Элизабет не сомневалась, что в предстоящие двенадцать дней ей будет не до отдыха. Вполне возможно, что жесткий график, который она выработала для себя, готовясь к приему, покажется ей затишьем перед бурей.
Смирившись, она спросила:
— Что еще ты хотела бы знать, Луиза?
Баронесса довольно улыбнулась. На ее пухлых щеках проступили очаровательные ямочки.
— Скажи, дорогая, тебе доставило удовольствие внимание графа?
— Да, хотя мы провели вместе совсем немного времени.
— Надеюсь, ты не слишком смущалась? Говорят, ему нравится ставить юных девушек в неловкое положение.
Элизабет сочла нужным заметить:
— Ну, меня едва ли можно назвать юной девушкой.
— Как сказать! — Баронесса подняла руку, останавливая ее возражения — Ладно, детка, давай сменим тему. Что тебе Известно о его друге, мистере Марчмене?
— То же самое я собиралась спросить у тебя. Насколько я поняла, ты сама одобрила его приезд.
— У меня не было выбора. Граф лично просил за него. Конечно, можно было отказать, но чего бы я этим добилась? Нортхэм отказался бы приехать, а это, согласись, никуда не водится Впрочем, мистер Марчмен, по-моему, довольно безобиден. Они ведь ровесники, не так ли?
— Да, они вместе учились в Хэмбрик-Холле.
— Вот как? — Баронесса задумчиво допила чай и поставила чашку с блюдцем на серебряный поднос. — В закрытых школах между подростками иногда, .. Ты, случайно, не дума ешь, что они…
— Нет!
— Но я слышала…
— Нет, — повторила Элизабет уже спокойнее.
— Ах, чего только не услышишь! Лорд Эфтон как-то рассказывал мне… — произнесла она почти шепотом. — Да и герцог… — Она сделала неопределенный жест рукой. — Все это не так уж важно, когда не касается тебя лично. Ты же не хочешь оказаться одной из сторон их любовного треугольника, Либби? Это не даст тебе ничего, кроме разбитого сердца.
— Луиза, там нет никакого треугольника! Я уверена, они просто друзья. Граф пригласил мистера Марчмена сюда по делу.
— По делу? Час от часу не легче! — ужаснулась баронесса. — Ты уверена, что это не связано с политикой?
— Ни в чем я не уверена. Он сказал «по делу», а это может означать что угодно. Но не думаю, что он откроет магазин в твоей гостиной и начнет торговать дешевыми безделушками.
— Да и мистер Марчмен не похож на торговца.
— Ты должна понять, дорогая, что я всегда нервничаю, когда приходится принимать в своем доме человека, о котором знаешь так мало, как я о мистере Марчмене.
— Думаю, он уже уехал. У меня сложилось впечатление, что он не останется на ночь.
Баронесса опешила, пораженная этим сообщением.
— Но он ведь даже не попрощался со мной!
— Может, он счел себя нежеланным гостем.
— Ты несправедлива ко мне.
— Ну, извини.
— Никто и никогда не мог упрекнуть меня в недостатке гостеприимства.
— Прости, Луиза, это все мой дурной язык, — примирительно произнесла Элизабет, наблюдая за баронессой, грудь которой бурно вздымалась от негодования.
— Я не могу долго сердиться на тебя, — пробурчала хозяйка дома обиженным тоном.
Элизабет оставила это замечание без ответа:
— Может, мистер Марчмен переговорил с его светлостью? Ты поднялась к себе сразу же после пикника и отсутствовала больше часа. Так что не исключено, что он принес свои извинения барону.
— Ты права. Скорей всего так и было. Надо не забыть спросить об этом Харрисона.
Подавив зевок, Элизабет рискнула бросить взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. Время близилось к полуночи. Барон мог провести за карточным столом еще несколько часов. Элизабет искренне надеялась, что Луиза не будет заставлять ее развлекать все это время.
— А как насчет остальных? — с любопытством спросила баронесса, удобнее устраиваясь на диванчике. По сравнению с полусонной Элизабет она казалась удивительно бодрой, как будто и не провела целый день, выполняя обязанности хозяйки грандиозного приема. — По-моему, лорд Саутертон просто красавчик. — Она кокетливо захлопала ресницами и принялась обмахиваться веером с таким видом, словно ее бросило в жар. — Ты так не считаешь?
— Я провела в его компании слишком мало времени, что бы составить хоть какое-то мнение.
— При чем здесь время? — удивилась баронесса. — Достаточно было только один раз взглянуть на него. — Она улыбнулась и жеманно добавила: — Если, конечно, твои мысли не были заняты графом в большей степени, чем ты пытаешься меня убедить.
— Ты меня сватаешь или имеешь собственные виды на виконта?
