Да не родился еще на свет мужчина, которому… Не важно. Иногда лучше вовремя замолчать.
Я скрестила руки на груди и возмущенно уставилась на Уайатта. Не моя вина, что в такой позе моя грудь кажется выше и больше, и уж тем более я не виновата, что Уайатт ценит красоту груди – а также попки, ножек и любых других частей женского тела. Следовательно, к тому, что Уайатт поднял голову, хотел было снова брякнуться лбом об стол, но уперся взглядом в мою ложбинку и позабыл обо всем, я не имею никакого отношения. Я недавно приняла душ, после него оделась только в халат и трусики, а полы халата, как это у них водится, разошлись, поэтому между ними виднелась не только ложбинка.
Не устаю поражаться тому, как молниеносно действует на нормального здравомыслящего мужчину промелькнувший сосок. И хорошо, что действует.
А еще я не устаю благодарить Творца за то, как устроена наша жизнь. Слава Богу!
Но Уайатт сделан из крутого теста, не то, что заурядные мужчины, о чем он не устает напоминать мне: чаще всего он повторяет, что женится на мне из сочувствия к этим самым заурядным мужчинам, чтобы я не досталась кому-нибудь из них. Почему-то он вбил себе в голову, что в наших отношениях я стремлюсь верховодить, и если он до сих пор справляется со мной, значит, он неординарная личность. Терпеть не могу, когда он прав.
На мой сосок Уайатт воззрился с беспощадным и сосредоточенным выражением. Обычно оно появляется на лицах мужчин, которые хотят секса и не сомневаются в том, что его получат. Потом он прищурился и перевел взгляд на мое лицо.
Во-первых, замечу, что Уайатт умеет смотреть пристально, а его светло-зеленые глаза порой становятся пронзительными. И потом, он полицейский, а я, кажется, пару раз уже упоминала: копы умеют сверлить глазами так, что перед ними любой человек чувствует себя бабочкой на булавке. Но и я не какая-нибудь рохля, поэтому дала Уайатту достойный отпор. Выдержав долю секунды, я сделала вид, будто только сейчас заметила распахнувшийся халат, привела себя в порядок и как ни в чем не бывало подняла глаза.
– Ты сделала это нарочно, – упрекнул он.
– Это же халат, – возразила я. Обожаю указывать на очевидное, особенно когда спорю с Уайаттом. Он прямо из себя выходит. – Они всегда распахиваются.
– Значит, ты не отрицаешь вину.
Не понимаю, с чего он взял, что если я уклоняюсь от прямого ответа, значит, признаю беспочвенные обвинения. Но я имела полное право решительно отвергнуть их, ведь вся эта сцена с соском – чистейшее совпадение, к тому же удачный шанс не упустит ни одна женщина, если она не полная дура.
– Отрицаю, – вызывающе произнесла я. – Ты только о сексе и думаешь, а я пытаюсь вести серьезный разговор.
Конечно, Уайатту пришлось доказывать, что я ошибаюсь. В запале он шмякнул отчетом по столу.
– Ладно, будет тебе серьезный разговор.
– Он уже начался. Мяч на твоей стороне площадки.
Уайатт сощурился так, что я сразу поняла: мысленно он перематывает разговор в обратном порядке. Но он держался молодцом и справился всего за пару секунд.
– Итак, почему ты не можешь выйти за меня? Но прежде заруби себе на носу: мы обязательно поженимся. Даю тебе еще неделю, и если за это время ты не выберешь подходящую дату, все будет по-моему, даже если придется похитить тебя и волоком утащить в Лас-Вегас.
– В Лас-Вегас? – Я поперхнулась. – В Лас-Вегас? Ни в коем случае! По милости Бритни свадьба в Лас-Вегасе – ужасающая пошлость. Нет уж, Вегас – только через мой труп!
Судя по виду Уайатта, он снова был готов биться головой об стол.
– Что ты несешь? Какая еще Бритни?
– Не важно, мистер Тупица. Просто раз и навсегда забудь о свадьбе в Лас-Вегасе и вычеркни его из списка.
– Да мне уже все равно – можем жениться хоть посреди автострады, – отозвался он.
– Лично я хочу выйти замуж в саду твоей мамы, но свадьба теперь вообще под вопросом, потому что я не могу стать твоей женой. И точка.
– Давай-ка попробуем еще раз, с самого начала. Почему не можешь?
– Потому что после свадьбы меня будут звать Блэр Бладсуорт! – взвыла я. – Ты же сам только что сказал!
Феноменальная забывчивость!
– А-а… помню, – с озадаченным видом отозвался он.
И все. Ничего-то он не понял.
– Я просто не могу. Слишком вычурно выходит. С таким же успехом я могу сменить имя на Баффи.
Помню-помню, брать фамилию мужа я не обязана, но в начале переговоров полезно забирать покруче, чтобы сразу отвоевать себе пространство для маневров. Переговоры открыла я. А Уайатту было вовсе незачем знать, что он в них участвует.
