позвоню вам сегодня вечером. Извините, что не приглашаю вас в Милтон-Мэнор прямо сейчас. Мне необходимо поговорить с адвокатом деда. – Она указала на мистера Маркса, который ожидал ее около автомобиля.
– Конечно, дорогая, – сказала Элис, похлопав ее по руке, – встретимся позже. Не могу выразить, как мне приятно увидеть вас снова после стольких лет. Малышка Камиллы! Должно быть, Джордж очень гордился вами? – Помахав рукой в белой перчатке, Элис Стюарт грациозно удалилась.
Филип широко улыбнулся Мэделин на прощание:
– Скоро увидимся.
Вернувшись в особняк, Хантер, как обычно, накрыл стол в библиотеке и стоял, готовый разливать напитки. Мистер Маркс попросил немного хереса, а Мэделин – водки с тоником. Под впечатлением утренних событий она решила, что в доме пока все должно оставаться так, как при прежнем хозяине, если, конечно, дед оставил Милтон-Мэнор ей, в чем она почти не сомневалась.
– Давайте перейдем с напитками в сад, – предложила Мэделин. – Сегодня такой чудесный день!
– Было бы прекрасно, – ответил мистер Маркс. Это был довольно чопорный мужчина лет сорока с редкими волосами блеклого цвета и бледно-голубыми глазами, которые часто мигали. Когда он смотрел на Мэделин, то мигал еще чаще. Ее красота, подчеркнутая простым черным платьем, блеск темных волос, – все в ней приковывало его внимание. Он никогда прежде не видел более совершенной женщины. Подхватив свой кожаный портфель, он последовал за ней с террасы к скамье под раскидистым деревом.
– У меня с собой завещание сэра Джорджа, – сказал он нетерпеливо. – Может, мы займемся делом прямо сейчас, до ленча?
Мэделин улыбнулась ему и приветливо кивнула, догадываясь, какое впечатление производит на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106