Те шаманы славятся своими серебряными изделиями, так что, возможно, это правда. Она, может быть, не столь элегантна, как те, что ты привыкла носить, но, увидев ее, я почему-то сразу подумал о тебе.
Алисия дрожащими пальцами взяла коробочку, не смея поднять глаза на Трэвиса. Он так обставил акт вручения подарка, что она не смогла отказаться. Одно упоминание об отце сделало отказ невозможным. Она позорила его своим поведением. Приняв это возмутительное предложение о замужестве, она осчастливила бы Трэвиса и вернула отцу чувство гордости за нее. В поступке, который может осчастливить близких людей, нет ничего зазорного.
Алисия открыла коробочку и обнаружила в ней изящное кольцо. На тонких серебряных полосках покоились крупный овальной формы сапфир и два маленьких бриллианта. Алисия представила себе, с какой любовью изготавливалось это изделие, и, отбросив сомнения, подняла глаза на Трэвиса.
— Это самое прекрасное из всех колец, какие я видела, — негромко произнесла она, и глаза ее при этом блестели так же, как камень на кольце. — Ты действительно хочешь, чтобы я носила его?
Трэвис взял кольцо и осторожно надел ей на палец.
— Я хочу, чтобы все знали, что ты принадлежишь мне, — хрипло прошептал он, потом обнял ее и наклонился к ее губам.
Алисия с готовностью обвила руками его шею и раскрыла губы, упиваясь пьянящим поцелуем. Она изнемогала в его объятиях, ей страстно хотелось, чтобы он ласкал ее тело. Трэвис слегка сжал ее грудь, и с ее губ сорвался негромкий стон.
Они не услышали короткого стука в дверь, так как для них внешний мир больше не существовал. Они оторвались друг от друга только тогда, когда остановившийся в дверях Честер Стэнфорд достаточно громко произнес нечто похожее на «гхм-гхм». Он моментально оценил ситуацию.
— Полагаю, это означает, что встреча закончилась успешно, — с иронией отметил он. Счастливое выражение лица дочери смягчило его тон.
Алисия робко взяла Трэвиса под руку, блеснув надетым на палец кольцом.
— Трэвис говорит быстрее, чем я успеваю подумать. По-моему, можно официально объявить о нашей помолвке.
— С вашего разрешения, конечно, — добавил Трэвис, нисколько не сомневаясь, что это разрешение будет получено.
Глава 24
А в это время отправленное в Нью-Йорк письмо Честера Стэнфорда проходило первый этап своего путешествия: почтовый дилижанс прогромыхал по грязным улицам Питсбурга и остановился у местного салуна. Хорошо одетый молодой человек выбрался наружу из опостылевшего экипажа и с подчеркнутым высокомерием воззрился на ветхое сооружение.
Другие пассажиры вместе с кучером начали торопливо выгружать багаж, но молодой человек небрежно бросил кучеру монету и остался на месте в ожидании своего багажа. Кучер дилижанса спрятал деньги, поставил чемодан у крыльца, затем, утерев нос рукой, озабоченно посмотрел на богатого пассажира.
— Вам угодно еще что-нибудь, сэр?
— Тот лодочник, о котором вы говорили, — он где-то поблизости?
— Здесь внизу, у реки, нужно просто спуститься с холма. Не знаю, правда, воспользовалась ли она моим советом. Ходить по реке уже поздновато.
— Благодарю за помощь. — Еще одна монета перекочевала из рук в руки, после чего седеющий возница, приподняв шляпу, отправился к своему дилижансу, а молодой человек вошел в салун.
Он быстро договорился о комнате и багаже, вышел из салуна и направился к реке. Его невысокий лоб согласно моде закрывала челка русых волос. Несмотря на проделанный в дилижансе путь, превосходно сшитый костюм ладно облегал его тело. Залихватски переброшенное через плечо пальто с капюшоном не очень-то вязалось с его обликом. Некоторые горожане оборачивались ему вслед и провожали взглядом спешившую к реке фигуру.
По дороге молодой человек пересчитал в уме оставшиеся у него монеты. Его долги выросли настолько, что ему стало неудобно занимать в долг даже у отца. Деньги быстро таяли. Информация стоила дорого, но все расходы должны впоследствии окупиться с лихвой. Сейчас она наверняка будет ему благодарна за то, что он вызволит ее из этого варварского окружения.
Вдовий траур несколько озадачил его, но и облегчил ее поиск. Лодочник мгновенно вспомнил ее:
— Скромная леди очень приличного вида. Не пристало ей путешествовать одной. Хотя, по-моему, она была вдова.
