Тогда как ей, напротив, было свойственно очень тонкое понимание смешного.
Старый моряк, сунув погасшую трубку в карман, поспешно выступил вперед, как будто опасался, что она действительно не замедлит отдать распоряжение, чтобы готовили веревку.
– Позвольте мне проводить вас в вашу каюту, мисс Сноу. Для благородной леди вряд ли безопасно бродить по палубе в потемках.
Он галантно предложил ей свою руку, но его покровительственный тон неприятно задел Люси.
– Нет, благодарю вас, – холодно ответила она. – Думаю, мне не стоит пренебрегать случаем познакомиться с капитаном Роком. Ведь, кажется, именно в такой вечер, как сегодня, вы и увидели его корабль, не так ли?
Надменно вздернув голову, Люси величественно проплыла мимо них к корме, не обращая внимания на поднявшееся за спиной неодобрительное ворчание.
Задумчиво полистав мемуары лорда Хауэлла, она вдруг решительно швырнула их через корму в пенный след корабля. Тяжелая книга в кожаном переплете бесследно исчезла в морской воде.
– Прости, Сильвия, – прошептала она отсутствующей подруге.
Люси подозревала, что отец не случайно так настойчиво рекомендовал ей эту книгу, написанную его старым другом. Пожалуй, по временам лорд Хауэлл впадал в грех лести, давая явно преувеличенные оценки подвигам адмирала во время кровопролитного восстания американцев против англичан в Новом Свете.
Правда, из этих мемуаров Люси узнала, что ее отец, оказывается, был участником сухопутной кампании. Это было очень странно. У девушки создалось полное впечатление, что, как настоящий моряк, отец всегда относился с презрением ко всему, что не связано с морем. Достаточно сказать, что и серьезное ранение ноги, из-за которого адмирал был вынужден шесть лет назад оставить службу, не заставило его изменить своему пристрастию к морским путешествиям. Пусть даже таким банальным, как переезд семьи из летней резиденции в Корнуолле в их скромный особняк на берегу Темзы в Челси. Домашние уже не смели и заикаться о том, что в их удобной карете и с отличными лошадьми они добрались бы до места и быстрее, и с большим комфортом… «Да, непонятно», – подумала Люси и решила при первой же возможности расспросить отца.
Она потуже стянула концы шали, поеживаясь от холода. Лондонское общество, известное постоянством, с каким оно сверяет свои строгие нравы с каждым поворотом политического флюгера, по понятным причинам с высокомерным презрением отказалось от всего французского… за исключением моды. И сейчас, согласно ее неумолимому диктату, на Люси было платье из воздушно-легкой кисеи, надетое поверх прозрачной газовой юбки, под которую беспрепятственно врывался свежий ветер Северной Атлантики. Но она предпочитала скорее терпеть это неудобство, чем погибать от духоты в нижних помещениях шхуны. К тому же там она снова окажется в узде осточертевших ей правил хорошего тона, строго соблюдаемых остальными пассажирами. А вот если она продержится на палубе еще хоть полчаса, есть надежда, что полуглухая мать капитана уже уйдет спать. Тогда Люси будет избавлена от необходимости кричать ей через весь стол, чтобы поддерживать то, что называется светской беседой.
Обычно ночами, когда корабль скользил по невидимому в темноте морю, усыпанному отражением мерцающих звезд, на Люси нисходил душевный покой и умиротворение. Размягченная, с легким сердцем, она потом быстро засыпала и сны видела радостные и спокойные. Но на этот раз желанная безмятежность не приходила. Какая-то неясная тревога не давала насладиться столь желанным одиночеством.
Люси нахмурилась, слизнув с губ соленые брызги морских волн. В густеющем тумане звуки разносятся с ясностью колокольного звона. Но сейчас даже обычный хор низких голосов мужчин, укреплявших паруса, звучал приглушенно, словно доносился издалека. Ночной корабль окутала глухая тишина, и даже огромное море, казалось, умеряло свое дыхание, чтобы не нарушать ее. Люси всмотрелась, но ничего не увидела, кроме тумана, светлыми клубами поднимающегося из чернильной темноты, и восходящей луны, кокетливо заигрывающей с быстро летящими пушистыми облаками.
Ледяной туман пробрался сквозь тонкую ткань платья Люси, касаясь ее кожи своими влажными жадными пальцами. Она все еще находилась под впечатлением россказней моряков, о капитане Роке. В такую ночь достаточно иметь хоть каплю воображения, чтобы увидеть корабль-призрак, гордо плывущий по морю в поисках добычи. Ей даже чудилось, что она слышит угрюмую монотонную песнь его матросов, взывающую к отмщению за предательство, и гулкий звук колокола, оплакивающего их судьбу.
