Это было предупреждение, и она это поняла. Лорен кивнула.
Сержант последний раз с жалостью взглянул на нее и вышел как раз в тот момент, когда Сократ выбрался из пеленок и бросился к Адриану, отчаянно бранясь и хватая хозяина за руку.
Адриан отпустил Лорен и прислонился к двери и, не обращая внимания на возню Сократа, забросил его себе на плечо.
Он похудел. Сильно похудел. Светлая щетина проступила у него на щеках. Его одежда, обычно безупречная, была помятой и грязной. Рукой он держал обезьяну за лапу, словно старался ее успокоить. Однако, когда он встретился глазами с Лорен, она увидела в нем такую настороженность, словно он имел дело с животным, поведение которого невозможно предсказать.
Он поднял бровь.
— Ребенок?
Лорен вздохнула. Знал ли он? Не потому ли он столь сдержан? Или дело в чем-то другом?
— Я… это был единственный способ добраться до вас.
— И они не посмотрели на младенца Сократа?
— Я сказала ем, что ребенок деформирован и я не хочу, чтобы кто-либо его видел.
Он скривил губы.
— Деформирован?
— Мне казалось, что я смогу спрятать вот это.
Лорен решительно вытащила крошечный «деринжер» из пеленок.
Губы Адриана искривились еще сильнее.
— Пистолетный младенец. Я бы никогда до этого не додумался.
Лорен почувствовала, как искривились ее собственные губы. Это действительно странно.
— Ну, это сработало, — сказала она, защищаясь.
— До определенного момента, — сухо согласился он. — Пока они меня не обыскали.
— Нет ли такого места, куда бы вы могли его засунуть?
— И указать на вас, если они его найдут? Я не думаю, что такое место существует. Они обыскивают очень тщательно. У меня есть опыт в этом деле.
Лорен было трудно собраться с мыслями. Его прикосновения разбудили в ней дремавший огонь. Несмотря на худобу, он по-прежнему был очень красив, а щетина на щеках придавала ему вид головореза. Его нахмуренные брови были сведены вместе, а от его иронического изгиба губ сердце ее работало с перебоями. Но несмотря на его настороженный вид, ни в его глазах, ни на его устах не было никаких обвинений.
Сократ прижимался к Адриану, с невыразимой нежностью касаясь мордочкой лица хозяина. Адриан же явно рассеянно ласкал обезьяну.
— Спасибо, что позаботились о нем, — сказал он. Теперь, когда он отклонил ее предложение, лицо его было сурово.
Голос его звучал искренне, и при звуках этого голоса у Лорен в душе все переворачивалось, она испытывала такую боль, которая, казалось, никогда не прекратится.
— У меня есть другой план, — предложила она.
Взяв ее за руку, он отошел от стены и подвел ее к скамье. Усадив ее на скамью, сам он сел на стол, не отрывая взгляда от ее глаз. Он слегка улыбался.
— Я с нетерпением жду, — сказал он.
Несмотря на сознание своей вины, она почувствовала себя растерянной и даже сердитой из-за его легкомысленного ответа. Все выглядело так, словно он получал от общения с нею невероятное наслаждение. Не от ее усилий. От нее самой. Это ее смущало. Ей очень хотелось знать, что у него на уме, но она не могла этого понять. Хотя губы его весело улыбались, глаза смотрели спокойно и было трудно понять, о чем он думает.
— Как я понимаю, они увозят вас в Вашингтон.
— Мне так сказали.
— Я купила лошадь в одном из городков недалеко от Вашингтона. Там останавливается поезд.
— Купили?
Губы его опять дернулись.
— Вы не прочь взорвать тюрьму. Неужели вы и лошадей крадете?
Лорен закусила губу.
— Я хотела… быть под рукой.
Улыбка на его губах погасла.
— И что же… — побуждал он ее говорить дальше.
— Если бы у вас был пистолет, вы могли бы удрать с поезда?
— Возможно. Если бы у меня в самом деле был пистолет
— Сократ вам его доставит.
— Как?
— Я пройду мимо… как раз в тот момент, когда поезд начнет замедлять ход перед станцией, и сделаю так, что Сократ поверит, что ваш охранник мне угрожает. Скорей всего Сократ бросится на охранника, а вы поможете его оттащить. Там будет «деринжер» — тот, который я принесла сегодня, — в кармане, который я пришью с внутренней стороны его куртки.
— А почему никто не заметит, как я забираю пистолет у обезьяны?
— Я изображу истерику.
Адриан внимательно посмотрел на нее.
— Я никогда не думал, что вы, Лорен, так изворотливы.
Эти слова он произнес очень тихо.
Пульс Лорен забился быстрее. Его глаза, эти прекрасные, обаятельные глаза, казалось, проникали ей в душу, ища там ответы на вопросы, на которые сама она отвечать не хотела.
— Вы нужны Сократу, — сказала она, немного помедлив.
— А вам?
Лорен вздохнула.
Адриан наклонился, и Сократ спрыгнул с его плеча. Лицо Адриана было рядом с ее лицом.
— Я нужен вам, Лорен?
Лорен чувствовала его дыхание на своей коже и его руку на своей руке, и эта рука гладила ее медленным чувственным движением. Она сама себе казалась пленницей желания. Ей так страстно хотелось, чтобы он ее целовал, чтобы он держал ее в своих объятиях.
— Нужен, Лорен? — вновь прозвучал вопрос.
— Нет, — ответила она защищаясь, но даже сама она чувствовала, что это ложь.
— Зачем тогда вы здесь, а? Зачем… так сильно рисковать?
Лорен нечего было ему ответить.
— Зачем, Лорен? — его голос вонзился в нее, словно острие пики.
— Потому что… — ответила она в конце концов, — это несправедливо. Тот… лейтенант собирался застрелить Сократа.
— Вы в самом деле думаете, что их заботит справедливость? Они за меня получили премию. Все, что им было нужно — это предлог. И многие скажут, что по-своему это справедливо.
Он пожал плечами.
— Все зависит от того, на чьей вы стороне.
— Как вы можете быть столь рассудительным?
Он еле заметно улыбнулся.
— Я едва ли в состоянии быть другим. Я знал, что рискую.
— Это несправедливо, — неожиданно сказала она. Его рука коснулась ее подбородка, поднимая его вверх до тех пор, пока их глаза не встретились.
— На войне все несправедливо, любимая.
Лорен не могла отвести взгляд. Она дрожала, охваченная сильным волнением. Знал ли он? И был ли он прав? Все ли было справедливо? Простил бы он ее? И простил ли бы ей это Ларри? Мог ли Ларри простить ей спасение человека, виновного в его смерти?
Ее размышления прервал его голос.
— Вас могут начать преследовать, вы можете попасть в тюрьму.
— Никто не узнает, — ответила она. — Я не пользовалась своим именем. Тюремщики не знают о Сократе. Они уверены, что у меня ребенок, а не обезьяна. Они не смогут связать меня с вашим побегом.
— А вы поедете со мной? — его синие глаза были темны, таинственны и словно пытались разгадать ее тайны.
— Нет.
— Почему?
— Сейчас не время для вопросов, — в отчаянии сказала она. — Они скоро вернутся.
Адриан посмотрел на дверь.
— Ну да, — согласился он, словно желая того. Боже, как он хотел вновь обрести свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101