Сегодня она могла бы провести день с детьми, а ночь… Ночь с ним.
Подумав об этом, Филипп не смог сдержать улыбки.
— Чему ты улыбаешься, папа? — спросила Аманда.
— Вовсе я не улыбаюсь! — Филипп вдруг почувствовал, что кровь приливает к его лицу.
— Нет, улыбаешься! — не сдавалась та. — А теперь покраснел!
— Не говори глупостей! — проворчал Филипп.
— Нет, покраснел, покраснел! Оливер, посмотри на папу — правда, у него щеки красные?
— Еще одно слово про мои щеки, и я… — начал было Филипп и замолчал. Угрожать детям ремнем было бесполезно — те все равно знали, что он их не отшлепает.
Тем не менее, угроза на детей все-таки подействовала — они заметно присмирели. Но, как оказалось, ненадолго. Как только Филипп отвернулся от них, чтобы посмотреть на часы, вдруг послышался грохот и обиженный голос Аманды:
— Оливер!
Филипп отвел взгляд от часов — те показывали уже без двадцати час. Табурет, на котором только что сидела Аманда, был опрокинут, а сама она лежала на полу.
— Он толкнул меня! — заявила девочка.
— Не толкал я тебя! — проворчал Оливер.
— Толкнул.
— Не толкал!
— Оливер, — сдвинул брови Филипп, — ты хочешь сказать, что она сама упала?
— Да.
Выражение лица Оливера, однако, явно говорило о том, что это неправда. Филипп пристально посмотрел на него.
— Ладно, — признался мальчик, — я действительно ее толкнул. Извини, Аманда!
Филиппа это удивило. Давно он уже не слышал, чтобы Оливер сам, по доброй воле, признавал свою вину и перед кем-нибудь извинялся. Неужели все же начинает сказываться его влияние?
— Можешь тоже толкнуть меня, — предложил Оливер Аманде.
— Э, нет, так не пойдет! — вмешался Филипп. Аманда уже готовилась толкнуть брата.
— Аманда, подожди!
Но та уже с торжествующим видом толкнула Оливера в грудь обеими руками. Оливер завалился на кушетку, заливаясь смехом, но тут же вскочил.
— А теперь я тебя! — с азартом воскликнул он.
— Оливер, прекрати! — сдвинул брови Филипп.
— А чего она толкается? — с невинным видом заявил мальчик.
— А кто ее об этом попросил? — Филипп попытался схватить Оливера за локоть, но маленький хитрец был увертлив, как угорь.
— Только толкни меня! — кричала Аманда. — Попробуй толкни!
— Только посмей! — Воображение Филиппа красноречиво рисовало ему, во что превратится комната, дай детям волю, — сломанная мебель, перебитые вазы… Только этого не хватало, когда через минуту должны появиться Бриджертоны!
Филипп поймал Оливера за шиворот как раз тогда, когда тот схватил Аманду, и все трое повалились на пол, увлекая за собой подушки с кушетки. “Слава Богу, — подумал Филипп, — что это только подушки. Их, по крайней мере, невозможно сломать или разбить.
— Ба-бах!!!
— Черт побери, что это? — нахмурился Филипп.
— Часы, — ответил Оливер.
Это действительно были часы с камина, хотя Филипп просто не мог себе представить, почему они полетели на пол.
— Отправляйтесь к себе! — прорычал Филипп. — Живо! Будете стоять в углу до самой старости!!!
— А я тут при чем? — пропищала Аманда. — Это Оливер!
— Меня не интересует, кто это! Могли бы хоть немного утихомириться, зная, что с минуты на минуту здесь должна быть мисс Бриджертон!
— Вот это да! — раздался вдруг мужской голос. Оливер поднял голову и увидел Энтони Бриджертона, стоявшего в дверях. Из-за его спины выглядывали Бенедикт, Софи и Элоиза.
— Мое почтение, леди и джентльмены! — Голос Филиппа прозвучал недостаточно приветливо, но он был слишком зол на детей, чтобы соблюсти все приличия.
— Может быть, мы не вовремя? — нахмурился Энтони.
— Никоим образом! — замахал руками Филипп. — Просто мы тут решили… немножко переставить мебель…
— И судя по всему, вы неплохо справляетесь! — улыбнулась Элоиза.
Филипп был признателен ей: эта женщина умела сгладить любую неловкость, обратив все в шутку. Если бы, опять же, не приличия, он готов был расцеловать ее за это.
Филипп поднялся, поправил сдвинутую кушетку и одним рывком поднял с пола своих детей. Те представляли собой весьма живописное зрелище: жабо Оливера сбилось на сторону, прическа Аманды, над которой так старательно трудилась служанка, растрепалась.
—Разрешите представить вам моих детей, — произнес Филипп со всем достоинством, на какое был способен в данной ситуации. — Оливер и Аманда Крейн!
Отпрыски Филиппа пробормотали положенные слова, смущенные таким количеством взрослых или стыдясь своего недавнего поведения. В последнее, впрочем, верилось с трудом.
