– Джейк едет, – сказал Вилл. Весь ужин мальчик простоял у вымытого окна кухни, дожидаясь, когда Джейк вернется с Баком и Зиком. С горящими от волнения глазами малыш выбежал встречать их.
Что-то заставило Изабель взглянуть на Мэтта, и она увидела в его глазах гнев. Почему? Мэтт никогда не выказывал ни к кому неприязни.
– Вы видели Брета? – спросила Изабель Джейка, как только тот вошел. Она раскладывала ужин по тарелкам и ставила их на стол. К счастью, это был стол на козлах. Во всем доме оказался один-единственный стул.
– Не похоже, чтобы он подошел ко мне. Бак и Зик сели и принялись за еду.
– Сев за стол, вы должны подождать, пока подадут всем, – сказала Изабель. – Так как мистер Максвелл рискует своей собственностью и благополучием ради вашей безопасности, я думаю, это самое малое, на что он может рассчитывать.
Мальчики, ошеломленные, подняли глаза, но есть перестали.
– Джейк. Я говорил вам, зовите меня Джейк, и они с таким же успехом могут есть прямо сейчас.
– Вы принимаете решения относительно коров и верховой езды, но я – в вопросах воспитания. И чрезвычайно невоспитанно начинать есть прежде, чем обслужат всех сидящих за столом.
– Я не за столом.
– Так сядьте. Вилл хихикнул.
– Лучше делайте, как она говорит, – предостерег Шон. – Она сегодня на тропе войны.
Бросив на девушку сердитый взгляд, Джейк сел, и Изабель подала ему тарелку.
– Теперь можете начинать.
Никто из мальчиков не шелохнулся. Они продолжали наблюдать за Джейком.
– Вам не нужно ждать, когда он начнет есть, только пока ему подадут.
Изабель поставила перед Джейком кофе и вернулась к посту у окна, беспокоясь о Брете. Никогда раньше он не ночевал один на улице. Девушка была уверена, он прячется где-то поблизости.
– Почему вы ему не оставили? – спросил Джейк.
– Что? – она не слушала.
– Поставьте для Брета тарелку. И перестаньте волноваться.
– Я волнуюсь не о его желудке.
– Сомневаюсь, что у него есть что-то еще.
– Куда мне ее поставить?
– На крыльцо.
– Вы думаете, он придет к хижине?
– Иначе где он найдет еду? Изабель старалась не вспылить.
– Не лучше ли отнести тарелку к лесу?
– Вы не знаете, где он. Просто поставьте тарелку на крыльцо и крикните ему. Если он здесь, услышит. Если нет, не важно.
– Важно, – огрызнулась Изабель. – Более важно, чем ваши коровы, ранчо или эти ужасные фермеры.
Почувствовав, что глаза наполняются слезами, она отвернулась, схватила тарелку и стала накладывать ужин.
– Не понимаю, как вы все можете сидеть и спокойно есть, как будто ничего не случилось.
– Он может прийти, когда хочет, – сказал Чет. – Дверь не заперта.
Изабель сдалась. Не только Джейк, все думали так же. Она взяла тарелку и поспешила выйти из хижины прежде, чем раздражение заставит ее сказать что-нибудь, о чем она потом пожалеет, и немного прошла по двору.
– Брет, я знаю, что ты здесь, – Изабель чувствовала себя глупо, разговаривая с деревьями, но не знала, что делать. – Я хочу, чтобы ты вернулся. Джейк не хотел обидеть тебя, только научить ездить верхом. Ты должен научиться, так как не можешь все время ехать в фургоне, не можешь всегда быть со мной, ты сам этого не захочешь.
– На крыльце для тебя стоит ужин, рядом я положу спальный мешок. Без него ты замерзнешь. Не удивляйся, если не увидишь никого во дворе. Джейк считает, что для безопасности мы должны спать в доме. Мы скоро уедем в Ньюкомб Кроссинг за продуктами, ты должен вернуться до этого. Я не могу ехать, не зная, что ты в безопасности.
Она подошла к фургону, порылась в спальных мешках, нашла мешок Брета и положила его на крыльцо.
– Вы всегда заботитесь о других больше, чем о себе?
Голос Джейка, донесшийся из чернильной темноты террасы, напугал ее.
– Он расстроен, замерз и голоден.
– Он может покончить с этим.
– Ему мешают гордость и гнев.
– Гордость может стоить очень дорого. Может быть, лучше, чтобы он узнал это сейчас, пока не пришлось расплачиваться слишком дорогой ценой.
Джейк вышел из густой тени, лунный свет превратил его лицо в жуткий узор света и тьмы, оно стало похоже на маску, холодную и бесчувственную.
– Я вас не понимаю. Иногда думаю, что вы самый добрый, самый терпеливый человек из всех, кого я встречала. Мгновение спустя вы грубы и жестоки. Как вы можете одновременно быть и тем, и другим?
Джейк спустился по ступеням и подошел к ней. Лунный свет заливал лицо, превращая его в бледную маску. Он выглядел таким же нереальным, как ситуация, в которой она оказалась, – посреди огромного ничего с десятью мальчиками и незнакомым мужчиной, преследуемая злобными фермерами, готовящаяся гнать Бог знает сколько коров через пустыню, кишащую индейцами, в еще более огромную пустыню в Нью-Мексико.
Жизнь казалась фантастическим сном.
Изабель колебалась между неприязнью к Джейку и необъяснимой тоской по его близости, между полным непониманием, что он собой представляет, и своего рода удивлением, как такой мужчина заинтересовался ею.
– Я не стараюсь быть кем-то, просто делаю то, что должен делать. И собираюсь научить этому парней.
– Зачем? Они вам не нужны.
– Можно сказать, я был пристыжен вашим примером.
Изабель рассмеялась.
– Если вы думаете, что я вам поверю, то, действительно, очень низкого мнения о моем уме.
Он подошел ближе. Слишком близко.
– Вы недооцениваете себя.
Вдруг ночь перестала быть такой холодной. Сердце громко застучало, ноги ослабели.
– Нет. Одинокая женщина без семьи не может себе этого позволить.
– Я считаю, у вас есть семья, и очень большая. Интересно, не считает ли он себя частью этой семьи? Изабель отказывалась думать об этом. Слишком уж невероятное предположение.
– Мальчики зависят от меня потому, что у них нет другого выхода. Как только они встанут на ноги, то забудут обо мне.
– Как сказать.
– Вы не согласны?
– Да, и не понимаю вашего пессимизма.
В голосе Джейка звучало сочувствие к ее дальнейшей судьбе. Хотела бы она знать, он заинтересован ею потому, что находит ее хоть чуть привлекательной, или потому, что никогда не встречал таких женщин, как она?
– Это нетрудно. Я ничем не отличаюсь от других.
Максвелл подошел так близко, что они почти касались друг друга.
– Вы не похожи ни на одну женщину, которых я встречал.
– Это не удивительно… Вы… не могли встречать многих… здесь…
Джейк был так близко, что Изабель с трудом собралась с мыслями. Он был так близко, что приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза.
– Достаточно.
Затем, к ее удивлению, почти ужасу, он взял ее за плечи и поцеловал. Это не был страстный поцелуй, хотя какой из нее судья. Казалось, это был робкий поцелуй, поцелуй не совсем уверенного в себе мужчины.
Изабель тоже чувствовала робость и неуверенность. Она не должна покорно позволять целовать себя мужчине, которого оскорбляла минуту назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78