..
– Что «но»?
«Но этим другом не станете вы!» – подумала Онести и тут же испугалась, что может произнести это вслух. А потому тут же переменила тему разговора:
– Здесь так красиво! Посмотрите, как ветер волнует эту высокую зеленую траву, а солнце слегка золотит ее! Вы не слышите в этом музыки?
– Я ничего не слышу.
– Потому что не слушаете. Закройте глаза, Джесс. И если внимательно прислушаетесь, то непременно услышите, как ветер поет для вас.
Джесс послушно закрыл глаза, напряг слух, но ничего не услышал и лишь почувствовал себя круглым идиотом. Но в голосе Онести было столько восторженности, что он решил не разрушать ее иллюзий и попробовал прислушаться еще раз.
Сначала в ушах просто шумел порывистый ветер. Но постепенно к нему стали примешиваться звуки топота копыт Джемини. Они создавали некий музыкальный фон, обычно воспроизводимый в оркестре ударными инструментами. Пение птиц напоминало звучание кларнетов и флейт. А гудение ветра в тростниках выполняло роль солирующих скрипок и виолончелей.
Впервые за последние пятнадцать лет Джесс поймал себя на том, что начал мурлыкать себе под нос какую-то только ему известную мелодию. Мотив рождался где-то в глубине его души. Он почувствовал себя окрыленным. В голове зазвучала просто райская музыка...
Открыв глаза, Джесс увидел, что Онести смотрит на него с удивлением.
– Что? – недоумевая, спросил он.
– Ничего. Просто я не догадывалась, что вы можете петь.
– Могу. Только это со мной очень редко случается.
– Вы никогда не подумывали о возможности стать профессиональным музыкантом?
– Зачем мне это?
– Музыкальная карьера приносит известность. Богатство. Личное удовлетворение. Готова держать пари: если бы вы вытащили на дорогу рояль и стали на нем играть, вокруг сразу собралась бы огромная толпа восхищенных слушателей.
– Известности мне не нужно. А что касается богатства, то я не знал бы, что с ним делать. Личное же удовлетворение я могу получить, и, кстати, получаю, в других сферах жизни.
– Скажите, Джесс, чем вы намерены заняться после завершения нашего героического проекта?
– Возможно, попробую превратиться в мирного фермера.
– Это вы-то?!
– Да, я-то. А почему бы и нет?
– Вы считаете, что это принесет вам счастье?
– Откуда вам известно, что может сделать меня счастливым?
– Мне кажется, что вы принадлежите к тому типу мужчин, которые привыкли рисковать, совершать подвиги и решать серьезные проблемы. А тут – фермерство! Не знаю...
– Видите ли, я тоже не могу ничего знать, пока сам не испробую.
– Что ж, пожалуй, вы правы. Большинство великих открытий и свершений стало результатом смелых, порой безумных, попыток.
– Боже, Онести! Вы как будто повторяете слова моей дорогой матушки!
– И где же вы намерены начать свою новую жизнь?
– Пока не знаю. Может быть, здесь, в Техасе. Или в Нью-Мексико. Не исключено, что в Монтане. Говорят, там есть хорошие пастбища. Надо будет посмотреть.
– А чего вы вообще хотите от жизни?
– Наверное, того же, чего и все: найти место, где можно осесть, трудиться и приносить пользу.
– Кому?
– Людям. По крайней мере некоторым. Этого, думаю, достаточно!..
Все следующие два часа Джесс думал над словами Онести. Чего он ждет от этой жизни? Так чего же? Всякий старается найти свое, только ему понятное и принадлежащее по воле провидения. И каждый в зависимости от этого избирает себе род деятельности. Или же по каким-либо другим причинам? Скарлет Роуз как-то раз сказала: «Порой на выбор жизненного пути толкает чувство покинутости, одиночества и отчаяния. Или же алчность и ненасытность в желаниях...»
Но Онести...
Джесс подумал о том, что она в поисках кого-то, кому желала бы принадлежать, могла бы оказаться в любых объятиях...
В том числе и в его...
Джесс думал о ее семье. О том, какое воспитание получила Онести. Это были опасные мысли для мужчины, который намеревался лишь сопровождать молодую женщину, помогая ей найти родного брата. Но при этом держаться на расстоянии, дабы иметь возможность в любой момент отделаться от нее.
Онести, очевидно, любила своего отца. Это доказывал хотя бы рубин – драгоценный подарок родителя, который она носила на золотой цепочке у сердца.
Людей она не боялась, но умела скрывать от них свои мысли. Вообще-то, не будь Онести столь раздражительной, из нее мог бы получиться неплохой детектив.
Значит ли это, что брак с подобной женщиной может оказаться сплошным мучением?
У Джесса никогда не было близких отношений с женщинами, которым он не доверял. И если бы Онести была откровенной с ним, то он, возможно, понял бы ее. Она имела много возможностей для этого. Однако каждый раз Джесс выслушивал все новую и новую ложь. Либо она вовсе избегала говорить ему что-либо.
