Взглянув в эти исполненные холодной ярости глаза, она моментально вспомнила тот далекий и страшный день и вновь превратилась из преуспевающей, уверенной в себе женщины, в беззащитную и испуганную девчонку-подростка. Кровь застыла у Фэйт в жилах, и она непроизвольно подалась от него назад.
Грей бесцеремонно вошел, с треском захлопнув за собой дверь-сетку. Фэйт вздрогнула. Она не могла оторвать зеленых немигающих глаз от его лица. Как будто даже боялась это сделать.
— Какого черта, что ты стала себе позволять?! — тихо, но угрожающе начал он. Фэйт обдало ледяным холодом от этого голоса. Грей подошел к ней вплотную и навис над нею. Она сделала еще шаг назад. Чашка с кофе дрожала в руке.
Он неумолимо надвигался на нее, а она все отступала. Этот молчаливый напряженный танец продолжался до тех гор, пока Фэйт не уперлась спиной в стену. Дальше отступать было некуда. Тогда Грей положил ей руки на плечи, чтобы она не могла уйти в сторону. Две верхние пуговицы на его рубашке были расстегнуты, и Фэйт была видна его мощная загорелая грудь, поросшая черными волосами. Прямо перед ее глазами находилась маленькая впадинка в том месте, где начиналась его шея. В ней ритмично пульсировала жилка. Фэйт не могла оторвать от нее взгляд, одновременно пытаясь хоть как-то взять себя в руки. Ведь ей теперь не четырнадцать. Он теперь уже не сможет вышвырнуть ее из дома.
— Итак? — спросил он все тем же тоном.
Сильные руки давили на голые плечи — на ней была блузка с короткими рукавами, и от этого прикосновения у нее горела кожа. Прямо перед ней была его мощная грудная клетка и широкие плечи, в нос бил свежий мужской запах, от которого у нее непроизвольно и чувственно затрепетали ноздри. Между ними была только несчастная чашка кофе, которую она держала в руке.
Несколько справившись с собой, она сумела произнести:
— О чем ты?
Он наклонился к ней, уткнувшись в чашку животом.
— О твоих вопросах, с которыми ты повадилась ходить в город. Вчера вечером Алекс рассказал мне о твоем визите. Но Алекс — ладно. У него язык на замке. Но как ты думаешь, на кого я наткнулся сегодня утром, а? На Эда Моргана!
Несмотря на то, что он говорил негромко и внешне спокойно, она видела, что Грей в ярости. Уж лучше бы он кричал на нее… В этом его негромком голосе угадывалось нечто непередаваемо зловещее. Она понимала, что в этом состоянии он способен на все, но удивительно — Фэйт не боялась, что он может причинить ей физическую боль. Она боялась душевной боли.
— Короче… говорю только один раз и повторять не буду, — произнес он, придвинувшись к ней так близко, что кончики их носов едва не соприкасались. — Поменьше спрашивай про моего отца, поменьше интересуйся. Ибо это вновь вызовет к жизни старые слухи и причинит страдания моим родным. А если это случится, Фэйт, я вышвырну тебя из округа, чего бы это мне ни стоило. Поверь мне на слово. И вообще попробуй еще хоть раз только произнести вслух имя моего отца!
Широко раскрытые зеленые глаза Фэйт не мигая смотрели в темные глаза Грея. Между ними было всего несколько дюймов.Гордо вскинув подбородок, она медленно и отчетливо произнесла:
— Ги Руярд.
Зрачки его расширились, и в следующее мгновение ледяной холод в нем сменился невыносимым жаром. Возможно, не стоило провоцировать его, но она не пожалела об этом, ибо в нем закипела неукротимая ярость… Зрелище было поистине захватывающее! Лицо его потемнело, а если бы волосы не были собраны сзади в тугую косичку, то, наверное, встали бы дыбом на голове.
Но наслаждение этим зрелищем было кратким. Грей встряхнул ее так, что Фэйт едва не прикусила себе язык. Чашка с кофе выскользнула из ее пальцев. Вскрикнув, Фэйт попыталась ее поймать, но было поздно. Грей был так близко и мог обжечься… Фэйт успела только толкнуть чашку в свою сторону. Кофе выплеснулся на тонкую юбку и обжег правое бедро. Она снова вскрикнула, на этот раз от боли. Чашка ударилась об пол, но не разбилась, только ручка откололась.
Грей мгновенно подался назад и отпустил ее. Фэйт оторвала от обожженной ноги прилипшую к ней мокрую юбку
Он опустил глаза и буркнул:
— Черт…
В следующее мгновение Грей притянул ее к себе и стал лихорадочно нащупывать сзади «молнию» на ее юбке. Юбка упала на пол. Грей подхватил Фэйт на руки. У той все поплыло перед глазами. События разворачивались с такой быстротой, что ей, парализованной болью, было трудно за ними уследить.