— Ну хорошо, — сказал им Филипп, — идите.
Оливер посмотрел на него прямо-таки страдальческим взглядом.
— В чем дело? — нахмурился отец.
— Может, нам можно остаться?
— Нет, нельзя. — В планы Филиппа входило пообедать со своими гостями, а затем показать им оранжерею, и во избежание всяких неожиданностей детей лучше было удалить.
— Может, мы все-таки останемся, папа? — с надеждой в голосе протянула Аманда.
Филиппу не хотелось демонстрировать гостям свое бессилие перед детьми.
— Я же сказал — нельзя! — повторил он. — Марш в детскую — мисс Эдвардс уже, наверное, заждалась вас!
— Мы не любим мисс Эдвардс! — заявил Оливер. Аманда поддержала брата кивком головы.
— Вы не имеете права так говорить о ней! — сдвинул брови Филипп. — Мисс Эдвардс — ваша няня, и будьте любезны…
— Мы не любим ее, — перебил отца Оливер. Филипп посмотрел на Бриджертонов.
— Извините меня, леди и джентльмены! — произнес он.
— Ничего страшного! — понимающе улыбнулась ему Софи, на своем опыте знавшая, что такое дети.
Филипп отвел близнецов в дальний угол и строго посмотрел на них.
— Оливер, Аманда, — торжественно объявил он, — мисс Бриджертон оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
Глаза малышей загорелись.
— Что ж, — не без самодовольства заметил Филипп, — я рад, что эта идея вам по вкусу!
— А она… — начал было кто-то из детей, но Филипп перебил:
— Слушайте меня внимательно, я еще не все сказал. Так вот, несмотря на то что мисс Бриджертон в любом случае станет моей женой, мне хотелось бы произвести хорошее впечатление на ее родных. А для этого нужно, чтобы вы мне не мешали. Понятно?
Губы Аманды вдруг задрожали.
— В чем дело? — насторожился Филипп.
— Значит, ты стыдишься нас, папа? — В голосе малышки звучала недетская обида.
Филипп вдруг ощутил свое бессилие. Нет, он, видимо, так никогда и не научится управляться со своими детьми — что бы он ни сказал, они все воспринимают в штыки…
— У тебя какие-то проблемы, Филипп? — раздался вдруг над его ухом знакомый голос. — Может, я смогу помочь?
Элоиза! Вот оно, спасение! Филипп молча смотрел, как Элоиза, склонившись над детьми, говорит им что-то тихим, спокойным голосом — и вскоре, к его удивлению, близнецы попрощались с гостями и покорно удалились, хотя и без особой радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Подумав об этом, Филипп не смог сдержать улыбки.
— Чему ты улыбаешься, папа? — спросила Аманда.
— Вовсе я не улыбаюсь! — Филипп вдруг почувствовал, что кровь приливает к его лицу.
— Нет, улыбаешься! — не сдавалась та. — А теперь покраснел!
— Не говори глупостей! — проворчал Филипп.
— Нет, покраснел, покраснел! Оливер, посмотри на папу — правда, у него щеки красные?
— Еще одно слово про мои щеки, и я… — начал было Филипп и замолчал. Угрожать детям ремнем было бесполезно — те все равно знали, что он их не отшлепает.
Тем не менее, угроза на детей все-таки подействовала — они заметно присмирели. Но, как оказалось, ненадолго. Как только Филипп отвернулся от них, чтобы посмотреть на часы, вдруг послышался грохот и обиженный голос Аманды:
— Оливер!
Филипп отвел взгляд от часов — те показывали уже без двадцати час. Табурет, на котором только что сидела Аманда, был опрокинут, а сама она лежала на полу.
— Он толкнул меня! — заявила девочка.
— Не толкал я тебя! — проворчал Оливер.
— Толкнул.
— Не толкал!
— Оливер, — сдвинул брови Филипп, — ты хочешь сказать, что она сама упала?
— Да.
Выражение лица Оливера, однако, явно говорило о том, что это неправда. Филипп пристально посмотрел на него.
— Ладно, — признался мальчик, — я действительно ее толкнул. Извини, Аманда!
Филиппа это удивило. Давно он уже не слышал, чтобы Оливер сам, по доброй воле, признавал свою вину и перед кем-нибудь извинялся. Неужели все же начинает сказываться его влияние?
— Можешь тоже толкнуть меня, — предложил Оливер Аманде.
— Э, нет, так не пойдет! — вмешался Филипп. Аманда уже готовилась толкнуть брата.
— Аманда, подожди!
Но та уже с торжествующим видом толкнула Оливера в грудь обеими руками. Оливер завалился на кушетку, заливаясь смехом, но тут же вскочил.
— А теперь я тебя! — с азартом воскликнул он.
— Оливер, прекрати! — сдвинул брови Филипп.
— А чего она толкается? — с невинным видом заявил мальчик.
— А кто ее об этом попросил? — Филипп попытался схватить Оливера за локоть, но маленький хитрец был увертлив, как угорь.
— Только толкни меня! — кричала Аманда. — Попробуй толкни!
