В ее глазах зажегся опасный огонек.
– Так ты…
– Ты не должна обвинять его. Он всего лишь беспокоится о тебе.
– Я не собираюсь его ни в чем обвинять, поскольку нет ни малейшей вероятности того, что я когда-либо приму тебя в качестве мужа!
– Никогда?
– Конечно, нет.
Он прищурился.
– Но предположим, что ты беременна от меня?
– Для этого существует «английское лекарство», – ответила она, подняв подбородок. Он резко сел на постели.
– Ты этого не сделаешь.
«Английское лекарство» – это были знаменитые женские таблетки, которые впервые предположительно были приготовлены сэром Джеймсом Кларком, врачом королевы Виктории, и рекламировались как способствующие «регулярности ежемесячных периодов». При этом настолько сильно подчеркивалось противопоказание использовать их в течение трех первых месяцев беременности, так как они «обязательно приводили к выкидышу», что они преимущественно использовались именно для этой цели. Аня вовсе не предполагала принять их в случае необходимости, но она не Могла позволить этому человеку почувствовать какую-либо власть над собой.
– Разве?
Он долго смотрел на нее, затем глухо спросил:
– Ты настолько меня ненавидишь?
– Скажи мне, почему бы мне этого не делать.
В ее голосе прозвучали нотки, которые ей самой не понравились, нотки, очень похожие на мольбу. Однако он, казалось, не заметил их.
– Я никогда не хотел сделать тебе больно.
– Это, конечно, может служить утешением, – продолжила она, прежде чем он смог сказать еще что-то. – Но если ты оказался способен так успешно завоевать симпатии Марселя, то почему ты все еще здесь? Ты, конечно, мог бы убедить его выпустить тебя.
– Может быть, я не торопился уехать отсюда.
– О да, тебе чрезвычайно нравится пребывание здесь. Фактически это прекрасный оздоровительный курорт? – Она бросила на него уничтожающий взгляд.
– Мне было любопытно узнать, возвратишься ли ты? И, конечно, я не мог лишить тебя удовольствия рассказать мне во всех подробностях, в каких развалинах лежит сейчас моя честь.
Она покраснела, когда услышала, как он произнес это слово, а также при воспоминании о замечаниях, сделанных Мурреем. Сдавленным голосом ответила:
– Все не так плохо, я думаю. Многие на твоей стороне.
– Разве? – Он нахмурившись, но с интересом смотрел на нее.
– Например, Эмиль Жиро.
– Эмиль… – мягко повторил он. – Он вернулся?
Она кивнула, не удивившись, что он знал о передвижениях брата Жана. Каким бы отчаянным, беспринципным и бессовестным он ни был, она понимала, что в Равеле Дюральде заключено нечто большее, чем то, что лежит на поверхности. Все это смущало ее и сбивало с толку – ведь она ничего другого не хотела, кроме как презирать его всем сердцем.
Он поспешно поднялся.
– Мои манеры просто ужасны, но в этом виновато лишь мое удивление, когда я увидел тебя снова так скоро. Не хочешь ли присесть, chere? И разреши мне предложить тебе немного этого чудесного вина.
– Спасибо, нет, – ответила она с щепетильной вежливостью. – Я проделала долгое путешествие и устала.
Когда он подходил к стулу, чтобы придвинуть его ей, цепь, которой он был прикован к стене, звякнула от удара об пол, и этот звук неприятно смутил ее.
– Тем больше причин отдохнуть здесь хоть несколько минут, – настаивал он, Внезапно Аня вспомнила, как он не любит одиночество. Хорошая память и готовность посочувствовать могут иногда оказываться весьма тяжелым грузом. Она стояла в нерешительности. Инстинктивно она ощущала, что лучше было бы уйти, но не могла заставить себя быть такой бесчувственной. Решение ей помогло принять его спокойное терпеливое ожидание. Когда он подошел, чтобы прикоснуться к ее руке и наклоном головы указать на стул, она на негнущихся ногах подошла, чтобы принять его предложение.
Комната была маленькой, ночь темной, а от лампы, горевшей на столе, падал лишь небольшой круг золотистого света. Здесь, в этой постели, у стены она лежала обнаженной рядом с мужчиной, который сейчас сел на стул напротив нее. В тот же момент она почувствовала такое сильное ощущение взаимной близости, как будто само ее тело узнавало его каждой своей мышцей, каждой клеткой. Она почувствовала, как расширились поры на коже, и ощутила полную внутреннюю расслабленность. Каждая черточка его лица была знакома ей. Ей припомнились ощущение его мягких и теплых губ, прижимавшихся к ее губам, ощущение его жестких густых волос на груди. Она как бы физически почувствовала тяжесть его мускулистого тела, которое она вобрала в себя, заснув рядом с Равелем. Нет, ее чувства отказывались забыть это!
– О чем ты думаешь? – глубоким голосом спросил он, глядя прямо ей в лицо.
– Ни о чем, – торопливо ответила она.
Какой-то момент она думала, что он будет настаивать на ответе. Но вместо этого он, слегка шевельнув плечами, сказал:
– Надеюсь, ты доехала без приключений сегодня вечером?
– Да, хотя прошлая ночь не была столь приятной, – ответила она и в благодарность за его снисходительность, а также, чтобы сохранить нормальную обычную обстановку, рассказала о нападении на их экипаж, когда они возвращались из театра.
– Очень удачно, что Николс был вооружен, – заметил он.
– Да. Казалось, он точно знает, что делает.
Уголки его рта дрогнули.
– Это предупреждение?
– Если хочешь, воспринимай это именно так.
– Из-за твоей заботы я совершенно не чувствую себя мужчиной.
– Сомневаюсь в этом, – резко ответила она, раздраженная явными нотками развязности в его голосе.
– Нет, наверное, все-таки нет, – спокойно согласился он. – Во всяком случае, когда такая женщина так близко от меня.
Возмущенная намеком, она бросила на него негодующий взгляд.
– Я должна быть польщена?
– Заинтересована, может быть. Знаешь ли, насколько ты соблазнительна, когда сидишь здесь вот так? Представляешь ли, каких усилий стоит мне удержаться от того, чтобы не обнять тебя? Я знаю, как нежны и сладки твои губы, я чувствовал в ладонях твою грудь. Я видел, как твои глаза превращаются в темно-синие озера желания, и желание снова заставить погрузиться в них медленно сводит меня с ума. Я хочу…
Он замолчал и закусил губу. Оттолкнув стул, он встал, отошел на несколько шагов и стал к ней спиной, заложив руки за голову. Не оглядываясь, сказал:
– Прошу прощения.
Аня встала и направилась к двери. Открыв ее и держась за ручку оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на Равеля, который продолжал стоять спиной к ней, на его широкие плечи под красной фланелевой рубашкой, на стройную талию, мускулистые бедра, отчетливо выделявшиеся под облегающими брюками, и на цепь, которая прочно приковывала его к этой темнице.
Тихим, почти задумчивым голосом она сказала:
– И я тоже.
Аня искренне сожалела о многом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112