Его недоумение достигло предела, и он сорвался:
– Кто эта чертова Баффи? О ком ты вообще говоришь?
Пришла моя очередь биться головой об стол. Неужели он никогда в журналы не заглядывал? И не смотрел по телевизору ничего, кроме игр с мячом и новостей? Я вдруг ужаснулась, осознав, что мы принадлежим к совершенно разным культурным прослойкам, и если не считать футбольных матчей, которые я обожаю, нам и посмотреть-то вместе по ящику будет нечего. Не видать нам уютных семейных вечеров вдвоем, в романтическом мерцании голубого экрана! Придется прикончить Уайатта, и все присяжные женского пола меня безоговорочно оправдают.
За один миг передо мной пронеслась вся наша будущая жизнь. Мне придется заводить собственный телевизор, а значит, и отдельную гостиную, чтобы смотреть его… Иными словами, без полной перестановки в доме Уайатта не обойтись. При этой мысли я сразу воспрянула, потому что лишь теперь поняла, как преподнести Уайатту новость о грядущем ремонте. Мне нравится его дом, по крайней мере, в общих чертах, но интерьер в нем выдержан в строго мужском стиле, а значит, для жилья непригоден. К нему определенно требуется приложить мою руку.
– Ты не знаешь, кто такая Баффи? – прошептала я, в ужасе вытаращив глаза. Играть так играть!
В голосе Уайатта появились умоляющие нотки – еще чуть-чуть, и заскулит.
– Прошу, просто объясни, почему ты вдруг решила, что не можешь выйти за меня!
Такой довольной, как в эту минуту, я себя давно не чувствовала. Чертовски приятно видеть, как взрослый мужчина превращается в скулящего щенка. Правда, Уайатт еще не скулил, но был на пределе, а этого мне вполне достаточно – довести его до такого состояния не так-то просто.
– Да потому что имя Блэр Бладсуорт звучит невыносимо претенциозно! – Кажется, у меня недержание длинных слов. – Что подумают люди, услышав его? Что так могут звать только придурочную блондинку, которая надувает пузыри жвачки и навивает волосы на пальчик. Никто не станет воспринимать меня всерьез!
Уайатт потер лоб, словно у него заболела голова.
– Столько шума из-за того, что «Блэр» и «Бладсуорт» начинаются на «б»?
Я возвела глаза к потолку.
– Ну наконец-то дошло!
– Бред собачий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Я скрестила руки на груди и возмущенно уставилась на Уайатта. Не моя вина, что в такой позе моя грудь кажется выше и больше, и уж тем более я не виновата, что Уайатт ценит красоту груди – а также попки, ножек и любых других частей женского тела. Следовательно, к тому, что Уайатт поднял голову, хотел было снова брякнуться лбом об стол, но уперся взглядом в мою ложбинку и позабыл обо всем, я не имею никакого отношения. Я недавно приняла душ, после него оделась только в халат и трусики, а полы халата, как это у них водится, разошлись, поэтому между ними виднелась не только ложбинка.
Не устаю поражаться тому, как молниеносно действует на нормального здравомыслящего мужчину промелькнувший сосок. И хорошо, что действует.
А еще я не устаю благодарить Творца за то, как устроена наша жизнь. Слава Богу!
Но Уайатт сделан из крутого теста, не то, что заурядные мужчины, о чем он не устает напоминать мне: чаще всего он повторяет, что женится на мне из сочувствия к этим самым заурядным мужчинам, чтобы я не досталась кому-нибудь из них. Почему-то он вбил себе в голову, что в наших отношениях я стремлюсь верховодить, и если он до сих пор справляется со мной, значит, он неординарная личность. Терпеть не могу, когда он прав.
На мой сосок Уайатт воззрился с беспощадным и сосредоточенным выражением. Обычно оно появляется на лицах мужчин, которые хотят секса и не сомневаются в том, что его получат. Потом он прищурился и перевел взгляд на мое лицо.
Во-первых, замечу, что Уайатт умеет смотреть пристально, а его светло-зеленые глаза порой становятся пронзительными. И потом, он полицейский, а я, кажется, пару раз уже упоминала: копы умеют сверлить глазами так, что перед ними любой человек чувствует себя бабочкой на булавке. Но и я не какая-нибудь рохля, поэтому дала Уайатту достойный отпор. Выдержав долю секунды, я сделала вид, будто только сейчас заметила распахнувшийся халат, привела себя в порядок и как ни в чем не бывало подняла глаза.
– Ты сделала это нарочно, – упрекнул он.
– Это же халат, – возразила я. Обожаю указывать на очевидное, особенно когда спорю с Уайаттом. Он прямо из себя выходит. – Они всегда распахиваются.
– Значит, ты не отрицаешь вину.