— Только посмей! — Воображение Филиппа красноречиво рисовало ему, во что превратится комната, дай детям волю, — сломанная мебель, перебитые вазы… Только этого не хватало, когда через минуту должны появиться Бриджертоны!
Филипп поймал Оливера за шиворот как раз тогда, когда тот схватил Аманду, и все трое повалились на пол, увлекая за собой подушки с кушетки. “Слава Богу, — подумал Филипп, — что это только подушки. Их, по крайней мере, невозможно сломать или разбить.
— Ба-бах!!!
— Черт побери, что это? — нахмурился Филипп.
— Часы, — ответил Оливер.
Это действительно были часы с камина, хотя Филипп просто не мог себе представить, почему они полетели на пол.
— Отправляйтесь к себе! — прорычал Филипп. — Живо! Будете стоять в углу до самой старости!!!
— А я тут при чем? — пропищала Аманда. — Это Оливер!
— Меня не интересует, кто это! Могли бы хоть немного утихомириться, зная, что с минуты на минуту здесь должна быть мисс Бриджертон!
— Вот это да! — раздался вдруг мужской голос. Оливер поднял голову и увидел Энтони Бриджертона, стоявшего в дверях. Из-за его спины выглядывали Бенедикт, Софи и Элоиза.
— Мое почтение, леди и джентльмены! — Голос Филиппа прозвучал недостаточно приветливо, но он был слишком зол на детей, чтобы соблюсти все приличия.
— Может быть, мы не вовремя? — нахмурился Энтони.
— Никоим образом! — замахал руками Филипп. — Просто мы тут решили… немножко переставить мебель…
— И судя по всему, вы неплохо справляетесь! — улыбнулась Элоиза.
Филипп был признателен ей: эта женщина умела сгладить любую неловкость, обратив все в шутку. Если бы, опять же, не приличия, он готов был расцеловать ее за это.
Филипп поднялся, поправил сдвинутую кушетку и одним рывком поднял с пола своих детей. Те представляли собой весьма живописное зрелище: жабо Оливера сбилось на сторону, прическа Аманды, над которой так старательно трудилась служанка, растрепалась.
—Разрешите представить вам моих детей, — произнес Филипп со всем достоинством, на какое был способен в данной ситуации. — Оливер и Аманда Крейн!
Отпрыски Филиппа пробормотали положенные слова, смущенные таким количеством взрослых или стыдясь своего недавнего поведения. В последнее, впрочем, верилось с трудом.
— Ну хорошо, — сказал им Филипп, — идите.
Оливер посмотрел на него прямо-таки страдальческим взглядом.
— В чем дело? — нахмурился отец.
— Может, нам можно остаться?
— Нет, нельзя. — В планы Филиппа входило пообедать со своими гостями, а затем показать им оранжерею, и во избежание всяких неожиданностей детей лучше было удалить.
— Может, мы все-таки останемся, папа? — с надеждой в голосе протянула Аманда.
Филиппу не хотелось демонстрировать гостям свое бессилие перед детьми.
— Я же сказал — нельзя! — повторил он. — Марш в детскую — мисс Эдвардс уже, наверное, заждалась вас!
— Мы не любим мисс Эдвардс! — заявил Оливер. Аманда поддержала брата кивком головы.
— Вы не имеете права так говорить о ней! — сдвинул брови Филипп. — Мисс Эдвардс — ваша няня, и будьте любезны…
— Мы не любим ее, — перебил отца Оливер. Филипп посмотрел на Бриджертонов.
— Извините меня, леди и джентльмены! — произнес он.
— Ничего страшного! — понимающе улыбнулась ему Софи, на своем опыте знавшая, что такое дети.
Филипп отвел близнецов в дальний угол и строго посмотрел на них.
— Оливер, Аманда, — торжественно объявил он, — мисс Бриджертон оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
Глаза малышей загорелись.
— Что ж, — не без самодовольства заметил Филипп, — я рад, что эта идея вам по вкусу!
— А она… — начал было кто-то из детей, но Филипп перебил:
— Слушайте меня внимательно, я еще не все сказал. Так вот, несмотря на то что мисс Бриджертон в любом случае станет моей женой, мне хотелось бы произвести хорошее впечатление на ее родных. А для этого нужно, чтобы вы мне не мешали. Понятно?
Губы Аманды вдруг задрожали.
— В чем дело? — насторожился Филипп.
— Значит, ты стыдишься нас, папа? — В голосе малышки звучала недетская обида.
Филипп вдруг ощутил свое бессилие. Нет, он, видимо, так никогда и не научится управляться со своими детьми — что бы он ни сказал, они все воспринимают в штыки…
— У тебя какие-то проблемы, Филипп? — раздался вдруг над его ухом знакомый голос. — Может, я смогу помочь?
Элоиза! Вот оно, спасение! Филипп молча смотрел, как Элоиза, склонившись над детьми, говорит им что-то тихим, спокойным голосом — и вскоре, к его удивлению, близнецы попрощались с гостями и покорно удалились, хотя и без особой радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81