— Ба! Ни то и ни другое. Как тебе не стыдно даже предполагать такое! Что касается первого, то ты сопротивляешься всяким усилиям в этом направлении. А что до последнего, то каждый знает, как я предана моему дорогому мужу.
Элизабет подумала, что она-то не «каждый», но придержала язык из опасения в очередной раз задеть чувства баронессы.
— А маркиз Истлин? Он тебе тоже понравился?
— Господи, конечно! У тебя есть какие-нибудь возражения?
— Да нет, — сухо ответила Элизабет. — Ты знала, что все они окончили Хэмбрик-Холл?
— Ты хочешь сказать, что Саутертон и Истлин тоже там учились? И мистер Марчмен? Вот, значит, где они подружились… Я слышала, что они знакомы, но не более того. Впрочем, все представители высшего света так или иначе связаны между собой. Да и куда нам деться друг от друга? Разве что сбежать в колонии? — Она картинно содрогнулась.
— Едва ли они по-прежнему именуют себя колониями.
— Баронесса пренебрежительно отмахнулась.
— Кстати, что тебе известно о невесте Истлина?
— Я даже не знала, что он обручен.
— Пока еще нет. Но, по слухам, это дело решенное.
— Это означало, что если помолвка и существует, то только в головах и на языках сплетниц.
— Интересно, а сам-то он знает, что у него есть невеста?
Помещичий дом в Баттенберне представлял собой внушительное каменное строение, главная башня которого была воздвигнута еще во времена Генриха VIII. Высокие башни и зубчатые парапеты стен придавали замку сходство с неприступной крепостью, но внутри было на удивление уютно и обстановка располагала к комфорту и неге. И хотя лабиринт коридоров и лестниц мог озадачить самого Тезея, преследующего Минотавра, гостей Баттенберна очаровывала и интриговала история дома, когда-то служившего приютом для опальных придворных. Не единожды королевская полиция, посланная в Баттенберн, дабы арестовать впавшего в немилость вельможу, обнаруживала, что тот бесследно исчез. Хитросплетение потайных ходов давало убежище графам, маркизам, баронам и даже герцогам на протяжении двух с половиной столетий.
Нортхэм и Истлин дружно обернулись, когда дверь в спальню графа приоткрылась. В образовавшейся щели мигнул огонек свечи, и в комнату шагнула темная фигура. Виконт Саутертон — а это был он — неуверенно огляделся и облегченно вздохнул, когда его взгляд остановился на обитателях комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Смирившись, она спросила:
— Что еще ты хотела бы знать, Луиза?
Баронесса довольно улыбнулась. На ее пухлых щеках проступили очаровательные ямочки.
— Скажи, дорогая, тебе доставило удовольствие внимание графа?
— Да, хотя мы провели вместе совсем немного времени.
— Надеюсь, ты не слишком смущалась? Говорят, ему нравится ставить юных девушек в неловкое положение.
Элизабет сочла нужным заметить:
— Ну, меня едва ли можно назвать юной девушкой.
— Как сказать! — Баронесса подняла руку, останавливая ее возражения — Ладно, детка, давай сменим тему. Что тебе Известно о его друге, мистере Марчмене?
— То же самое я собиралась спросить у тебя. Насколько я поняла, ты сама одобрила его приезд.
— У меня не было выбора. Граф лично просил за него. Конечно, можно было отказать, но чего бы я этим добилась? Нортхэм отказался бы приехать, а это, согласись, никуда не водится Впрочем, мистер Марчмен, по-моему, довольно безобиден. Они ведь ровесники, не так ли?
— Да, они вместе учились в Хэмбрик-Холле.
— Вот как? — Баронесса задумчиво допила чай и поставила чашку с блюдцем на серебряный поднос. — В закрытых школах между подростками иногда, .. Ты, случайно, не дума ешь, что они…
— Нет!
— Но я слышала…
— Нет, — повторила Элизабет уже спокойнее.
— Ах, чего только не услышишь! Лорд Эфтон как-то рассказывал мне… — произнесла она почти шепотом. — Да и герцог… — Она сделала неопределенный жест рукой. — Все это не так уж важно, когда не касается тебя лично. Ты же не хочешь оказаться одной из сторон их любовного треугольника, Либби? Это не даст тебе ничего, кроме разбитого сердца.
— Луиза, там нет никакого треугольника! Я уверена, они просто друзья. Граф пригласил мистера Марчмена сюда по делу.
— По делу? Час от часу не легче! — ужаснулась баронесса. — Ты уверена, что это не связано с политикой?
— Ни в чем я не уверена. Он сказал «по делу», а это может означать что угодно. Но не думаю, что он откроет магазин в твоей гостиной и начнет торговать дешевыми безделушками.
