Однако Лолли настаивала на том, что Кендалл напрасно ссорится с Брентом.
— Ты не можешь изменить мужчину, который сражается за свои идеалы, Кендалл. Ты можешь только молиться, чтобы он остался жив. — Лолли внезапно рассмеялась. — Должно быть, у вас была бурная встреча после долгой разлуки — полюбуйся на свое платье!
Кендалл опустила глаза и вспыхнула до корней волос — с воротника были оторваны те самые две злосчастные пуговицы. Лолли снова заговорила серьезно:
— Разве ты не понимаешь, Кендалл? Это конец. Наступило время, когда тебя кто-то должен позвать — либо Брент, либо Джон.
Кендалл вздрогнула от этих слов сестры, по спине побежал неприятный холодок страха. Она хотела, было посмотреть в глаза Лолли, но та отвернулась и уставилась на кусты.
Кендалл посмотрела в ту же сторону, и тут Лолли лихорадочно зашептала полным ужаса голосом:
— Из-за кустов на нас смотрит какой-то индеец!
— Рыжая Лисица! — радостно прошептала Кендалл. Она подбежала к вождю и бросилась ему на шею, спрятав лицо на его широкой груди.
— Что вы здесь делаете? — хрипло спросил он.
— Янки… снова пришли сюда, — ответила Кендалл, заглядывая в его темные бесстрастные глаза. — А Брент…
— Я знаю, где Брент. Он вернулся на «Гордость повстанца».
— Откуда ты это знаешь? — спросила пораженная Кендалл.
— Он разыскал меня сегодня днем. Как раз перед тем, как отправился к устью.
— Один? — в ужасе вскрикнула Кендалл. — Он же попадет в ловушку! Боже! Я должна обязательно его найти.
— Ты должна остаться здесь, Кендалл, — твердо сказал Рыжая Лисица. — К Бренту пойду я. — Он взглянул на остолбеневшую Лолли: — Кто эта женщина?
— Моя сестра.
Рыжая Лисица величественно кивнул:
— Она останется с тобой. Я ухожу. Возьми мой нож, ты знаешь, как с ним обращаться.
— Да, — ответила Кендалл, но вождь исчез из вида прежде, чем в воздухе растаял звук ее голоса.
— Индеец! — воскликнула потрясенная Лолли. — Ох, Кендалл, как ты можешь доверять дикарю?
— Он не дикарь, Лолли, и вообще это долгая история. — Лолли задрожала от нетерпения.
— Расскажи мне эту историю, Кендалл. Поговори со мной. Надо же что-то делать, чтобы хоть как-то перенести это ужасное ожидание.
Сестры проговорили всю ночь до утра, пока не проснулась девочка и не захныкала, прося есть. Над болотами занимался рассвет.
* * *
Ближе к вечеру Кендалл играла с маленькой Юджинией — насыпала в чашку мелкие камешки, а девочка высыпала их оттуда. Восторгу ребенка не было предела. Кендалл не переставала поражаться ее красоте. Глазенки ее были голубые, как весеннее небо, волосы, как у матери, отливали светлым золотом солнечного блеска.
Лолли, которая весь день дремала, не обращая ни малейшего внимания на окружающее, проснулась и улыбнулась Кендалл.
— Настанет день, когда ты станешь чудесной матерью. — Кендалл пожала плечами и ответила, стараясь казаться равнодушной:
— Я… Не думаю, что когда-нибудь вообще ею стану. Мне кажется, я не могу иметь детей, Лолли.
К ее удивлению, сестра в ответ только весело рассмеялась:
— Ты хочешь сказать, что много раз спала со своим капитаном, и у вас ничего не получилось? Перестань глупить, Кендалл. Когда вы начнете жить вместе, ты обязательно забеременеешь.
— Если увижу его снова, — тихо прошептала Кендалл.
Лолли промолчала.
Когда на землю спустились сумерки, Кендалл решила собрать топлива для костра. Лолли с малышкой, прижавшись друг к другу, уже спали, а Кендалл никак не могла успокоиться. Бродя вокруг шалаша, она собирала хворост. Она так увлеклась этим мирным занятием, что прошло время, прежде чем она поняла, что слышит, как трещат сухие ветки под ногами неизвестного. Теперь он стоял рядом с ней…
Медленно, с чувством обреченности Кендалл подняла глаза и увидела Джона Мура.
Война не изменила его. Он выглядел так же, как тогда, во время бойни на болотах. Мур был все тем же человеком, которого она слишком хорошо знала.
Она выпрямилась и молча, настороженно взглянула на мужа. Ее обуяли страх и ненависть. Время не залечило ее раны. Она до сих пор отчетливо помнила во всех подробностях ту резню, которую учинил Джон в индейском поселке. До сих пор призраки этого побоища преследовали ее по ночам… Она не забыла и никогда не забудет низость его мести…
— Кендалл!
Он произнес ее имя так тихо и мягко, словно обратился к ней на званом вечере за чашкой чая. На лице его медленно, как при проявлении дагерротипа, появилась улыбка.