Не понимаю, с чего он взял, что если я уклоняюсь от прямого ответа, значит, признаю беспочвенные обвинения. Но я имела полное право решительно отвергнуть их, ведь вся эта сцена с соском – чистейшее совпадение, к тому же удачный шанс не упустит ни одна женщина, если она не полная дура.
– Отрицаю, – вызывающе произнесла я. – Ты только о сексе и думаешь, а я пытаюсь вести серьезный разговор.
Конечно, Уайатту пришлось доказывать, что я ошибаюсь. В запале он шмякнул отчетом по столу.
– Ладно, будет тебе серьезный разговор.
– Он уже начался. Мяч на твоей стороне площадки.
Уайатт сощурился так, что я сразу поняла: мысленно он перематывает разговор в обратном порядке. Но он держался молодцом и справился всего за пару секунд.
– Итак, почему ты не можешь выйти за меня? Но прежде заруби себе на носу: мы обязательно поженимся. Даю тебе еще неделю, и если за это время ты не выберешь подходящую дату, все будет по-моему, даже если придется похитить тебя и волоком утащить в Лас-Вегас.
– В Лас-Вегас? – Я поперхнулась. – В Лас-Вегас? Ни в коем случае! По милости Бритни свадьба в Лас-Вегасе – ужасающая пошлость. Нет уж, Вегас – только через мой труп!
Судя по виду Уайатта, он снова был готов биться головой об стол.
– Что ты несешь? Какая еще Бритни?
– Не важно, мистер Тупица. Просто раз и навсегда забудь о свадьбе в Лас-Вегасе и вычеркни его из списка.
– Да мне уже все равно – можем жениться хоть посреди автострады, – отозвался он.
– Лично я хочу выйти замуж в саду твоей мамы, но свадьба теперь вообще под вопросом, потому что я не могу стать твоей женой. И точка.
– Давай-ка попробуем еще раз, с самого начала. Почему не можешь?
– Потому что после свадьбы меня будут звать Блэр Бладсуорт! – взвыла я. – Ты же сам только что сказал!
Феноменальная забывчивость!
– А-а… помню, – с озадаченным видом отозвался он.
И все. Ничего-то он не понял.
– Я просто не могу. Слишком вычурно выходит. С таким же успехом я могу сменить имя на Баффи.
Помню-помню, брать фамилию мужа я не обязана, но в начале переговоров полезно забирать покруче, чтобы сразу отвоевать себе пространство для маневров. Переговоры открыла я. А Уайатту было вовсе незачем знать, что он в них участвует.
Его недоумение достигло предела, и он сорвался:
– Кто эта чертова Баффи? О ком ты вообще говоришь?
Пришла моя очередь биться головой об стол. Неужели он никогда в журналы не заглядывал? И не смотрел по телевизору ничего, кроме игр с мячом и новостей? Я вдруг ужаснулась, осознав, что мы принадлежим к совершенно разным культурным прослойкам, и если не считать футбольных матчей, которые я обожаю, нам и посмотреть-то вместе по ящику будет нечего. Не видать нам уютных семейных вечеров вдвоем, в романтическом мерцании голубого экрана! Придется прикончить Уайатта, и все присяжные женского пола меня безоговорочно оправдают.
За один миг передо мной пронеслась вся наша будущая жизнь. Мне придется заводить собственный телевизор, а значит, и отдельную гостиную, чтобы смотреть его… Иными словами, без полной перестановки в доме Уайатта не обойтись. При этой мысли я сразу воспрянула, потому что лишь теперь поняла, как преподнести Уайатту новость о грядущем ремонте. Мне нравится его дом, по крайней мере, в общих чертах, но интерьер в нем выдержан в строго мужском стиле, а значит, для жилья непригоден. К нему определенно требуется приложить мою руку.
– Ты не знаешь, кто такая Баффи? – прошептала я, в ужасе вытаращив глаза. Играть так играть!
В голосе Уайатта появились умоляющие нотки – еще чуть-чуть, и заскулит.
– Прошу, просто объясни, почему ты вдруг решила, что не можешь выйти за меня!
Такой довольной, как в эту минуту, я себя давно не чувствовала. Чертовски приятно видеть, как взрослый мужчина превращается в скулящего щенка. Правда, Уайатт еще не скулил, но был на пределе, а этого мне вполне достаточно – довести его до такого состояния не так-то просто.
– Да потому что имя Блэр Бладсуорт звучит невыносимо претенциозно! – Кажется, у меня недержание длинных слов. – Что подумают люди, услышав его? Что так могут звать только придурочную блондинку, которая надувает пузыри жвачки и навивает волосы на пальчик. Никто не станет воспринимать меня всерьез!
Уайатт потер лоб, словно у него заболела голова.
– Столько шума из-за того, что «Блэр» и «Бладсуорт» начинаются на «б»?
Я возвела глаза к потолку.
– Ну наконец-то дошло!
– Бред собачий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66