Ей было почему-то трудно сосредоточиться на чем-то важном. Ее занимали незначительные детали: пряди светлых волос, выбившиеся из-под старого парика, единственный задиристый зеленоватый глаз, высокая худощавая фигура пирата. Он был выше Мориса на добрых два дюйма, но его плечам недоставало мужественной ширины плеч ее телохранителя.
На лице пирата появилась было улыбка, но тут же слетела, когда Морис подошел к Люси.
– Это один из ваших друзей? – поинтересовалась она.
– Так, старый знакомый, – коротко ответил он.
– Меня удивляет, что полицейский с Боу-стрит имеет такие предосудительные знакомства, – чопорно заявила она.
– Во мне много такого, что может показаться вам неожиданным.
Морис положил руки ей на плечи и всматривался в ее лицо так внимательно и серьезно, как будто хотел его запомнить. Его горькая улыбка заставила Люси погрустнеть.
Их беседу прервала шумная суматоха у входа. В дверях появились несколько сконфуженных слуг во главе с человеком, одетым только во фланелевые кальсоны. Он оглядел пораженных гостей подбитым глазом, и по залу промчался испуганный вздох.
Резкий гнусавый голос человека в нижнем белье заставил Люси вздрогнуть и обернуться.
– Этот презренный мошенник посмел бросить меня в кусты, как какой-нибудь хлам! Черт побери, я герцог Мэннингтон! Мой род такой же старинный, как и королевский род! Я заточу негодяя в Ньюгейт этой же ночью, и пусть он сгниет там заживо. – Он протянул вперед руку, весь содрогаясь от негодования. – О, да вот он! Эта маска стоила мне приличную сумму. Я узнал бы ее где угодно. Хватайте его!
С преувеличенным спокойствием лорд Хауэлл снял свою маску как раз вовремя, чтобы помешать собственным слугам наброситься на него.
Уверенность его обвинителя несколько сникла, когда он обвел глазами множество лиц в таких же масках, но вот он снова указал на кого-то пальцем.
– Вот он! Прячется за колонной! Я узнал бы этого подлеца где угодно!
Люси засмеялась.
– Он сошел с ума! На этот раз он указывает на пирата.
Среди гостей поднялся возмущенный шум, когда разгневанный герцог стал беспорядочно обвинять одного за другим мужчин в черных масках. Уголком глаза Люси заметила, что театральный пират торопливо ретировался, как только началась суматоха.
Морис потянул Люси к выходу на террасу:
– Давайте-ка тоже исчезнем.
Она вдруг закапризничала и уперлась на месте:
– Но я хочу еще потанцевать. Я хочу танцевать всю ночь напролет!
Бросив на нее укоризненный взгляд, Морис распахнул дверь. Ворвавшийся студеный ветер мгновенно сдул с Люси ее кураж. Зацепившись ногой за порог, она упала бы, если бы он не подхватил ее. Их лица в масках почти соприкоснулись. Люси подняла на него взгляд, вспыхнувший радостью.
Она сбежала по ступенькам и закружилась по лужайке.
– О, посмотрите на это чудо, Морис! Я уже не помню, когда в Лондоне шел снег. Господи, какая красота!
Морис не отводил завороженного взгляда от Люси, широко распахнувшей руки, как будто она хотела обнять весь мир. Она ловила снежинки языком, как расшалившийся ребенок. Морис с грустью подумал, что вряд ли ей довелось испытывать подобную радость в детстве. Ее отец не допустил бы такого легкомысленного поведения.
– Это вы, вы сами чудо! – восторженно крикнул он ей.
Искрящиеся снежинки усыпали волосы Люси, превращая ее в сказочную принцессу. Она протянула руку, чтобы снять его маску, и ее губы тронула насмешливая улыбка.
– Мистер Клермонт, а я-то думала, что без очков вы слепы, как летучая мышь!
Его глаза потемнели, и, вместо того чтобы отшутиться, он серьезно произнес:
– Так оно и есть, Люси. Слепой ко всему, кроме вас.
Он сорвал маску с ее прелестного лица. Бездонные серые глаза излучали нежную страсть.
Он схватил Люси за руку, и они побежали по заснеженной лужайке навстречу ночи и ветру.
Она громко смеялась и не могла отделаться от странного ощущения, что когда-то уже испытывала вот такую же смесь восторга и ужаса.
Запыхавшись, они остановились у края мощенной булыжником дороги и обнаружили, что их кареты нигде не видно.
– Наверное, отец уехал на ней, – переводя дух, проговорила Люси. – Он, вероятно, хотел прислать ее за мной попозже. – Увидев нахмуренное лицо Мориса, она быстро добавила: – Но вы ведь не ожидали, что он пойдет пешком?
– Только по воде! – отрезал он.
