Приятно ли это слышать, когда на совести лежит не только разбитый кувшин, но еще и тяжкое преступление: взлом миссионерской кружки и похищение семи с лишним шиллингов, да все медными деньгами!
Наступило молчание, во время которого кухарка убрала ростбиф и грязные тарелки и принесла пудинг с вареньем. Как только она ушла, Кирилл возобновил начатый разговор:
— Конечно, ты недурно сделала, услав отсюда до самого вечера и Марту, и Ягненка; но что до индейцев — ты же знаешь, что обыкновенно все желания исполняются в ту же самую минуту. Если б индейцы появились, мы их давно бы увидели.
— Я уверена, мы их скоро и увидим, — отвечала Антея. — Что ни говори, а наверное, они уж устраивают засады где-нибудь в кустах. И еще я вижу, что ты очень злой мальчишка.
— А индейцы всегда устраивают засады? — спросила Джейн, стараясь как-нибудь водворить мир.
— Нет, не всегда, — сухо ответил Кирилл. — И я вовсе не злой, а только говорю правду. А вот разбивать мамин кувшин — это уж совсем глупо. И с миссионерской кружкой не лучше: я уверен, что это называется государственным преступлением, и нисколько не буду удивлен, что тебя за него повесят, если кто-нибудь из нас проболтается.
— Перестань ты, наконец! — возмутился Роберт. Но Кирилл не мог перестать. Он, видите ли, в глубине души чувствовал, что если появятся индейцы, то это будет целиком его вина, а потому он ни за что не хотел поверить, что индейцы могут показаться.
— Это просто идиотство, — начал он опять, — говорить о каких-то краснокожих, когда всем ясно, что исполнилось желание Джейн; посмотрите, какая чудесная погода…
Он повернулся к окну, чтобы указать на погоду; остальные повернулись в ту же сторону. И вдруг все красноречие Кирилла в один миг замерло: в одном углу окна, между листьями вьющегося дикого винограда, выглядывало лицо — темное лицо с длинным носом, тонкими губами и блестящими, как угольки, глазами. Лицо было разрисовано и раскрашено, его обрамляли длинные черные волосы, а в волосах торчали перья.
Все дети пооткрывали рты да в таком положении и замерли. Пудинг стыл на тарелках, но от страха и удивления никто не мог и пальцем пошевелить.
Вот украшенная перьями голова потихоньку двинулась в сторону и скрылась. Дети пришли в себя. К сожалению, я должен сказать, что первые слова Антеи были:
— Ну, что я вам говорила!
Пудинг с вареньем окончательно утратил все свои привлекательные свойства. Однако наученные опытами последних дней дети были предусмотрительны и на всякий случай завернули свои порции в старую газету и спрятали их в печку, а затем побежали наверх осмотреть оттуда окрестности и устроить спешное совещание.
— Мир! — сказал Кирилл, когда дети забрались в спальню матери. — Ты не сердись на меня, Пантера, что я был таким неверящим.
— Ладно! — отвечала Антея, — но вот теперь ты сам увидел. Однако из окон верхнего этажа нельзя было нигде заметить ни одного индейца.
— Что же нам теперь делать? — шумно вздохнул Роберт.
— Я только одно могу придумать, — отвечала Антея (теперь уже все признали ее героиней дня), — это одеться нам самим индейцами и выглядывать из окон или даже выйти из дому. Они могут подумать, что мы — могущественные вожди соседнего племени, тогда они не посмеют ничего с нами сделать, потому что будут бояться ужасной мести.
— А как же нам быть с кухаркой? — спросила Джейн.
— Ты забыла, что она ничего не может заметить, — ответил Роберт. — Она не почувствует ничего необыкновенного, даже если с нее снимут скальп или изжарят ее на медленном огне.
— А после заката у нее опять все заживет?
— Конечно, — успокоил Кирилл. — Нельзя же остаться скальпированным или сожженным и не заметить этого; если сразу и не обратишь внимания, то на другой день почувствуешь. А Псаммиад обещал, что прислуга никогда не узнает о его чудесах. Значит, после заката кухарка опять будет цела и невредима. — Я думаю, что Антея права, только нам понадобится ужасно много перьев, а где их взять?
— Я сбегаю в курятник, — вызвался Роберт. — Там одна индюшка не совсем здорова, так я обстригу у нее перья: все равно они ей не нужны. Дайте-ка мне ножницы.