Джесс намеревался расстаться с Онести в небольшом городке Трипл-Эйс, расположенном по дороге в Таскоту. Когда-то он был там депутатом мэрии. Дальнейшую заботу об Онести обещали взять на себя Энни и Бретт, которым Джесс должен был дать телеграмму о точном месте встречи. А пока он собирался подыскать своей спутнице нового помощника. Конечно, если в самые ближайшие дни вдруг не найдется ее мифический брат...
– Это и есть Таскота? – сморщилась Онести при виде однообразных кирпичных домов и выстроившихся в один ряд деревьев с редкими ветками.
– Нет, это Трипл-Эйс. В Таскоту мы приедем еще не скоро.
– Мне здесь не нравится! Не знаю почему, но при виде этого пейзажа мне кажется, что по спине ползут пауки.
Джесс удивленно посмотрел на девушку, потом на город. Город как город! Дома, улицы, две большие площади... Старое здание суда...
При взгляде на это строение он побледнел. Здесь они должны оформить развод и расстаться...
Впрочем...
– Вам здесь не нравится? – спросил он.
– Я уже сказала, что нет!
– Что ж, мы можем продолжить путь. Если поспешим, то завтра к утру приедем в Сэйдж-Флэт.
– Но, насколько я помню, именно здесь вы хотели найти мне сопровождающего?
– Это можно сделать и в Сэйдж-Флэтс. Кстати, там же у вас будет возможность полюбоваться дикими лошадьми.
– Серьезно? – сразу расцвела Онести.
– Совершенно серьезно! – ответил Джесс и резонно подумал, что Бретта с Энни можно будет вызвать телеграммой и в Сэйдж-Флэт...
В Сэйдж-Флэт они въехали не рано утром, как предполагал Джесс, а ближе к полудню. Они направились к единственной городской гостинице.
– Почему мы сразу едем в гостиницу? – капризным тоном спросила Онести, пока Джесс помогал ей слезать с лошади. – Я думала, что первым делом нам предстоит знакомство с дикими лошадьми.
– Сначала нам надо разместиться. Поэтому мы и проехали прямо сюда. Кстати, здесь и переночуем.
Он пропустил Онести вперед, и они очутились в вестибюле отеля.
– Итак, что мы намерены делать сразу же после этой церемонии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Что «но»?
«Но этим другом не станете вы!» – подумала Онести и тут же испугалась, что может произнести это вслух. А потому тут же переменила тему разговора:
– Здесь так красиво! Посмотрите, как ветер волнует эту высокую зеленую траву, а солнце слегка золотит ее! Вы не слышите в этом музыки?
– Я ничего не слышу.
– Потому что не слушаете. Закройте глаза, Джесс. И если внимательно прислушаетесь, то непременно услышите, как ветер поет для вас.
Джесс послушно закрыл глаза, напряг слух, но ничего не услышал и лишь почувствовал себя круглым идиотом. Но в голосе Онести было столько восторженности, что он решил не разрушать ее иллюзий и попробовал прислушаться еще раз.
Сначала в ушах просто шумел порывистый ветер. Но постепенно к нему стали примешиваться звуки топота копыт Джемини. Они создавали некий музыкальный фон, обычно воспроизводимый в оркестре ударными инструментами. Пение птиц напоминало звучание кларнетов и флейт. А гудение ветра в тростниках выполняло роль солирующих скрипок и виолончелей.
Впервые за последние пятнадцать лет Джесс поймал себя на том, что начал мурлыкать себе под нос какую-то только ему известную мелодию. Мотив рождался где-то в глубине его души. Он почувствовал себя окрыленным. В голове зазвучала просто райская музыка...
Открыв глаза, Джесс увидел, что Онести смотрит на него с удивлением.
– Что? – недоумевая, спросил он.
– Ничего. Просто я не догадывалась, что вы можете петь.
– Могу. Только это со мной очень редко случается.
– Вы никогда не подумывали о возможности стать профессиональным музыкантом?
– Зачем мне это?
– Музыкальная карьера приносит известность. Богатство. Личное удовлетворение. Готова держать пари: если бы вы вытащили на дорогу рояль и стали на нем играть, вокруг сразу собралась бы огромная толпа восхищенных слушателей.
– Известности мне не нужно. А что касается богатства, то я не знал бы, что с ним делать. Личное же удовлетворение я могу получить, и, кстати, получаю, в других сферах жизни.
– Скажите, Джесс, чем вы намерены заняться после завершения нашего героического проекта?
– Возможно, попробую превратиться в мирного фермера.
– Это вы-то?!
– Да, я-то. А почему бы и нет?
– Вы считаете, что это принесет вам счастье?
– Откуда вам известно, что может сделать меня счастливым?