Морис потянул ее к экипажу на другой стороне дороги. На его скамье не было кучера. Вероятно, он играл где-нибудь в карты с прислугой, коротая время до разъезда гостей. Великолепные гнедые лошади нервно заржали при приближении молодых людей. Из их изящно вырезанных ноздрей вырывался белый пар.
– Значит, сделаем так.
Бросив взгляд через плечо, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, Морис обхватил сильными руками девушку за талию и подсадил в роскошную карету.
Прежде чем он закрыл дверцу, она нацелила на него пальчик:
– Признавайтесь, несчастный грешник. Это ведь вы раздели беднягу герцога?
Он прижал руку к сердцу с видом оскорбленной невинности.
– Вы обвиняете меня?! Человека, который посвятил всю свою жизнь охране законности и порядка?
– Человека, который, не задумываясь, украдет чужой экипаж, если это ему понадобится, – едко возразила Люси.
– Я не краду, а беру на время, – поправил он ее.
Глаза девушки блеснули озорством.
– Я не уверена, что мне стоит ехать с вами, сэр. Что, если вам придет в голову обокрасть и меня? Хотя, кроме одежды, у меня нечего взять.
Он взял ее лицо в ладони и наклонился к нему так близко, что почувствовал ее легкое дыхание.
– Лучше не искушайте меня, мисс!
Он слегка подтолкнул Люси, и она упала на спину, хохоча как сумасшедшая и пытаясь подняться. Перед его взором мелькнула ее нижняя кружевная юбка и розовые чулочки.
Еле сдержавшись, Морис захлопнул дверцу и прислонился пылающим лбом к холодному стеклу экипажа, проклиная себя за то, что дал совершенно не привыкшей к вину девушке лишний бокал шампанского.
Он ждал, пока к нему вернется хладнокровие, и вдруг обратил внимание, что на позолоченной дверце кареты вычеканено выпуклое изображение орла, на распростертых крыльях которого вьется лента с надписью Мэнингтон. Именно такой герб был на карете, сбившей на дороге ребенка в тот дождливый осенний вечер.
Он запрокинул голову и расхохотался, потрясенный комичностью ситуации. Казалось, ему на роду было написано осуществлять справедливое возмездие за других безо всякой надежды когда-нибудь отомстить и за себя.
* * *
По дороге в Ионию Люси развлекала Мориса собственной версией песенки «Что за сладкая пышка эта Банберри Стрампет». Вслушиваясь в ее звонкий голосок, которым она довольно сбивчиво выпевала куплет за куплетом, он понял, что Люси несколько облагородила ее содержание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
На лице пирата появилась было улыбка, но тут же слетела, когда Морис подошел к Люси.
– Это один из ваших друзей? – поинтересовалась она.
– Так, старый знакомый, – коротко ответил он.
– Меня удивляет, что полицейский с Боу-стрит имеет такие предосудительные знакомства, – чопорно заявила она.
– Во мне много такого, что может показаться вам неожиданным.
Морис положил руки ей на плечи и всматривался в ее лицо так внимательно и серьезно, как будто хотел его запомнить. Его горькая улыбка заставила Люси погрустнеть.
Их беседу прервала шумная суматоха у входа. В дверях появились несколько сконфуженных слуг во главе с человеком, одетым только во фланелевые кальсоны. Он оглядел пораженных гостей подбитым глазом, и по залу промчался испуганный вздох.
Резкий гнусавый голос человека в нижнем белье заставил Люси вздрогнуть и обернуться.
– Этот презренный мошенник посмел бросить меня в кусты, как какой-нибудь хлам! Черт побери, я герцог Мэннингтон! Мой род такой же старинный, как и королевский род! Я заточу негодяя в Ньюгейт этой же ночью, и пусть он сгниет там заживо. – Он протянул вперед руку, весь содрогаясь от негодования. – О, да вот он! Эта маска стоила мне приличную сумму. Я узнал бы ее где угодно. Хватайте его!
С преувеличенным спокойствием лорд Хауэлл снял свою маску как раз вовремя, чтобы помешать собственным слугам наброситься на него.
Уверенность его обвинителя несколько сникла, когда он обвел глазами множество лиц в таких же масках, но вот он снова указал на кого-то пальцем.
– Вот он! Прячется за колонной! Я узнал бы этого подлеца где угодно!
Люси засмеялась.
– Он сошел с ума! На этот раз он указывает на пирата.
Среди гостей поднялся возмущенный шум, когда разгневанный герцог стал беспорядочно обвинять одного за другим мужчин в черных масках. Уголком глаза Люси заметила, что театральный пират торопливо ретировался, как только началась суматоха.
Морис потянул Люси к выходу на террасу:
– Давайте-ка тоже исчезнем.