Люси повела плечами, пытаясь освободиться от наваждения. Можно себе представить, что сказал бы адмирал, узнай он о внезапной склонности своей рассудительной дочери к глупым фантазиям.
Продрогнув до костей, Люси решила спуститься вниз, с удовольствием предвкушая теплый уют своей каюты, как вдруг завеса темноты расступилась и перед ней возник корабль-призрак.
Сердце Люси бешено заколотилось, затем внезапно замерло. Она вцепилась в поручни, не заметив, что ее шаль сползла на палубу.
Выскользнувшая в этот момент из-за лохматых облаков луна пролила печальный свет на блестевший черный нос шхуны, стремительно рассекающей волны, на высящиеся над палубой рангоуты с цепляющимися за них клочьями тумана и путаницу такелажа, зловеще поблескивающего, как паутина огромного смертоносного паука. Громада черных парусов беззвучно колыхалась под порывами шквального ветра. Корабль словно парил над морем в безмолвной тишине, без огней, без единого признака жизни, как неумолимый мстительный призрак.
Люси стояла, прикованная к месту диким ужасом. Хотя она отчетливо видела вздымающиеся от ветра паруса шхуны, а рука машинально отводила от лица прилипшие пряди волос, она непостижимым образом ощущала себя втянутой в самый центр смерча, где нечем дышать. Она была не в состоянии думать. Не могла крикнуть. Не могла пошевелиться.
Потом она увидела Веселого Роджера – развевающийся на высокой мачте флаг с изображением руки, светлой на темном фоне, выдавливающей алые капли крови из зажатого в ней сердца. Руки Люси в ужасе взметнулись к горлу. Ее охватило поразительное по своей реалистичности ощущение, что это ее собственное сердце сжимает рука хозяина мрачной шхуны… Что отныне оно сможет биться только с милостивого соизволения ее призрачного властелина… Господи, помоги ей! Потому что если она окажется единственной, кто видел этот корабль, значит, таинственное и зловещее знамение предназначено именно ей, Люси.
Призрачный корабль приближался, скользя по волнам с невероятной легкостью. Люси вспомнила рассказы моряков и крепко зажмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Старый моряк, сунув погасшую трубку в карман, поспешно выступил вперед, как будто опасался, что она действительно не замедлит отдать распоряжение, чтобы готовили веревку.
– Позвольте мне проводить вас в вашу каюту, мисс Сноу. Для благородной леди вряд ли безопасно бродить по палубе в потемках.
Он галантно предложил ей свою руку, но его покровительственный тон неприятно задел Люси.
– Нет, благодарю вас, – холодно ответила она. – Думаю, мне не стоит пренебрегать случаем познакомиться с капитаном Роком. Ведь, кажется, именно в такой вечер, как сегодня, вы и увидели его корабль, не так ли?
Надменно вздернув голову, Люси величественно проплыла мимо них к корме, не обращая внимания на поднявшееся за спиной неодобрительное ворчание.
Задумчиво полистав мемуары лорда Хауэлла, она вдруг решительно швырнула их через корму в пенный след корабля. Тяжелая книга в кожаном переплете бесследно исчезла в морской воде.
– Прости, Сильвия, – прошептала она отсутствующей подруге.
Люси подозревала, что отец не случайно так настойчиво рекомендовал ей эту книгу, написанную его старым другом. Пожалуй, по временам лорд Хауэлл впадал в грех лести, давая явно преувеличенные оценки подвигам адмирала во время кровопролитного восстания американцев против англичан в Новом Свете.
Правда, из этих мемуаров Люси узнала, что ее отец, оказывается, был участником сухопутной кампании. Это было очень странно. У девушки создалось полное впечатление, что, как настоящий моряк, отец всегда относился с презрением ко всему, что не связано с морем. Достаточно сказать, что и серьезное ранение ноги, из-за которого адмирал был вынужден шесть лет назад оставить службу, не заставило его изменить своему пристрастию к морским путешествиям. Пусть даже таким банальным, как переезд семьи из летней резиденции в Корнуолле в их скромный особняк на берегу Темзы в Челси. Домашние уже не смели и заикаться о том, что в их удобной карете и с отличными лошадьми они добрались бы до места и быстрее, и с большим комфортом… «Да, непонятно», – подумала Люси и решила при первой же возможности расспросить отца.