– Мне кажется, что вы принадлежите к тому типу мужчин, которые привыкли рисковать, совершать подвиги и решать серьезные проблемы. А тут – фермерство! Не знаю...
– Видите ли, я тоже не могу ничего знать, пока сам не испробую.
– Что ж, пожалуй, вы правы. Большинство великих открытий и свершений стало результатом смелых, порой безумных, попыток.
– Боже, Онести! Вы как будто повторяете слова моей дорогой матушки!
– И где же вы намерены начать свою новую жизнь?
– Пока не знаю. Может быть, здесь, в Техасе. Или в Нью-Мексико. Не исключено, что в Монтане. Говорят, там есть хорошие пастбища. Надо будет посмотреть.
– А чего вы вообще хотите от жизни?
– Наверное, того же, чего и все: найти место, где можно осесть, трудиться и приносить пользу.
– Кому?
– Людям. По крайней мере некоторым. Этого, думаю, достаточно!..
Все следующие два часа Джесс думал над словами Онести. Чего он ждет от этой жизни? Так чего же? Всякий старается найти свое, только ему понятное и принадлежащее по воле провидения. И каждый в зависимости от этого избирает себе род деятельности. Или же по каким-либо другим причинам? Скарлет Роуз как-то раз сказала: «Порой на выбор жизненного пути толкает чувство покинутости, одиночества и отчаяния. Или же алчность и ненасытность в желаниях...»
Но Онести...
Джесс подумал о том, что она в поисках кого-то, кому желала бы принадлежать, могла бы оказаться в любых объятиях...
В том числе и в его...
Джесс думал о ее семье. О том, какое воспитание получила Онести. Это были опасные мысли для мужчины, который намеревался лишь сопровождать молодую женщину, помогая ей найти родного брата. Но при этом держаться на расстоянии, дабы иметь возможность в любой момент отделаться от нее.
Онести, очевидно, любила своего отца. Это доказывал хотя бы рубин – драгоценный подарок родителя, который она носила на золотой цепочке у сердца.
Людей она не боялась, но умела скрывать от них свои мысли. Вообще-то, не будь Онести столь раздражительной, из нее мог бы получиться неплохой детектив.
Значит ли это, что брак с подобной женщиной может оказаться сплошным мучением?
У Джесса никогда не было близких отношений с женщинами, которым он не доверял. И если бы Онести была откровенной с ним, то он, возможно, понял бы ее. Она имела много возможностей для этого. Однако каждый раз Джесс выслушивал все новую и новую ложь. Либо она вовсе избегала говорить ему что-либо.
Джесс намеревался расстаться с Онести в небольшом городке Трипл-Эйс, расположенном по дороге в Таскоту. Когда-то он был там депутатом мэрии. Дальнейшую заботу об Онести обещали взять на себя Энни и Бретт, которым Джесс должен был дать телеграмму о точном месте встречи. А пока он собирался подыскать своей спутнице нового помощника. Конечно, если в самые ближайшие дни вдруг не найдется ее мифический брат...
– Это и есть Таскота? – сморщилась Онести при виде однообразных кирпичных домов и выстроившихся в один ряд деревьев с редкими ветками.
– Нет, это Трипл-Эйс. В Таскоту мы приедем еще не скоро.
– Мне здесь не нравится! Не знаю почему, но при виде этого пейзажа мне кажется, что по спине ползут пауки.
Джесс удивленно посмотрел на девушку, потом на город. Город как город! Дома, улицы, две большие площади... Старое здание суда...
При взгляде на это строение он побледнел. Здесь они должны оформить развод и расстаться...
Впрочем...
– Вам здесь не нравится? – спросил он.
– Я уже сказала, что нет!
– Что ж, мы можем продолжить путь. Если поспешим, то завтра к утру приедем в Сэйдж-Флэт.
– Но, насколько я помню, именно здесь вы хотели найти мне сопровождающего?
– Это можно сделать и в Сэйдж-Флэтс. Кстати, там же у вас будет возможность полюбоваться дикими лошадьми.
– Серьезно? – сразу расцвела Онести.
– Совершенно серьезно! – ответил Джесс и резонно подумал, что Бретта с Энни можно будет вызвать телеграммой и в Сэйдж-Флэт...
В Сэйдж-Флэт они въехали не рано утром, как предполагал Джесс, а ближе к полудню. Они направились к единственной городской гостинице.
– Почему мы сразу едем в гостиницу? – капризным тоном спросила Онести, пока Джесс помогал ей слезать с лошади. – Я думала, что первым делом нам предстоит знакомство с дикими лошадьми.
– Сначала нам надо разместиться. Поэтому мы и проехали прямо сюда. Кстати, здесь и переночуем.
Он пропустил Онести вперед, и они очутились в вестибюле отеля.
– Итак, что мы намерены делать сразу же после этой церемонии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65