Предварительный осмотр местности убедил детей, что на птичьем дворе нет ни одного индейца. Роберт убежал. Через пять минут он вернулся, бледный, но с целым ворохом перьев.
— Знаете что? — сообщил он, — дело-то скверное. Я обстриг перья и уже повернулся, чтобы идти назад, и вдруг смотрю: из-под старой куриной клетки на меня искоса поглядывает индеец. Я тогда замахал перьями, заорал и убежал, прежде чем он успел выбраться из-под клетки. Пантера, тащи с наших кроватей одеяла!
Удивительно, до чего можно сделаться похожим на индейцев, если только у вас есть пестрые одеяла, шарфы и перья. Разумеется, ни у кого из детей не оказалось черных и длинных волос, но зато нашлось много черного коленкора: в него завертывали книжки, когда ходили в школу. Этот коленкор был изрезан на тонкие полоски и привязан к головам желтыми ленточками, взятыми от праздничных платьев девочек; в ленточки были натыканы индюшачьи перья, а полоски коленкора, особенно когда они немножко поизмялись и стали закручиваться, оказались очень похожими на длинные черные волосы.
— Только лица у нас не того цвета, как нужно, — сказала Антея. — Все мы бледны, а у Кирилла, не знаю уж почему, лицо похоже цветом на замазку.
— Совсем нет! — с негодованием возразил Кирилл.
— У тех индейцев, что здесь появились, лица скорее коричневые, а не красные, — сказал Роберт поспешно. — Я думаю, что нам хорошо бы сделаться совсем красными: если всех индейцев зовут краснокожими, так, значит, чем они краснее, тем выше их роль.
Из кухни была добыта красная охра, которой кухарка красила кирпичный пол и плиту по субботам, чего-нибудь еще более красного в доме не оказалось. Дети развели охру в молоке, как обыкновенно делала кухарка, вымазали друг другу лица и руки и стали такими красными, не хуже истинных индейцев, если еще не более.
Встретив во дворе кухарку, которая при виде их даже завизжала, дети сразу поняли, что вид у них теперь очень грозный. Испуг кухарки доставил им искреннее удовольствие. Сказав ей наскоро, что бояться нечего, так как они только играют, закутанные в одеяла и утыканные перьями самые настоящие краснокожие смело вышли навстречу врагам. Я сказал «смело» потому, что мне хочется быть любезным. Но, во всяком случае, они вышли.
Вдоль забора, отделявшего сад от кустарника, был виден целый ряд темных голов, украшенных длинными перьями.
— В этом наше единственное спасение, — шептала Антея. — Лучше идти прямо к ним навстречу, чем ждать их жестокого нападения. Теперь нам надо притвориться свирепыми. Ну, прыгайте!
Изображая воинскую пляску дикарей, — насколько маленькие англичане могли изобразить ее без предварительной подготовки, — дети выскочили за ворота и встали в воинственных позах перед целым рядом краснокожих;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Наступило молчание, во время которого кухарка убрала ростбиф и грязные тарелки и принесла пудинг с вареньем. Как только она ушла, Кирилл возобновил начатый разговор:
— Конечно, ты недурно сделала, услав отсюда до самого вечера и Марту, и Ягненка; но что до индейцев — ты же знаешь, что обыкновенно все желания исполняются в ту же самую минуту. Если б индейцы появились, мы их давно бы увидели.
— Я уверена, мы их скоро и увидим, — отвечала Антея. — Что ни говори, а наверное, они уж устраивают засады где-нибудь в кустах. И еще я вижу, что ты очень злой мальчишка.
— А индейцы всегда устраивают засады? — спросила Джейн, стараясь как-нибудь водворить мир.
— Нет, не всегда, — сухо ответил Кирилл. — И я вовсе не злой, а только говорю правду. А вот разбивать мамин кувшин — это уж совсем глупо. И с миссионерской кружкой не лучше: я уверен, что это называется государственным преступлением, и нисколько не буду удивлен, что тебя за него повесят, если кто-нибудь из нас проболтается.
— Перестань ты, наконец! — возмутился Роберт. Но Кирилл не мог перестать. Он, видите ли, в глубине души чувствовал, что если появятся индейцы, то это будет целиком его вина, а потому он ни за что не хотел поверить, что индейцы могут показаться.
