И все предстало совсем в другом свете. – Она просияла. – Думаю, даже твой первый лондонский сезон не шел бы ни в какое сравнение с твоим браком, ведь ты получила самого завидного жениха высшего света. – Она заговорщически обняла дочь. – Тебе надо было довериться мне, я бы тебя поняла.
– Мама, – Алекс не могла ее больше слушать, – я не знаю, что написал тебе отец, но...
– Графиня! – обратился к матери Алекс Дрейк, внезапно откуда-то появившись. Он с почтением наклонился к руке Констанции Кассел, воплощая собой особую мужественность и шарм.
– Здравствуйте, ваша светлость, – ответила ему Констанция. – Я разделяю вашу скорбь по поводу кончины вашего отца, – тихо и проникновенно промурлыкала она.
«Не очень-то в это верится, дорогая мамочка! – негодовала про себя Алекс. – Представляю, сколько своих подруг ты развлекала рассказами о твоей ненаглядной доченьке-герцогине».
– Благодарю вас, графиня. И прошу вас, зовите меня Дрейком. В конце концов, мы ведь с вами родственники. – Дрейк одарил Констанцию такой обворожительной улыбкой, от которой растаял бы и гренландский айсберг.
Мать Алекс вежливо улыбнулась в ответ:
– Благодарю вас, Дрейк. Я рада за вас с Александриной. Об этом я только что говорила своей дочери. Как ей повезло, что вы нашли друг друга!
В этот миг Алекс хотелось придушить свою мать.
– Это мне повезло с ней. Ваша дочь – настоящее сокровище. Вы должны ею гордиться.
– О да, я горжусь ею, – заверила его леди Садзбери. – Очень горжусь. Надеюсь, все, чему я учила ее на протяжении многих лет, поможет ей стать добродетельной женой и хорошей хозяйкой в поместье.
– О, достоинства Александрины бросались в глаза с самого начала, – заметил он. – Я никогда не сомневался, что она удовлетворит все мои требования.
Констанция просияла от удовольствия:
– Я польщена. – Внезапно вспомнив, где находится, она приподняла край своего траурного платья и опустила глаза. – Теперь я, пожалуй, удалюсь, ведь сейчас не время для радости. Примите самые искренние соболезнования от моего супруга и от меня лично. Ваш отец был замечательным человеком.
– Да, я согласен с вами. – Дрейк натянуто улыбнулся. – Возможно, когда закончится траур, вы погостите несколько дней у нас в Аллоншире?
– С величайшим удовольствием. – Констанция повернулась, чтобы снова обнять Алекс. – Он у твоих ног, детка, – прошептала она Александрине на ухо. – Теперь тебе остается только подарить ему наследника. И тогда муж бросит к твоим ногам весь мир. Ну до свидания, милая, – произнесла она со строго дозированным количеством теплоты в голосе. В конце концов, никогда не знаешь, кто наблюдает за тобой в данный момент, не так ли?
И она удалилась, унося с собой изысканное облако аромата жасмина.
Алекс медленно повернулась к мужу.
– Не забывай, милая, что за нами сейчас наблюдает графиня, от наметанного глаза которой ничто не ускользнет, – тихо напомнил ей Дрейк.
Алекс согласно кивнула:
– Не знаю, благодарить тебя или злиться.
– Я бы, пожалуй, предпочел благодарность. Алекс подняла голову.
– Вы можете произвести впечатление и очаровать кого угодно, ваша светлость. Я хвалю вас за этот спектакль.
– Я просто сделал для тебя то, что ты делала для меня на протяжении всего дня. Партнерство – это взаимная поддержка и лояльность, не правда ли? – сказал он серьезно, даже не улыбнувшись. – Экипаж ждет нас, Александрина, – напомнил он.
Алекс кивнула. На нее опять нахлынули чувства. Не проронив ни слова, она последовала за Дрейком в похоронный экипаж, который направлялся на кладбище.
Чувствуя крайнюю усталость, Алекс прислонилась к прохладной стене коридора, чтобы хоть одну минутку передохнуть. Она только что уложила Саманту спать, которая, словно маленький ребенок, нуждалась в словах утешения и ласки. Алекс сидела рядом с ней, пока та не заснула, затем тщательно проверила, все ли в поместье подготовлено к длительному периоду траура.
Она немного постояла у стены, ожидая, когда же пройдет приступ головокружения, а затем отправилась на галерею, где ожидала увидеть Дрейка.
Он стоял возле подпиравших стены колонн со стаканчиком виски в руке и вглядывался в портреты своих предков.
Алекс тихо вошла и встала рядом.
– Ты сейчас смотришь на всех предыдущих герцогов и герцогинь Аллоншир, – сообщил он, не отрывая взгляда от портретов. – Я – одиннадцатый по счету. – Он сделал глоток виски. – У них довольно величественный вид, не так ли, принцесса?
