– Почту за честь рассказать благородным лордам и досточтимым членам совета всю правду о вышеупомянутых событиях, если мне предоставят разумные условия существования. Я требую почестей, сообразных моему положению: трон государства, королевский титул…
– Госпожа Ранульф, если вы продолжите упрямиться, нам придется вернуть вас туда, откуда вы пришли.
Он наверняка не шутил. Этого краткого появления на публике будет достаточно для иностранных наблюдателей: они убедятся, что законная королева жива, но сама отказалась изложить свою версию произошедшего.
– Да будут все свидетелями, я соглашаюсь только под давлением!
Малинда развернулась на каблуках и направилась к одинокому стулу в середине зала. Оттуда придется говорить очень громко, чтобы быть услышанной, и она все время будет чувствовать себя отверженной – все это очень характерные методы Темной Палаты.
– Совет, приготовиться к делу, – проговорил председатель. – Господин секретарь, будьте любезны напомнить благородным лордам и досточтимым членам совета о Первой Поправке.
За его спиной раздался сильный, звучный голос. Малинда откинулась на твердую спинку и оправила юбки, в который раз осознав, сколь они коротки по сравнению с дворцовой модой; впрочем, лучше у нее все равно не было. Конечно, драгоценности конфисковали. Ей пришлось убирать волосы не только без зеркала, но и даже без приличной расчески.
Стратегия… Необходимо выработать стратегию. Где-то за этими мрачными стенами в мире улыбок и солнечного света ее друзья придумывают, как ее спасти, хотя, конечно, они не могут сделать многого, пока Малинда в тюрьме. Узурпатор не успокоится на троне, пока законная королева Шивиаля жива. Она все время ждала, что ее придут убивать – ядом, кинжалом или шелковой удавкой. Каждый новый рассвет она встречала с удивлением. Публичная казнь не слишком вероятна; Малинда не верила в официальный суд, пока вчера вечером не принесли повестку. Быть может, лорд-канцлер Чего-то держал Парламент в руках не так крепко, как ему бы хотелось. Или устроить нелепый фарс узурпатора вынудило внешнее недовольство?
Может ли она надеяться, что не погибнет вскорости? Увы, надежда гасла, а вместе с ней испарялась ярость и приходил страх, от которого кожа покрывалась мурашками, а пальцы начинали дрожать. От этого допроса зависит жизнь, но в колоде Великого Инквизитора все карты крапленые.
Клерк замолчал.
Один из пэров тут же выдал вопрос.
– …состояли в заговоре, чтобы убить вашего отца, его величество Амброза IV…
– Нет! – выкрикнула она. – Категорически отвергаю эти обвинения.
– Как бы вы описали свои отношения с отцом? Приязнь? Терпимость? Чувство долга?
– Ни для кого не секрет, – отчетливо выговаривала Малинда, – что ребенком меня научили его ненавидеть, бояться и презирать. Когда я выросла достаточно, чтобы принимать собственные решения, то убедилась, что незачем менять отношение. Он свел с ума первых двух жен, убил третью, а четвертой стала девочка на месяц моложе меня. Я всегда искренне считала, что он очень сильный и могущественный человек, и что королевство много потеряло после его безвременной кончины. В частной жизни это был настоящий тиран, и я никогда его не любила. Тем не менее его смерть не входила в число моих планов или желаний.
Она никогда не помышляла об убийстве отца. Возможно, зря.
Глава 1
Любовь может причинять боль: таков последний урок детства.
Фонателлис
Малинда проснулась ясным морозным утром Одиннадцатого месяца и вспомнила, что сегодня второй день ее девятой недели рождения. Она выпрыгнула из кровати и приоткрыла дверь; в другом конце коридора на ступенях лестницы перед дверью в комнату ее матери сидел Клинок, неся стражу, как ему и положено. Все Клинки походили друг на друга – худые и гибкие, – и с такого угла Малинда не могла отличить, кого именно из двух охранников королевы Годелевы она видела: сэра де Фейта или сэра Арунделя. Впрочем, все равно. Важен только зеленый камзол. Клинки королевы редко облачались в эти наряды, ибо за семь лет изгнания парадные одежды нередко подвергались штопке и латанию. Мечи же их оставались по-прежнему остры – по крайней мере они сами так утверждали.
Почувствовав на себе взгляд принцессы, Клинок закрыл книгу, заложил страницу пальцем и с улыбкой обернулся.
Сэр де Фейт.
– Сегодня? – спросила она. – Он сегодня приедет?
Вчера состоялся торжественный праздник по случаю ее недели рождения. Практически все население острова собралось в большом зале, принеся с собой сильный запах овец и прочей живности, за исключением, к счастью, рыбы – на Королевском Мысе не было порта. Малинде достались чудесные подарки: платье золотого шелка, сшитое леди де Фейт, покрывало из овечьей шерсти от леди Арабель и сотни роговых пуговиц, птичьих силков, деревянных свистулек и прочих радостей, сделанных руками местных детей, а также перчатки и спальные носки, связанные няньками.
Леди Арабель, которая еще помнила придворные манеры, изо всех сил старалась обучить им Малинду, и та благодарила каждого дарителя, хотя теперь у нее скопилось пятьдесят семь деревянных свистулек, а способов их применения не было ни одного. Мать подарила ей книгу стихов в кожаном переплете. Пока девочка не понимала ни слова, однако непременно поймет, когда станет старше.
Не у каждого человека неделя рождения отмечалась столь торжественно, но ведь Малинда была наследной принцессой – что она радостно объясняла каждому, кто не осознавал всей важности сего титула, – и каждый год ее отец Чудовище присылал дочери дар, особый дар. В прошлом году – ожерелье из кроваво-красных гранатов; в позапрошлом – ходики с кукушкой, которая чирикала каждый час, еще раньше – плащ на соболином меху, мягкий, как дым. Из плаща она уже выросла, часы с кукушкой заржавели от морского ветра, а ожерелье не разрешалось носить за пределами Кингстеда на случай, если Малинда забудет о нем и отправится исследовать пещеры или лазить по скалам, но все равно подарки Чудовища составляли самую важную часть недели рождения.
Из Греймерского дворца в Грендоне приезжал Клинок, проведший три или четыре дня в седле, чтобы преклонить колена перед наследной принцессой и вручить ей сверток и свиток, исписанный каллиграфическими буквами, и на обоих подарках красовалась королевская печать. Она до последнего момента не знала, когда случится это чудесное событие, потому что дороги могут оказаться в плохом состоянии или астролог в Кингстеде высчитает фазы луны не так точно, как в Грендоне. Но два Клинка королевы Годелевы всегда знали, когда именно настанет этот день. Они говорили, что так действуют чары, которые связывают всех их, подобно клинку, пронизывающему сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122