— Что ты делаешь?! — вскрикнула она, когда он понес ее на кухню. С ужасом она осознала, что на ней остались только трусики и блузка и ее голые ноги перекинуты через его руку.
Выдвинув ногой стул, он аккуратно усадил ее, затем намочил под холодной водой в умывальнике несколько бумажных салфеток и прилепил их на обожженное бедро. Она вздрогнула от неожиданного холода. Ручейки воды потекли вниз по ноге и под нее, намочив трусики.
— Совсем забыл про кофе, — пробормотал Грей растерянно. На самом деле он обратил внимание на чашку, уже только когда она упала. — Прости, Фэйт. У тебя есть чай?
Не дожидаясь ответа, он распахнул дверцу холодильника и вытащил оттуда кувшин с ледяным чаем. Потом он стал рыться в ящиках буфета, отыскивая чистые полотенца. Намочив одно из них в чае, он убрал с ее ноги салфетки и вместо них обернул ее полотенцем. Если вода в умывальнике была просто холодной, то чай был ледяным. У Фэйт даже перехватило дыхание.
— Больно? — обеспокоенно спросил Грей, опускаясь перед ней на одно колено.
— Нет, — резко ответила она. — Не больно, а холодно. У меня весь зад мокрый!
Лицо его было вровень с ее лицом. После ее слов тревога в его глазах потухла, и он впервые за последние несколько минут расслабился. Взявшись рукой за спинку стула, он улыбнулся:
— Я что, переборщил?
Она поджала губы.
— Так, самую малость.
— У тебя нога вся красная. Я же знаю, что тебе больно.
— Чуть-чуть. Немного жжет, только и всего. Думаю, даже волдырей не будет. — Еле сдерживаясь от того, чтобы не рассмеяться, и поэтому нарочно нахмурившись, она добавила:
— Спасибо, конечно, за заботу, но неужели так необходимо было раздевать меня почти догола?
Взгляд его опустился на ее голые ноги. Из-под блузки выглядывали белые трусики. Дрожь прошла по всему его телу. Он положил руку на ее здоровую ногу.
— Я давно мечтал о той минуте, когда увижу, что твой трусики потемнели от влаги, — пробормотал он и тут же добавил:
— Но только не от чая.
Если еще полминуты назад ей неудержимо хотелось рассмеяться, то сейчас это желание пропало бесследно. Между ними словно появилась невидимая стена. Казалось, протяни руку — и дотронешься до нее. От его слов в ней мгновенно проснулась страсть. Мурашки пробежали по груди, внизу живота будто зажглось пламя. С языка Фэйт уже вот-вот готовы были сорваться слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Грей бесцеремонно вошел, с треском захлопнув за собой дверь-сетку. Фэйт вздрогнула. Она не могла оторвать зеленых немигающих глаз от его лица. Как будто даже боялась это сделать.
— Какого черта, что ты стала себе позволять?! — тихо, но угрожающе начал он. Фэйт обдало ледяным холодом от этого голоса. Грей подошел к ней вплотную и навис над нею. Она сделала еще шаг назад. Чашка с кофе дрожала в руке.
Он неумолимо надвигался на нее, а она все отступала. Этот молчаливый напряженный танец продолжался до тех гор, пока Фэйт не уперлась спиной в стену. Дальше отступать было некуда. Тогда Грей положил ей руки на плечи, чтобы она не могла уйти в сторону. Две верхние пуговицы на его рубашке были расстегнуты, и Фэйт была видна его мощная загорелая грудь, поросшая черными волосами. Прямо перед ее глазами находилась маленькая впадинка в том месте, где начиналась его шея. В ней ритмично пульсировала жилка. Фэйт не могла оторвать от нее взгляд, одновременно пытаясь хоть как-то взять себя в руки. Ведь ей теперь не четырнадцать. Он теперь уже не сможет вышвырнуть ее из дома.
— Итак? — спросил он все тем же тоном.
Сильные руки давили на голые плечи — на ней была блузка с короткими рукавами, и от этого прикосновения у нее горела кожа. Прямо перед ней была его мощная грудная клетка и широкие плечи, в нос бил свежий мужской запах, от которого у нее непроизвольно и чувственно затрепетали ноздри. Между ними была только несчастная чашка кофе, которую она держала в руке.
Несколько справившись с собой, она сумела произнести:
— О чем ты?
Он наклонился к ней, уткнувшись в чашку животом.
— О твоих вопросах, с которыми ты повадилась ходить в город. Вчера вечером Алекс рассказал мне о твоем визите. Но Алекс — ладно. У него язык на замке. Но как ты думаешь, на кого я наткнулся сегодня утром, а? На Эда Моргана!
Несмотря на то, что он говорил негромко и внешне спокойно, она видела, что Грей в ярости. Уж лучше бы он кричал на нее… В этом его негромком голосе угадывалось нечто непередаваемо зловещее. Она понимала, что в этом состоянии он способен на все, но удивительно — Фэйт не боялась, что он может причинить ей физическую боль. Она боялась душевной боли.