– С тобой все в порядке, Дрейк? – с тревогой спросила Алекс.
Он хрипло рассмеялся.
– Это хороший вопрос, милая. Все ли со мной в порядке? Уверен, что скоро я буду в полном порядке. Во мне сильна воля к жизни. – Он залпом допил виски и поставил пустой стакан на каминную полку. – Позволь мне быть с тобой честным. – Дрейк насмешливо выгнул темную бровь. – Ты ведь, кажется, именно этого от меня хотела, не правда ли?
– Дрейк, ты слишком много выпил. Он покачал головой:
– Нет, напротив, моя милая. Я выпил только один стаканчик, просто ты видишь блуждания моего воспаленного разума. – Он снова уставился на стену с портретами и глубоко вздохнул. – Мы говорим сейчас не только о том, что я потерял отца, – сказал он упавшим голосом, – но и о том, что я расстаюсь со своей прежней жизнью. Я понимаю, чего от меня ждут, а чтобы выполнить свой долг, я вынужден отказаться от того, что люблю. – Он взглянул на Алекс и мягко добавил: – Возможно, от всего, что я люблю... больше всего на свете.
– Понимаю, – прошептала она.
– Разве? – спросил он спокойно и твердо. – Понимаешь ли ты, что ничто из того, что случилось за последние несколько месяцев, не было ложью? Что на самом деле я не лучше и не хуже, что я – тот же самый человек, каким ты меня всегда считала?
Его слова произвели на Алекс большое впечатление. «Он не лучше и не хуже. Дрейк – тот самый человек, которым я его считала?» В некотором роде он действительно лучше. Больше всего Александрину потрясли слова Дрейка, что ничто не было ложью. Этим он хотел ей сказать, что все те чувства друг к другу, которые они испытали раньше, не были плодом ее воображения. Все они были настоящие. Тогда, возможно, у них есть какая-то надежда. Из-за сильной усталости Алекс не могла сейчас все это осознать. Но в чем она действительно была уверена, так это в своей любви к Дрейку. И ничто не сможет это изменить. Ничто!
В полной тишине Дрейк ждал, что же скажет ему жена.
Помолчав, Алекс ответила:
– Да, я действительно точно понимаю, кто ты, Дрейк. И возможно, даже понимаю, почему ты такой. Но вот чего я действительно никак не могу понять, так это почему ты не рассказал мне обо всем раньше.
– Я был болваном.
– Да, это точно. Дрейк горько усмехнулся.
– Моя милая Алекс, ты самая откровенная и прямая женщина на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Мама, – Алекс не могла ее больше слушать, – я не знаю, что написал тебе отец, но...
– Графиня! – обратился к матери Алекс Дрейк, внезапно откуда-то появившись. Он с почтением наклонился к руке Констанции Кассел, воплощая собой особую мужественность и шарм.
– Здравствуйте, ваша светлость, – ответила ему Констанция. – Я разделяю вашу скорбь по поводу кончины вашего отца, – тихо и проникновенно промурлыкала она.
«Не очень-то в это верится, дорогая мамочка! – негодовала про себя Алекс. – Представляю, сколько своих подруг ты развлекала рассказами о твоей ненаглядной доченьке-герцогине».
– Благодарю вас, графиня. И прошу вас, зовите меня Дрейком. В конце концов, мы ведь с вами родственники. – Дрейк одарил Констанцию такой обворожительной улыбкой, от которой растаял бы и гренландский айсберг.
Мать Алекс вежливо улыбнулась в ответ:
– Благодарю вас, Дрейк. Я рада за вас с Александриной. Об этом я только что говорила своей дочери. Как ей повезло, что вы нашли друг друга!
В этот миг Алекс хотелось придушить свою мать.
– Это мне повезло с ней. Ваша дочь – настоящее сокровище. Вы должны ею гордиться.
– О да, я горжусь ею, – заверила его леди Садзбери. – Очень горжусь. Надеюсь, все, чему я учила ее на протяжении многих лет, поможет ей стать добродетельной женой и хорошей хозяйкой в поместье.
– О, достоинства Александрины бросались в глаза с самого начала, – заметил он. – Я никогда не сомневался, что она удовлетворит все мои требования.
Констанция просияла от удовольствия:
– Я польщена. – Внезапно вспомнив, где находится, она приподняла край своего траурного платья и опустила глаза. – Теперь я, пожалуй, удалюсь, ведь сейчас не время для радости. Примите самые искренние соболезнования от моего супруга и от меня лично. Ваш отец был замечательным человеком.
– Да, я согласен с вами. – Дрейк натянуто улыбнулся. – Возможно, когда закончится траур, вы погостите несколько дней у нас в Аллоншире?