Она вдруг закапризничала и уперлась на месте:
– Но я хочу еще потанцевать. Я хочу танцевать всю ночь напролет!
Бросив на нее укоризненный взгляд, Морис распахнул дверь. Ворвавшийся студеный ветер мгновенно сдул с Люси ее кураж. Зацепившись ногой за порог, она упала бы, если бы он не подхватил ее. Их лица в масках почти соприкоснулись. Люси подняла на него взгляд, вспыхнувший радостью.
Она сбежала по ступенькам и закружилась по лужайке.
– О, посмотрите на это чудо, Морис! Я уже не помню, когда в Лондоне шел снег. Господи, какая красота!
Морис не отводил завороженного взгляда от Люси, широко распахнувшей руки, как будто она хотела обнять весь мир. Она ловила снежинки языком, как расшалившийся ребенок. Морис с грустью подумал, что вряд ли ей довелось испытывать подобную радость в детстве. Ее отец не допустил бы такого легкомысленного поведения.
– Это вы, вы сами чудо! – восторженно крикнул он ей.
Искрящиеся снежинки усыпали волосы Люси, превращая ее в сказочную принцессу. Она протянула руку, чтобы снять его маску, и ее губы тронула насмешливая улыбка.
– Мистер Клермонт, а я-то думала, что без очков вы слепы, как летучая мышь!
Его глаза потемнели, и, вместо того чтобы отшутиться, он серьезно произнес:
– Так оно и есть, Люси. Слепой ко всему, кроме вас.
Он сорвал маску с ее прелестного лица. Бездонные серые глаза излучали нежную страсть.
Он схватил Люси за руку, и они побежали по заснеженной лужайке навстречу ночи и ветру.
Она громко смеялась и не могла отделаться от странного ощущения, что когда-то уже испытывала вот такую же смесь восторга и ужаса.
Запыхавшись, они остановились у края мощенной булыжником дороги и обнаружили, что их кареты нигде не видно.
– Наверное, отец уехал на ней, – переводя дух, проговорила Люси. – Он, вероятно, хотел прислать ее за мной попозже. – Увидев нахмуренное лицо Мориса, она быстро добавила: – Но вы ведь не ожидали, что он пойдет пешком?
– Только по воде! – отрезал он.
Морис потянул ее к экипажу на другой стороне дороги. На его скамье не было кучера. Вероятно, он играл где-нибудь в карты с прислугой, коротая время до разъезда гостей. Великолепные гнедые лошади нервно заржали при приближении молодых людей. Из их изящно вырезанных ноздрей вырывался белый пар.
– Значит, сделаем так.
Бросив взгляд через плечо, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, Морис обхватил сильными руками девушку за талию и подсадил в роскошную карету.
Прежде чем он закрыл дверцу, она нацелила на него пальчик:
– Признавайтесь, несчастный грешник. Это ведь вы раздели беднягу герцога?
Он прижал руку к сердцу с видом оскорбленной невинности.
– Вы обвиняете меня?! Человека, который посвятил всю свою жизнь охране законности и порядка?
– Человека, который, не задумываясь, украдет чужой экипаж, если это ему понадобится, – едко возразила Люси.
– Я не краду, а беру на время, – поправил он ее.
Глаза девушки блеснули озорством.
– Я не уверена, что мне стоит ехать с вами, сэр. Что, если вам придет в голову обокрасть и меня? Хотя, кроме одежды, у меня нечего взять.
Он взял ее лицо в ладони и наклонился к нему так близко, что почувствовал ее легкое дыхание.
– Лучше не искушайте меня, мисс!
Он слегка подтолкнул Люси, и она упала на спину, хохоча как сумасшедшая и пытаясь подняться. Перед его взором мелькнула ее нижняя кружевная юбка и розовые чулочки.
Еле сдержавшись, Морис захлопнул дверцу и прислонился пылающим лбом к холодному стеклу экипажа, проклиная себя за то, что дал совершенно не привыкшей к вину девушке лишний бокал шампанского.
Он ждал, пока к нему вернется хладнокровие, и вдруг обратил внимание, что на позолоченной дверце кареты вычеканено выпуклое изображение орла, на распростертых крыльях которого вьется лента с надписью Мэнингтон. Именно такой герб был на карете, сбившей на дороге ребенка в тот дождливый осенний вечер.
Он запрокинул голову и расхохотался, потрясенный комичностью ситуации. Казалось, ему на роду было написано осуществлять справедливое возмездие за других безо всякой надежды когда-нибудь отомстить и за себя.
* * *
По дороге в Ионию Люси развлекала Мориса собственной версией песенки «Что за сладкая пышка эта Банберри Стрампет». Вслушиваясь в ее звонкий голосок, которым она довольно сбивчиво выпевала куплет за куплетом, он понял, что Люси несколько облагородила ее содержание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96