— Да и мистер Марчмен не похож на торговца.
— Ты должна понять, дорогая, что я всегда нервничаю, когда приходится принимать в своем доме человека, о котором знаешь так мало, как я о мистере Марчмене.
— Думаю, он уже уехал. У меня сложилось впечатление, что он не останется на ночь.
Баронесса опешила, пораженная этим сообщением.
— Но он ведь даже не попрощался со мной!
— Может, он счел себя нежеланным гостем.
— Ты несправедлива ко мне.
— Ну, извини.
— Никто и никогда не мог упрекнуть меня в недостатке гостеприимства.
— Прости, Луиза, это все мой дурной язык, — примирительно произнесла Элизабет, наблюдая за баронессой, грудь которой бурно вздымалась от негодования.
— Я не могу долго сердиться на тебя, — пробурчала хозяйка дома обиженным тоном.
Элизабет оставила это замечание без ответа:
— Может, мистер Марчмен переговорил с его светлостью? Ты поднялась к себе сразу же после пикника и отсутствовала больше часа. Так что не исключено, что он принес свои извинения барону.
— Ты права. Скорей всего так и было. Надо не забыть спросить об этом Харрисона.
Подавив зевок, Элизабет рискнула бросить взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. Время близилось к полуночи. Барон мог провести за карточным столом еще несколько часов. Элизабет искренне надеялась, что Луиза не будет заставлять ее развлекать все это время.
— А как насчет остальных? — с любопытством спросила баронесса, удобнее устраиваясь на диванчике. По сравнению с полусонной Элизабет она казалась удивительно бодрой, как будто и не провела целый день, выполняя обязанности хозяйки грандиозного приема. — По-моему, лорд Саутертон просто красавчик. — Она кокетливо захлопала ресницами и принялась обмахиваться веером с таким видом, словно ее бросило в жар. — Ты так не считаешь?
— Я провела в его компании слишком мало времени, что бы составить хоть какое-то мнение.
— При чем здесь время? — удивилась баронесса. — Достаточно было только один раз взглянуть на него. — Она улыбнулась и жеманно добавила: — Если, конечно, твои мысли не были заняты графом в большей степени, чем ты пытаешься меня убедить.
— Ты меня сватаешь или имеешь собственные виды на виконта?
— Ба! Ни то и ни другое. Как тебе не стыдно даже предполагать такое! Что касается первого, то ты сопротивляешься всяким усилиям в этом направлении. А что до последнего, то каждый знает, как я предана моему дорогому мужу.
Элизабет подумала, что она-то не «каждый», но придержала язык из опасения в очередной раз задеть чувства баронессы.
— А маркиз Истлин? Он тебе тоже понравился?
— Господи, конечно! У тебя есть какие-нибудь возражения?
— Да нет, — сухо ответила Элизабет. — Ты знала, что все они окончили Хэмбрик-Холл?
— Ты хочешь сказать, что Саутертон и Истлин тоже там учились? И мистер Марчмен? Вот, значит, где они подружились… Я слышала, что они знакомы, но не более того. Впрочем, все представители высшего света так или иначе связаны между собой. Да и куда нам деться друг от друга? Разве что сбежать в колонии? — Она картинно содрогнулась.
— Едва ли они по-прежнему именуют себя колониями.
— Баронесса пренебрежительно отмахнулась.
— Кстати, что тебе известно о невесте Истлина?
— Я даже не знала, что он обручен.
— Пока еще нет. Но, по слухам, это дело решенное.
— Это означало, что если помолвка и существует, то только в головах и на языках сплетниц.
— Интересно, а сам-то он знает, что у него есть невеста?
Помещичий дом в Баттенберне представлял собой внушительное каменное строение, главная башня которого была воздвигнута еще во времена Генриха VIII. Высокие башни и зубчатые парапеты стен придавали замку сходство с неприступной крепостью, но внутри было на удивление уютно и обстановка располагала к комфорту и неге. И хотя лабиринт коридоров и лестниц мог озадачить самого Тезея, преследующего Минотавра, гостей Баттенберна очаровывала и интриговала история дома, когда-то служившего приютом для опальных придворных. Не единожды королевская полиция, посланная в Баттенберн, дабы арестовать впавшего в немилость вельможу, обнаруживала, что тот бесследно исчез. Хитросплетение потайных ходов давало убежище графам, маркизам, баронам и даже герцогам на протяжении двух с половиной столетий.
Нортхэм и Истлин дружно обернулись, когда дверь в спальню графа приоткрылась. В образовавшейся щели мигнул огонек свечи, и в комнату шагнула темная фигура. Виконт Саутертон — а это был он — неуверенно огляделся и облегченно вздохнул, когда его взгляд остановился на обитателях комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99