– С величайшим удовольствием. – Констанция повернулась, чтобы снова обнять Алекс. – Он у твоих ног, детка, – прошептала она Александрине на ухо. – Теперь тебе остается только подарить ему наследника. И тогда муж бросит к твоим ногам весь мир. Ну до свидания, милая, – произнесла она со строго дозированным количеством теплоты в голосе. В конце концов, никогда не знаешь, кто наблюдает за тобой в данный момент, не так ли?
И она удалилась, унося с собой изысканное облако аромата жасмина.
Алекс медленно повернулась к мужу.
– Не забывай, милая, что за нами сейчас наблюдает графиня, от наметанного глаза которой ничто не ускользнет, – тихо напомнил ей Дрейк.
Алекс согласно кивнула:
– Не знаю, благодарить тебя или злиться.
– Я бы, пожалуй, предпочел благодарность. Алекс подняла голову.
– Вы можете произвести впечатление и очаровать кого угодно, ваша светлость. Я хвалю вас за этот спектакль.
– Я просто сделал для тебя то, что ты делала для меня на протяжении всего дня. Партнерство – это взаимная поддержка и лояльность, не правда ли? – сказал он серьезно, даже не улыбнувшись. – Экипаж ждет нас, Александрина, – напомнил он.
Алекс кивнула. На нее опять нахлынули чувства. Не проронив ни слова, она последовала за Дрейком в похоронный экипаж, который направлялся на кладбище.
Чувствуя крайнюю усталость, Алекс прислонилась к прохладной стене коридора, чтобы хоть одну минутку передохнуть. Она только что уложила Саманту спать, которая, словно маленький ребенок, нуждалась в словах утешения и ласки. Алекс сидела рядом с ней, пока та не заснула, затем тщательно проверила, все ли в поместье подготовлено к длительному периоду траура.
Она немного постояла у стены, ожидая, когда же пройдет приступ головокружения, а затем отправилась на галерею, где ожидала увидеть Дрейка.
Он стоял возле подпиравших стены колонн со стаканчиком виски в руке и вглядывался в портреты своих предков.
Алекс тихо вошла и встала рядом.
– Ты сейчас смотришь на всех предыдущих герцогов и герцогинь Аллоншир, – сообщил он, не отрывая взгляда от портретов. – Я – одиннадцатый по счету. – Он сделал глоток виски. – У них довольно величественный вид, не так ли, принцесса?
– С тобой все в порядке, Дрейк? – с тревогой спросила Алекс.
Он хрипло рассмеялся.
– Это хороший вопрос, милая. Все ли со мной в порядке? Уверен, что скоро я буду в полном порядке. Во мне сильна воля к жизни. – Он залпом допил виски и поставил пустой стакан на каминную полку. – Позволь мне быть с тобой честным. – Дрейк насмешливо выгнул темную бровь. – Ты ведь, кажется, именно этого от меня хотела, не правда ли?
– Дрейк, ты слишком много выпил. Он покачал головой:
– Нет, напротив, моя милая. Я выпил только один стаканчик, просто ты видишь блуждания моего воспаленного разума. – Он снова уставился на стену с портретами и глубоко вздохнул. – Мы говорим сейчас не только о том, что я потерял отца, – сказал он упавшим голосом, – но и о том, что я расстаюсь со своей прежней жизнью. Я понимаю, чего от меня ждут, а чтобы выполнить свой долг, я вынужден отказаться от того, что люблю. – Он взглянул на Алекс и мягко добавил: – Возможно, от всего, что я люблю... больше всего на свете.
– Понимаю, – прошептала она.
– Разве? – спросил он спокойно и твердо. – Понимаешь ли ты, что ничто из того, что случилось за последние несколько месяцев, не было ложью? Что на самом деле я не лучше и не хуже, что я – тот же самый человек, каким ты меня всегда считала?
Его слова произвели на Алекс большое впечатление. «Он не лучше и не хуже. Дрейк – тот самый человек, которым я его считала?» В некотором роде он действительно лучше. Больше всего Александрину потрясли слова Дрейка, что ничто не было ложью. Этим он хотел ей сказать, что все те чувства друг к другу, которые они испытали раньше, не были плодом ее воображения. Все они были настоящие. Тогда, возможно, у них есть какая-то надежда. Из-за сильной усталости Алекс не могла сейчас все это осознать. Но в чем она действительно была уверена, так это в своей любви к Дрейку. И ничто не сможет это изменить. Ничто!
В полной тишине Дрейк ждал, что же скажет ему жена.
Помолчав, Алекс ответила:
– Да, я действительно точно понимаю, кто ты, Дрейк. И возможно, даже понимаю, почему ты такой. Но вот чего я действительно никак не могу понять, так это почему ты не рассказал мне обо всем раньше.
– Я был болваном.
– Да, это точно. Дрейк горько усмехнулся.
– Моя милая Алекс, ты самая откровенная и прямая женщина на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87