— Едва не стала. Когда я выздоровел и вернулся домой, оказалось, что меня сочли умершим. Можете представить себе, что я почувствовал, узнав, что моя бедная жена в скорби покинула дом и отправилась к отцу? Я должен найти ее и вернуть домой.
Лодочник лишь пожал плечами. Ему доводилось слышать и более необычные истории. Он вытянул палец в сторону пристанища шкипера килевой лодки, который согласился взять пассажира в последнее в этом году путешествие вниз по реке.
Шкипер окинул молодого денди оценивающим взглядом и с усмешкой выслушал ту же историю о безутешной жене. У него не было сомнений, что та вздорная дамочка принадлежит разряженному хлыщу с Востока. Единственное, что его волновало, так это сколько он сможет заплатить.
— Конечно, я помню ту леди. Она плохо переносила путешествие, большую часть пути болела. Могу и вас отвезти туда, куда я доставил ее за тридцать долларов. — Он с удовлетворением наблюдал, как молодой человек заглатывает наживку. Если повезет, он уговорит Лоунтри поделиться с ним своим заработком, когда привезет этого пижона в Цинциннати. Конечно, только в том случае, если Лоунтри удалось доставить ее по назначению. Впрочем, и тридцать долларов стоят того, чтобы наговорить этому молокососу что душа пожелает.
Эдвард Бичамп-третий с радостью ухватился за предложение шкипера. Алисия никогда в жизни не болела. Теперь стало ясно, зачем ей понадобился вдовий траур. Нехитрый подсчет укрепил его во мнении, что он не ошибся. Сейчас она должна выглядеть как груша. Она, наверное, будет счастлива выйти за него замуж до рождения ребенка. Вглядываясь в холодные паводковые воды Огайо, он спросил:
— Сколько времени займет путешествие до того места, где вы ее высадили?
Шкипер тоже окинул взглядом вздувшуюся реку и сплюнул:
— Может быть, месяц, если река не убьет вас.
Алисия и Трэвис, не подозревая о происходящих вдали от них событиях, пришпорили лошадей, мчась вперед по болотистой дороге, пересекавшей раскинувшуюся за городом равнину. Подставив лицо встречному мартовскому ветру, раскрасневшаяся Алисия все подгоняла жеребца, которого Трэвис у кого-то выпросил, одолжил или увел.
Они уже давно потеряли из виду следовавший за ними фургон. Когда они приблизились к тянувшейся у поворота дороги дубовой рощице, Трэвис бросил поводья и его жеребец на финише вырвался на несколько корпусов вперед.
Он осадил своего коня и подождал Алисию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Алисия дрожащими пальцами взяла коробочку, не смея поднять глаза на Трэвиса. Он так обставил акт вручения подарка, что она не смогла отказаться. Одно упоминание об отце сделало отказ невозможным. Она позорила его своим поведением. Приняв это возмутительное предложение о замужестве, она осчастливила бы Трэвиса и вернула отцу чувство гордости за нее. В поступке, который может осчастливить близких людей, нет ничего зазорного.
Алисия открыла коробочку и обнаружила в ней изящное кольцо. На тонких серебряных полосках покоились крупный овальной формы сапфир и два маленьких бриллианта. Алисия представила себе, с какой любовью изготавливалось это изделие, и, отбросив сомнения, подняла глаза на Трэвиса.
— Это самое прекрасное из всех колец, какие я видела, — негромко произнесла она, и глаза ее при этом блестели так же, как камень на кольце. — Ты действительно хочешь, чтобы я носила его?
Трэвис взял кольцо и осторожно надел ей на палец.
— Я хочу, чтобы все знали, что ты принадлежишь мне, — хрипло прошептал он, потом обнял ее и наклонился к ее губам.
Алисия с готовностью обвила руками его шею и раскрыла губы, упиваясь пьянящим поцелуем. Она изнемогала в его объятиях, ей страстно хотелось, чтобы он ласкал ее тело. Трэвис слегка сжал ее грудь, и с ее губ сорвался негромкий стон.
Они не услышали короткого стука в дверь, так как для них внешний мир больше не существовал. Они оторвались друг от друга только тогда, когда остановившийся в дверях Честер Стэнфорд достаточно громко произнес нечто похожее на «гхм-гхм». Он моментально оценил ситуацию.
— Полагаю, это означает, что встреча закончилась успешно, — с иронией отметил он. Счастливое выражение лица дочери смягчило его тон.
Алисия робко взяла Трэвиса под руку, блеснув надетым на палец кольцом.
— Трэвис говорит быстрее, чем я успеваю подумать. По-моему, можно официально объявить о нашей помолвке.
— С вашего разрешения, конечно, — добавил Трэвис, нисколько не сомневаясь, что это разрешение будет получено.
