ЛЕКЦИЯ XXXVI
Связь монастырского землевладения с крепостным правом. Крестьяне в XV и XVI вв. Виды сельских поселений. Отношение жилой пашни к пустоте. Разряды землевладельцев. Отношения крестьян: 1) к землевладельцам, 2) к государству. Общественное устройство крестьян. Вопрос о сельской общине. Крестьянин в своем земледельческом хозяйстве. Подмога, ссуда, льготы. Крестьянские участки. Повинности. Заключение.
Монастырское землевладение и крепостное право
Последнее чтение я закончил обещанием указать связь между вопросом о монастырских вотчинах и судьбою крестьян. Какая же связь, вероятно, спрашивали вы себя, могла быть между столь разнородными порядками явлений? Связь была, и притом двоякая. Во-первых, монастырские вотчины составились из земель служилых людей и из земель казенных и дворцовых, составлявших запасный фонд для обеспечения служилых людей. При неудаче попыток воротить отходившие к монастырям земли в казну или на службу все, что государственное хозяйство теряло на монастырском землевладении, ему приходилось выручать на крестьянском труде, усиливая его податное напряжение. А потом, льготные земли монастырей были постоянной угрозой для доходности земель казенных и служилых, маня к себе крестьян с тех и других своими льготами. Правительство вынуждено было для ослабления этой опасности полицейскими мерами стеснять крестьянское право перехода. Это стеснение еще не крепостная неволя крестьян; но оно, как увидим, подготовило полицейскую почву для этой неволи. Таким образом, монастырское землевладение в одно и то же время содействовало и увеличению тягости крестьянского труда, и уменьшению его свободы. Этой внутренней связью обоих фактов можно объяснить и сходство их внешней истории. Все эти бесплодные литературные споры о монастырских вотчинах и робкие законодательные усилия стеснить их расширение — как живо напоминают они столь же бесплодные толки в печати о вреде крепостного права и суетливые заботы правительства о его смягчении в царствование Екатерины II, Александра I и Николая I. Обращаемся к крестьянам XV—XVI вв.
Сельские поселения
Если вы станете изучать сельское крестьянское население по поземельным описям XVI в., это население с внешней стороны представится вам в таком виде. Вокруг села с церковью, состоящего из 4—10 крестьянских дворов, редко более, а иногда только из барской усадьбы с дворами причта и несколькими кельями старцев и стариц, нищих, питающихся от церкви, разбросаны там и сям деревни, починки и пустоши, которые тянулись к этому селу как к своему церковному и хозяйственно-административному центру. Селение с церковью, при которой были только дворы причта да кельи нищих, в центральных областях, как и на новгородском севере, носило название погоста. Село без церкви, но с двором землевладельца или с какими-либо его хозяйственными постройками, хотя бы без крестьянских дворов, называлось сельцом. Поселки, возникавшие на нови, на поднятом впервые земельном участке, носили название починков; починок обыкновенно состоял из одного крестьянского двора. С течением времени починок обживался и разрастался, рядом с первоначальным двором возникали один или два других; тогда он становился деревней. Деревня превращалась в пустошь, если в ней не оставалось жилых дворов и пашня забрасывалась или поддерживалась только часть ее наездом из ближней деревни. В волости Вохне Московского уезда, принадлежавшей удельному князю Владимиру Андреевичу, а потом перешедшей к Троицкому Сергиеву монастырю, в конце XVI в. было 3 погоста жилых и 2 пустых, где церкви «стояли без пения» и без причта, 1 жилое сельцо, где монастырский приказчик пахал на себя 24 десятины худой земли. 111 деревень и 36 пустошей.
Жилая пашня и пустота
Смежные пахотные участки соседних селений по закону должны были во избежание потравы огораживаться обеими сторонами «по половинам». У каждого крестьянского двора был свой особый земельный участок с соответствующим ему пространством луговой земли, сенокоса, который измерялся копнами сена (20 копен на десятину). Тогда господствовало трехпольно-переложное земледелие. Пахотная земля делилась на три поля: озимое, яровое и паровое. Но редко где вся пахотная земля действительно распахивалась: вследствие истощения почвы и переливов населения большие или меньшие пространства пахоты забрасывались, запускались в перелог на неопределенное время. В центральных областях и на новгородско-псковском северо-западе перелог решительно перерастал «пашню паханую»: там в вотчинах приходилась десятина пашни на 2—6 десятин перелога, в поместьях — на 12—29 десятин, на монастырских землях — на 1—14 десятин, а на землях архиерейских даже на 4—56 десятин. Но «пустота» состояла не из одного свежезапущенного перелога: в состав ее входили обширные площади леса пашенного и непашенного, т.е. выросшего на давнем перелоге или на непаханом месте. Чтобы яснев представить вам отношение пашни к переложно-лесной пустоте, приведу несколько цифр из писцовой книги 1577 г., описывающей земли Коломенского уезда. Здесь на землях монастырских и служилых, поместных и вотчинных пашни паханой с лугами числилось 46 тысяч десятин в трех полях, а под перелогом и лесом — 275 тысяч десятин, т.е. земля «жилая», обрабатываемая, составляла шестую долю пустоты, иначе говоря, из 7 десятин обрабатывалась только одна (около 14%). Рассчитывая это отношение по роду землевладельцев, находим, что у служилых вотчинников приходилось пашни с лугом 1 десятина на 3—4 десятины перелога и леса (20—25%), у помещиков — одна на 6—7 (12—14%), у монастырей — одна на 10 десятин (9%). Так было в одном из центральных старозаселенных уездов. Почти такое же преобладание пустоты встречаем в уезде еще более центральном: по книге 1584 г., в Сурожском стане Московского уезда служилые вотчинники пахали и косили по 1 десятине на 3 десятины перелога и леса (25%), помещики — по 1 десятине на 7 (12%), монастыри — по 1 десятине на 6 (14%). В разработке земли монастыри здесь, как видите, отстают в общей сложности от светских землевладельцев. Но в других местах встречаем на их землях более благоприятное отношение: так, в упомянутой волости Вохне Троицкого Сергиева монастыря, по книге конца XVI в., обрабатывалось по 1 десятине на 2 десятины пустоты (67%), а из 31 тысячи десятин того же монастыря в уезде Переяславля-Залесского пахали и косили 10 тысяч десятин (32%). Если так было в центральных областях, то далее от Москвы на север и восток можно ожидать еще более угнетающих размеров пустоты, которая в иных местах достигала 94%. Впрочем, и здесь встречаем резкие исключения. Волость Нерехта Костромского уезда была старинным владением Троицкого Сергиева монастыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191