— Я знал, что найду тебя, если зайду подальше в лес. — Кендалл все еще никак не могла обрести дар речи. Она отступила на несколько шагов, не спуская глаз с Джона.
— Наконец-то все кончилось! — приятным тихим голосом сообщил ей Мур. — Неужели ты думала, что я забыл о твоем существовании? Если да, то ты меня явно недооценила. Ты, оказывается, плохо меня знаешь, Кендалл, а я-то надеялся. Я думал, ты знаешь обо мне все! В конце концов, ты моя жена, и теперь мы, наконец, воссоединились. Сегодня поистине благословенный день. Наконец-то ты моя и пойдешь со мной, Кендалл. Мы упустили столько времени, и теперь нам предстоит наверстать упущенное.
Отвращение и ужас обуяли Кендалл. Никогда. Никогда, ни теперь, ни потом, не пойдет она с ним! Никогда после всего, что ей пришлось выстрадать и пережить по его милости.
— Зачем это тебе? — хрипло спросила Кендалл. Она все еще не верила, что живой Джон Мур стоит перед ней. Самое странное заключалась в том, что Джон был и остался красивым мужчиной со стройной фигурой, на которой ладно сидел хорошо сшитый мундир. Лицо его украшали романтические усы, голубые глаза контрастировали с темными волнистыми волосами. Он мог бы найти женщину, которая полюбила бы его от всего сердца, и тогда, возможно, Джон Мур стал бы нормальным человеком и был бы счастлив до конца своих дней.
Да, он мог бы…
В это когда-то верил и Трейвис. Трейвис, который дружил с Джоном всю сознательную жизнь. Но даже он отвернулся от Джона, ужаснувшись произошедшей в нем перемене. Кендалл была бы рада пожалеть Джона — пожалеть человека, который потерял себя из-за уязвленной гордости. Но их разделяло многое такое, чего ни за что нельзя было простить, и теперь Кендалл чувствовала по отношению к Джону только страх и отвращение.
— Зачем мне это? — повторил он ее вопрос и усмехнулся. — Не знаю, Кендалл. Знаю только, что я желал тебя с того самого момента, когда увидел впервые. Я молил Бога, чтобы ты исцелила меня. Никогда в жизни мне не приходилось видеть такой красивой женщины…
Он пожал плечами.
— Мне пришлось заплатить за это, и я заплатил без малейшего сожаления огромную сумму! Но с самого начала мне стало ясно, что ты ненавидишь меня, считаешь себя выше, чем я. Ты вела себя, как все эти хвастуны, которые затеяли войну, но оказались биты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
— Ты не можешь изменить мужчину, который сражается за свои идеалы, Кендалл. Ты можешь только молиться, чтобы он остался жив. — Лолли внезапно рассмеялась. — Должно быть, у вас была бурная встреча после долгой разлуки — полюбуйся на свое платье!
Кендалл опустила глаза и вспыхнула до корней волос — с воротника были оторваны те самые две злосчастные пуговицы. Лолли снова заговорила серьезно:
— Разве ты не понимаешь, Кендалл? Это конец. Наступило время, когда тебя кто-то должен позвать — либо Брент, либо Джон.
Кендалл вздрогнула от этих слов сестры, по спине побежал неприятный холодок страха. Она хотела, было посмотреть в глаза Лолли, но та отвернулась и уставилась на кусты.
Кендалл посмотрела в ту же сторону, и тут Лолли лихорадочно зашептала полным ужаса голосом:
— Из-за кустов на нас смотрит какой-то индеец!
— Рыжая Лисица! — радостно прошептала Кендалл. Она подбежала к вождю и бросилась ему на шею, спрятав лицо на его широкой груди.
— Что вы здесь делаете? — хрипло спросил он.
— Янки… снова пришли сюда, — ответила Кендалл, заглядывая в его темные бесстрастные глаза. — А Брент…
— Я знаю, где Брент. Он вернулся на «Гордость повстанца».
— Откуда ты это знаешь? — спросила пораженная Кендалл.
— Он разыскал меня сегодня днем. Как раз перед тем, как отправился к устью.
— Один? — в ужасе вскрикнула Кендалл. — Он же попадет в ловушку! Боже! Я должна обязательно его найти.
— Ты должна остаться здесь, Кендалл, — твердо сказал Рыжая Лисица. — К Бренту пойду я. — Он взглянул на остолбеневшую Лолли: — Кто эта женщина?
— Моя сестра.
Рыжая Лисица величественно кивнул:
— Она останется с тобой. Я ухожу. Возьми мой нож, ты знаешь, как с ним обращаться.
— Да, — ответила Кендалл, но вождь исчез из вида прежде, чем в воздухе растаял звук ее голоса.
— Индеец! — воскликнула потрясенная Лолли. — Ох, Кендалл, как ты можешь доверять дикарю?
— Он не дикарь, Лолли, и вообще это долгая история. — Лолли задрожала от нетерпения.
— Расскажи мне эту историю, Кендалл. Поговори со мной. Надо же что-то делать, чтобы хоть как-то перенести это ужасное ожидание.