Глава 24
А в это время отправленное в Нью-Йорк письмо Честера Стэнфорда проходило первый этап своего путешествия: почтовый дилижанс прогромыхал по грязным улицам Питсбурга и остановился у местного салуна. Хорошо одетый молодой человек выбрался наружу из опостылевшего экипажа и с подчеркнутым высокомерием воззрился на ветхое сооружение.
Другие пассажиры вместе с кучером начали торопливо выгружать багаж, но молодой человек небрежно бросил кучеру монету и остался на месте в ожидании своего багажа. Кучер дилижанса спрятал деньги, поставил чемодан у крыльца, затем, утерев нос рукой, озабоченно посмотрел на богатого пассажира.
— Вам угодно еще что-нибудь, сэр?
— Тот лодочник, о котором вы говорили, — он где-то поблизости?
— Здесь внизу, у реки, нужно просто спуститься с холма. Не знаю, правда, воспользовалась ли она моим советом. Ходить по реке уже поздновато.
— Благодарю за помощь. — Еще одна монета перекочевала из рук в руки, после чего седеющий возница, приподняв шляпу, отправился к своему дилижансу, а молодой человек вошел в салун.
Он быстро договорился о комнате и багаже, вышел из салуна и направился к реке. Его невысокий лоб согласно моде закрывала челка русых волос. Несмотря на проделанный в дилижансе путь, превосходно сшитый костюм ладно облегал его тело. Залихватски переброшенное через плечо пальто с капюшоном не очень-то вязалось с его обликом. Некоторые горожане оборачивались ему вслед и провожали взглядом спешившую к реке фигуру.
По дороге молодой человек пересчитал в уме оставшиеся у него монеты. Его долги выросли настолько, что ему стало неудобно занимать в долг даже у отца. Деньги быстро таяли. Информация стоила дорого, но все расходы должны впоследствии окупиться с лихвой. Сейчас она наверняка будет ему благодарна за то, что он вызволит ее из этого варварского окружения.
Вдовий траур несколько озадачил его, но и облегчил ее поиск. Лодочник мгновенно вспомнил ее:
— Скромная леди очень приличного вида. Не пристало ей путешествовать одной. Хотя, по-моему, она была вдова.
— Едва не стала. Когда я выздоровел и вернулся домой, оказалось, что меня сочли умершим. Можете представить себе, что я почувствовал, узнав, что моя бедная жена в скорби покинула дом и отправилась к отцу? Я должен найти ее и вернуть домой.
Лодочник лишь пожал плечами. Ему доводилось слышать и более необычные истории. Он вытянул палец в сторону пристанища шкипера килевой лодки, который согласился взять пассажира в последнее в этом году путешествие вниз по реке.
Шкипер окинул молодого денди оценивающим взглядом и с усмешкой выслушал ту же историю о безутешной жене. У него не было сомнений, что та вздорная дамочка принадлежит разряженному хлыщу с Востока. Единственное, что его волновало, так это сколько он сможет заплатить.
— Конечно, я помню ту леди. Она плохо переносила путешествие, большую часть пути болела. Могу и вас отвезти туда, куда я доставил ее за тридцать долларов. — Он с удовлетворением наблюдал, как молодой человек заглатывает наживку. Если повезет, он уговорит Лоунтри поделиться с ним своим заработком, когда привезет этого пижона в Цинциннати. Конечно, только в том случае, если Лоунтри удалось доставить ее по назначению. Впрочем, и тридцать долларов стоят того, чтобы наговорить этому молокососу что душа пожелает.
Эдвард Бичамп-третий с радостью ухватился за предложение шкипера. Алисия никогда в жизни не болела. Теперь стало ясно, зачем ей понадобился вдовий траур. Нехитрый подсчет укрепил его во мнении, что он не ошибся. Сейчас она должна выглядеть как груша. Она, наверное, будет счастлива выйти за него замуж до рождения ребенка. Вглядываясь в холодные паводковые воды Огайо, он спросил:
— Сколько времени займет путешествие до того места, где вы ее высадили?
Шкипер тоже окинул взглядом вздувшуюся реку и сплюнул:
— Может быть, месяц, если река не убьет вас.
Алисия и Трэвис, не подозревая о происходящих вдали от них событиях, пришпорили лошадей, мчась вперед по болотистой дороге, пересекавшей раскинувшуюся за городом равнину. Подставив лицо встречному мартовскому ветру, раскрасневшаяся Алисия все подгоняла жеребца, которого Трэвис у кого-то выпросил, одолжил или увел.
Они уже давно потеряли из виду следовавший за ними фургон. Когда они приблизились к тянувшейся у поворота дороги дубовой рощице, Трэвис бросил поводья и его жеребец на финише вырвался на несколько корпусов вперед.
Он осадил своего коня и подождал Алисию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125