— Короче… говорю только один раз и повторять не буду, — произнес он, придвинувшись к ней так близко, что кончики их носов едва не соприкасались. — Поменьше спрашивай про моего отца, поменьше интересуйся. Ибо это вновь вызовет к жизни старые слухи и причинит страдания моим родным. А если это случится, Фэйт, я вышвырну тебя из округа, чего бы это мне ни стоило. Поверь мне на слово. И вообще попробуй еще хоть раз только произнести вслух имя моего отца!
Широко раскрытые зеленые глаза Фэйт не мигая смотрели в темные глаза Грея. Между ними было всего несколько дюймов.Гордо вскинув подбородок, она медленно и отчетливо произнесла:
— Ги Руярд.
Зрачки его расширились, и в следующее мгновение ледяной холод в нем сменился невыносимым жаром. Возможно, не стоило провоцировать его, но она не пожалела об этом, ибо в нем закипела неукротимая ярость… Зрелище было поистине захватывающее! Лицо его потемнело, а если бы волосы не были собраны сзади в тугую косичку, то, наверное, встали бы дыбом на голове.
Но наслаждение этим зрелищем было кратким. Грей встряхнул ее так, что Фэйт едва не прикусила себе язык. Чашка с кофе выскользнула из ее пальцев. Вскрикнув, Фэйт попыталась ее поймать, но было поздно. Грей был так близко и мог обжечься… Фэйт успела только толкнуть чашку в свою сторону. Кофе выплеснулся на тонкую юбку и обжег правое бедро. Она снова вскрикнула, на этот раз от боли. Чашка ударилась об пол, но не разбилась, только ручка откололась.
Грей мгновенно подался назад и отпустил ее. Фэйт оторвала от обожженной ноги прилипшую к ней мокрую юбку
Он опустил глаза и буркнул:
— Черт…
В следующее мгновение Грей притянул ее к себе и стал лихорадочно нащупывать сзади «молнию» на ее юбке. Юбка упала на пол. Грей подхватил Фэйт на руки. У той все поплыло перед глазами. События разворачивались с такой быстротой, что ей, парализованной болью, было трудно за ними уследить.
— Что ты делаешь?! — вскрикнула она, когда он понес ее на кухню. С ужасом она осознала, что на ней остались только трусики и блузка и ее голые ноги перекинуты через его руку.
Выдвинув ногой стул, он аккуратно усадил ее, затем намочил под холодной водой в умывальнике несколько бумажных салфеток и прилепил их на обожженное бедро. Она вздрогнула от неожиданного холода. Ручейки воды потекли вниз по ноге и под нее, намочив трусики.
— Совсем забыл про кофе, — пробормотал Грей растерянно. На самом деле он обратил внимание на чашку, уже только когда она упала. — Прости, Фэйт. У тебя есть чай?
Не дожидаясь ответа, он распахнул дверцу холодильника и вытащил оттуда кувшин с ледяным чаем. Потом он стал рыться в ящиках буфета, отыскивая чистые полотенца. Намочив одно из них в чае, он убрал с ее ноги салфетки и вместо них обернул ее полотенцем. Если вода в умывальнике была просто холодной, то чай был ледяным. У Фэйт даже перехватило дыхание.
— Больно? — обеспокоенно спросил Грей, опускаясь перед ней на одно колено.
— Нет, — резко ответила она. — Не больно, а холодно. У меня весь зад мокрый!
Лицо его было вровень с ее лицом. После ее слов тревога в его глазах потухла, и он впервые за последние несколько минут расслабился. Взявшись рукой за спинку стула, он улыбнулся:
— Я что, переборщил?
Она поджала губы.
— Так, самую малость.
— У тебя нога вся красная. Я же знаю, что тебе больно.
— Чуть-чуть. Немного жжет, только и всего. Думаю, даже волдырей не будет. — Еле сдерживаясь от того, чтобы не рассмеяться, и поэтому нарочно нахмурившись, она добавила:
— Спасибо, конечно, за заботу, но неужели так необходимо было раздевать меня почти догола?
Взгляд его опустился на ее голые ноги. Из-под блузки выглядывали белые трусики. Дрожь прошла по всему его телу. Он положил руку на ее здоровую ногу.
— Я давно мечтал о той минуте, когда увижу, что твой трусики потемнели от влаги, — пробормотал он и тут же добавил:
— Но только не от чая.
Если еще полминуты назад ей неудержимо хотелось рассмеяться, то сейчас это желание пропало бесследно. Между ними словно появилась невидимая стена. Казалось, протяни руку — и дотронешься до нее. От его слов в ней мгновенно проснулась страсть. Мурашки пробежали по груди, внизу живота будто зажглось пламя. С языка Фэйт уже вот-вот готовы были сорваться слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100