Она потуже стянула концы шали, поеживаясь от холода. Лондонское общество, известное постоянством, с каким оно сверяет свои строгие нравы с каждым поворотом политического флюгера, по понятным причинам с высокомерным презрением отказалось от всего французского… за исключением моды. И сейчас, согласно ее неумолимому диктату, на Люси было платье из воздушно-легкой кисеи, надетое поверх прозрачной газовой юбки, под которую беспрепятственно врывался свежий ветер Северной Атлантики. Но она предпочитала скорее терпеть это неудобство, чем погибать от духоты в нижних помещениях шхуны. К тому же там она снова окажется в узде осточертевших ей правил хорошего тона, строго соблюдаемых остальными пассажирами. А вот если она продержится на палубе еще хоть полчаса, есть надежда, что полуглухая мать капитана уже уйдет спать. Тогда Люси будет избавлена от необходимости кричать ей через весь стол, чтобы поддерживать то, что называется светской беседой.
Обычно ночами, когда корабль скользил по невидимому в темноте морю, усыпанному отражением мерцающих звезд, на Люси нисходил душевный покой и умиротворение. Размягченная, с легким сердцем, она потом быстро засыпала и сны видела радостные и спокойные. Но на этот раз желанная безмятежность не приходила. Какая-то неясная тревога не давала насладиться столь желанным одиночеством.
Люси нахмурилась, слизнув с губ соленые брызги морских волн. В густеющем тумане звуки разносятся с ясностью колокольного звона. Но сейчас даже обычный хор низких голосов мужчин, укреплявших паруса, звучал приглушенно, словно доносился издалека. Ночной корабль окутала глухая тишина, и даже огромное море, казалось, умеряло свое дыхание, чтобы не нарушать ее. Люси всмотрелась, но ничего не увидела, кроме тумана, светлыми клубами поднимающегося из чернильной темноты, и восходящей луны, кокетливо заигрывающей с быстро летящими пушистыми облаками.
Ледяной туман пробрался сквозь тонкую ткань платья Люси, касаясь ее кожи своими влажными жадными пальцами. Она все еще находилась под впечатлением россказней моряков, о капитане Роке. В такую ночь достаточно иметь хоть каплю воображения, чтобы увидеть корабль-призрак, гордо плывущий по морю в поисках добычи. Ей даже чудилось, что она слышит угрюмую монотонную песнь его матросов, взывающую к отмщению за предательство, и гулкий звук колокола, оплакивающего их судьбу.
Люси повела плечами, пытаясь освободиться от наваждения. Можно себе представить, что сказал бы адмирал, узнай он о внезапной склонности своей рассудительной дочери к глупым фантазиям.
Продрогнув до костей, Люси решила спуститься вниз, с удовольствием предвкушая теплый уют своей каюты, как вдруг завеса темноты расступилась и перед ней возник корабль-призрак.
Сердце Люси бешено заколотилось, затем внезапно замерло. Она вцепилась в поручни, не заметив, что ее шаль сползла на палубу.
Выскользнувшая в этот момент из-за лохматых облаков луна пролила печальный свет на блестевший черный нос шхуны, стремительно рассекающей волны, на высящиеся над палубой рангоуты с цепляющимися за них клочьями тумана и путаницу такелажа, зловеще поблескивающего, как паутина огромного смертоносного паука. Громада черных парусов беззвучно колыхалась под порывами шквального ветра. Корабль словно парил над морем в безмолвной тишине, без огней, без единого признака жизни, как неумолимый мстительный призрак.
Люси стояла, прикованная к месту диким ужасом. Хотя она отчетливо видела вздымающиеся от ветра паруса шхуны, а рука машинально отводила от лица прилипшие пряди волос, она непостижимым образом ощущала себя втянутой в самый центр смерча, где нечем дышать. Она была не в состоянии думать. Не могла крикнуть. Не могла пошевелиться.
Потом она увидела Веселого Роджера – развевающийся на высокой мачте флаг с изображением руки, светлой на темном фоне, выдавливающей алые капли крови из зажатого в ней сердца. Руки Люси в ужасе взметнулись к горлу. Ее охватило поразительное по своей реалистичности ощущение, что это ее собственное сердце сжимает рука хозяина мрачной шхуны… Что отныне оно сможет биться только с милостивого соизволения ее призрачного властелина… Господи, помоги ей! Потому что если она окажется единственной, кто видел этот корабль, значит, таинственное и зловещее знамение предназначено именно ей, Люси.
Призрачный корабль приближался, скользя по волнам с невероятной легкостью. Люси вспомнила рассказы моряков и крепко зажмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96