Внутри у нее закипал гнев. Она сжала руки в кулаки и попыталась освободиться, но все попытки привели к еще худшему результату, поскольку она почувствовала, что ее юбки, сбившиеся вокруг голеней, поднялись еще выше. Тяжело дыша от гнева и предпринятых усилий, она затихла.
– Так-то лучше, – сказал он низким голосом, в котором явно слышалось веселье.
Она бросила на него горящий взгляд и, сжав зубы, сказала:
– Свинья! Отпусти меня!
– Попроси хорошо, и тогда, быть может, я сделаю это.
– Будь ты проклят, если я это сделаю!
– Как хочешь, – сказал он, поднимая бровь, – мне нравится, когда ты лежишь в моей кровати, но мне казалось, что тебе немного неудобно.
Она язвительно улыбнулась ему.
– Каким дураком ты бы выглядел, окажись это Марсель, а не я.
– Без сомнения. Но я узнал бы твои шаги среди тысячи других. Здесь не могло быть никакой ошибки.
– Ты узнал бы… Так ты притворялся! Ты вообще не спал! – Мысль о том, что она испытывала жалость к нему в то время, когда он лежал и готовил ей ловушку, вызвала у нее приступ досады.
– Как ты могла думать, что я сплю, ведь ты здесь так шумела!
– Часто мужчины спят очень крепко. – Даже ей самой показалось, что она сказала это как бы оправдываясь.
– Если бы я был из их числа, то уже десять раз погиб. Перерезать горло спящему человеку – это любимый вид спорта в Никарагуа. На корабле, который вез нас в Испанию, и в тюрьме, перед тем как всех развели по одиночным камерам, заключенный, который крепко спал, просыпался без одежды или не просыпался вообще.
– Очень хорошо, – резко ответила она, – будем считать, что я наказана. Если для этого фарса есть какая-то причина, то я хотела бы услышать об этом поскорее, чтобы могла встать и позавтракать.
– О да, – сказал он мягким обманчивым голосом, – причина была.
Она увидела свое отражение в черных зрачках его глаз, увидела, как в них засветилось желание. Потом голова его наклонилась, закрыла свет, и его губы прижались к ее. Губы были твердыми с едва уловимым привкусом кофе. От его выбритой худой щеки доносился легкий, чистый запах мыла. У Ани промелькнула мысль о том, что Марсель, должно быть, рано утром уже приходил сюда с горячим кофе и водой для бритья. Через мгновение эти праздные мысли растворились в море захлестнувших ее ощущений.
Его губы были теплыми, а движения инстинктивно уверенными. Растягивая удовольствие, он исследовал языком ее губы, мягко прикасаясь к трещинке, которая еще не зажила. Он покрыл их легчайшими прикосновениями, пробуя кончиком языка влажные уголки рта, осторожно пробуждая чувствительность нежной поверхности губ, пытаясь выяснить границы ее сопротивления. Затем он перешел к ямке между нижней губой и подбородком и медленно окружил ее рот поцелуями настолько обжигающими, что она удивилась их жару, и против воли ее губы раскрылись.
Он тут же воспользовался этой ее моментальной слабостью, прижав ее губы к своим и проникая глубже, внутрь рта. Он исследовал языком твердые, как фарфор, края ее зубов, а затем вступил в сложную игру с ее языком, прежде чем продвинуться еще глубже, как будто бы овладевая им. Он ощущал нежность внутренней поверхности ее рта и упивался этой сладостью.
Сердце Ани гулко билось, а острое ощущение удовольствия пронизывало все тело. Кто научил его этому терпеливому искусству добиваться своего? Впрочем, это не имело никакого значения. Как никогда раньше она чувствовала, как жизнь бурным потоком протекает сквозь нее. Она чувствовала, как глубоко внутри распускается, расцветает желание прижаться поближе, забыть о месте, времени и личности мужчины, который обнимает ее, потеряться в этом потоке нового, невероятного волшебства.
Равель, почувствовав, что она уступила ему, отпустил ее левую руку, чтобы кончиками пальцев провести по ее щеке, по той линии, где челюсть переходит в шею и ниже, там, где взволнованно поднималась ее грудь. Он нежно обнял ладонью эту мягкую округлость, тут же почувствовав биение ее сердца, и большим пальцем принялся ласкать ее сосок через одежду до тех пор, пока он не превратился в тугой бутон предвкушения. Она подняла свободную руку к его волосам, проводя пальцами по густым вьющимся прядям, прижимая его к себе, усиливая давление его поцелуя.
Что она делает? С огромной силой приливной волны по ней прокатились страдание и самообвинение. Она сжала в пальцах его волосы и потянула за них. Он резко выдохнул от боли, когда она дернула его недавно зашитую голову. Когда он отпустил ее губы, она резко отвернула голову и тут же, обнаружив, что он лишь слегка придерживает ее правую руку, вырвала ее у него и уперлась в него обеими руками.
Он потерял равновесие и упал назад, на край кровати. Когда он ухватился за спинку, чтобы не упасть, Аня поднялась, перелезла через него и бросилась прочь от кровати. Но в этот момент Равель пришел в себя и устремился за ней. Он поймал ее за ногу, и она упала на пол на вытянутые руки. Но тут же ударила его этой ногой, попала ему в живот, и он отпустил ее, что-то промычав. Она постаралась откатиться от него, несмотря на то, что запуталась в юбках, но он ухватился за ее передник. Одним быстрым и плавным движением она развязала узел на талии и, поднявшись на ноги, оставила ему передник в качестве приза.
Он встал с кровати, скомкал передник и бросил в угол. Уголки его рта изогнулись в порочном вожделении и, великолепно обнаженный, он крадучись направился к ней, а его цепь, ударяясь об пол, позвякивала при каждом шаге. Его желание было слишком очевидно. Нижняя часть его тела была бледной по сравнению с торсом, который тропическое солнце окрасило в темно-коричневый цвет, и он казался ей бесконечно опасным получеловеком-полузверем. Ее охватил страх, какого она ни разу не испытывала до этого момента. Страх мелкой дрожью пробежал по телу и задержался где-то у коленей. Она сделала шаг назад и почувствовала за спиной жар камина.
Его губы дернулись. В тот же момент она с испугом поняла, что так развеселило его. Она двинулась не в том направлении. Он находился между нею и дверью. Цепь, которой он был так крепко прикован к стене, должна была дать ей возможность пройти мимо него, но длинные руки Равеля ставили эту возможность под сомнение. Она могла бы проскользнуть, если бы не ее пышные юбки. Вероятнее всего он поймает ее за них, или они вспыхнут, как трут, при слишком близком ее приближении к камину.
Она отодвинулась еще дальше в угол и задела бедром стол, на котором стоял поднос с завтраком. Тарелки зазвенели, а стакан на горлышке графина с водой звякнул, как колокольчик. Вода. Не раздумывая ни секунды, она схватила графин, сорвала с него стакан и плеснула содержимое графина сверкающей струей в сторону Равеля.
Сдавленным голосом он выдохнул какое-то ругательство, когда на него обрушился ледяной поток воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112