Сестры проговорили всю ночь до утра, пока не проснулась девочка и не захныкала, прося есть. Над болотами занимался рассвет.
* * *
Ближе к вечеру Кендалл играла с маленькой Юджинией — насыпала в чашку мелкие камешки, а девочка высыпала их оттуда. Восторгу ребенка не было предела. Кендалл не переставала поражаться ее красоте. Глазенки ее были голубые, как весеннее небо, волосы, как у матери, отливали светлым золотом солнечного блеска.
Лолли, которая весь день дремала, не обращая ни малейшего внимания на окружающее, проснулась и улыбнулась Кендалл.
— Настанет день, когда ты станешь чудесной матерью. — Кендалл пожала плечами и ответила, стараясь казаться равнодушной:
— Я… Не думаю, что когда-нибудь вообще ею стану. Мне кажется, я не могу иметь детей, Лолли.
К ее удивлению, сестра в ответ только весело рассмеялась:
— Ты хочешь сказать, что много раз спала со своим капитаном, и у вас ничего не получилось? Перестань глупить, Кендалл. Когда вы начнете жить вместе, ты обязательно забеременеешь.
— Если увижу его снова, — тихо прошептала Кендалл.
Лолли промолчала.
Когда на землю спустились сумерки, Кендалл решила собрать топлива для костра. Лолли с малышкой, прижавшись друг к другу, уже спали, а Кендалл никак не могла успокоиться. Бродя вокруг шалаша, она собирала хворост. Она так увлеклась этим мирным занятием, что прошло время, прежде чем она поняла, что слышит, как трещат сухие ветки под ногами неизвестного. Теперь он стоял рядом с ней…
Медленно, с чувством обреченности Кендалл подняла глаза и увидела Джона Мура.
Война не изменила его. Он выглядел так же, как тогда, во время бойни на болотах. Мур был все тем же человеком, которого она слишком хорошо знала.
Она выпрямилась и молча, настороженно взглянула на мужа. Ее обуяли страх и ненависть. Время не залечило ее раны. Она до сих пор отчетливо помнила во всех подробностях ту резню, которую учинил Джон в индейском поселке. До сих пор призраки этого побоища преследовали ее по ночам… Она не забыла и никогда не забудет низость его мести…
— Кендалл!
Он произнес ее имя так тихо и мягко, словно обратился к ней на званом вечере за чашкой чая. На лице его медленно, как при проявлении дагерротипа, появилась улыбка.
— Я знал, что найду тебя, если зайду подальше в лес. — Кендалл все еще никак не могла обрести дар речи. Она отступила на несколько шагов, не спуская глаз с Джона.
— Наконец-то все кончилось! — приятным тихим голосом сообщил ей Мур. — Неужели ты думала, что я забыл о твоем существовании? Если да, то ты меня явно недооценила. Ты, оказывается, плохо меня знаешь, Кендалл, а я-то надеялся. Я думал, ты знаешь обо мне все! В конце концов, ты моя жена, и теперь мы, наконец, воссоединились. Сегодня поистине благословенный день. Наконец-то ты моя и пойдешь со мной, Кендалл. Мы упустили столько времени, и теперь нам предстоит наверстать упущенное.
Отвращение и ужас обуяли Кендалл. Никогда. Никогда, ни теперь, ни потом, не пойдет она с ним! Никогда после всего, что ей пришлось выстрадать и пережить по его милости.
— Зачем это тебе? — хрипло спросила Кендалл. Она все еще не верила, что живой Джон Мур стоит перед ней. Самое странное заключалась в том, что Джон был и остался красивым мужчиной со стройной фигурой, на которой ладно сидел хорошо сшитый мундир. Лицо его украшали романтические усы, голубые глаза контрастировали с темными волнистыми волосами. Он мог бы найти женщину, которая полюбила бы его от всего сердца, и тогда, возможно, Джон Мур стал бы нормальным человеком и был бы счастлив до конца своих дней.
Да, он мог бы…
В это когда-то верил и Трейвис. Трейвис, который дружил с Джоном всю сознательную жизнь. Но даже он отвернулся от Джона, ужаснувшись произошедшей в нем перемене. Кендалл была бы рада пожалеть Джона — пожалеть человека, который потерял себя из-за уязвленной гордости. Но их разделяло многое такое, чего ни за что нельзя было простить, и теперь Кендалл чувствовала по отношению к Джону только страх и отвращение.
— Зачем мне это? — повторил он ее вопрос и усмехнулся. — Не знаю, Кендалл. Знаю только, что я желал тебя с того самого момента, когда увидел впервые. Я молил Бога, чтобы ты исцелила меня. Никогда в жизни мне не приходилось видеть такой красивой женщины…
Он пожал плечами.
— Мне пришлось заплатить за это, и я заплатил без малейшего сожаления огромную сумму! Но с самого начала мне стало ясно, что ты ненавидишь меня, считаешь себя выше, чем я. Ты вела себя, как все эти хвастуны, которые затеяли войну, но оказались биты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116