— Это просто идиотство, — начал он опять, — говорить о каких-то краснокожих, когда всем ясно, что исполнилось желание Джейн; посмотрите, какая чудесная погода…
Он повернулся к окну, чтобы указать на погоду; остальные повернулись в ту же сторону. И вдруг все красноречие Кирилла в один миг замерло: в одном углу окна, между листьями вьющегося дикого винограда, выглядывало лицо — темное лицо с длинным носом, тонкими губами и блестящими, как угольки, глазами. Лицо было разрисовано и раскрашено, его обрамляли длинные черные волосы, а в волосах торчали перья.
Все дети пооткрывали рты да в таком положении и замерли. Пудинг стыл на тарелках, но от страха и удивления никто не мог и пальцем пошевелить.
Вот украшенная перьями голова потихоньку двинулась в сторону и скрылась. Дети пришли в себя. К сожалению, я должен сказать, что первые слова Антеи были:
— Ну, что я вам говорила!
Пудинг с вареньем окончательно утратил все свои привлекательные свойства. Однако наученные опытами последних дней дети были предусмотрительны и на всякий случай завернули свои порции в старую газету и спрятали их в печку, а затем побежали наверх осмотреть оттуда окрестности и устроить спешное совещание.
— Мир! — сказал Кирилл, когда дети забрались в спальню матери. — Ты не сердись на меня, Пантера, что я был таким неверящим.
— Ладно! — отвечала Антея, — но вот теперь ты сам увидел. Однако из окон верхнего этажа нельзя было нигде заметить ни одного индейца.
— Что же нам теперь делать? — шумно вздохнул Роберт.
— Я только одно могу придумать, — отвечала Антея (теперь уже все признали ее героиней дня), — это одеться нам самим индейцами и выглядывать из окон или даже выйти из дому. Они могут подумать, что мы — могущественные вожди соседнего племени, тогда они не посмеют ничего с нами сделать, потому что будут бояться ужасной мести.
— А как же нам быть с кухаркой? — спросила Джейн.
— Ты забыла, что она ничего не может заметить, — ответил Роберт. — Она не почувствует ничего необыкновенного, даже если с нее снимут скальп или изжарят ее на медленном огне.
— А после заката у нее опять все заживет?
— Конечно, — успокоил Кирилл. — Нельзя же остаться скальпированным или сожженным и не заметить этого; если сразу и не обратишь внимания, то на другой день почувствуешь. А Псаммиад обещал, что прислуга никогда не узнает о его чудесах. Значит, после заката кухарка опять будет цела и невредима. — Я думаю, что Антея права, только нам понадобится ужасно много перьев, а где их взять?
— Я сбегаю в курятник, — вызвался Роберт. — Там одна индюшка не совсем здорова, так я обстригу у нее перья: все равно они ей не нужны. Дайте-ка мне ножницы.
Предварительный осмотр местности убедил детей, что на птичьем дворе нет ни одного индейца. Роберт убежал. Через пять минут он вернулся, бледный, но с целым ворохом перьев.
— Знаете что? — сообщил он, — дело-то скверное. Я обстриг перья и уже повернулся, чтобы идти назад, и вдруг смотрю: из-под старой куриной клетки на меня искоса поглядывает индеец. Я тогда замахал перьями, заорал и убежал, прежде чем он успел выбраться из-под клетки. Пантера, тащи с наших кроватей одеяла!
Удивительно, до чего можно сделаться похожим на индейцев, если только у вас есть пестрые одеяла, шарфы и перья. Разумеется, ни у кого из детей не оказалось черных и длинных волос, но зато нашлось много черного коленкора: в него завертывали книжки, когда ходили в школу. Этот коленкор был изрезан на тонкие полоски и привязан к головам желтыми ленточками, взятыми от праздничных платьев девочек; в ленточки были натыканы индюшачьи перья, а полоски коленкора, особенно когда они немножко поизмялись и стали закручиваться, оказались очень похожими на длинные черные волосы.
— Только лица у нас не того цвета, как нужно, — сказала Антея. — Все мы бледны, а у Кирилла, не знаю уж почему, лицо похоже цветом на замазку.
— Совсем нет! — с негодованием возразил Кирилл.
— У тех индейцев, что здесь появились, лица скорее коричневые, а не красные, — сказал Роберт поспешно. — Я думаю, что нам хорошо бы сделаться совсем красными: если всех индейцев зовут краснокожими, так, значит, чем они краснее, тем выше их роль.
Из кухни была добыта красная охра, которой кухарка красила кирпичный пол и плиту по субботам, чего-нибудь еще более красного в доме не оказалось. Дети развели охру в молоке, как обыкновенно делала кухарка, вымазали друг другу лица и руки и стали такими красными, не хуже истинных индейцев, если еще не более.
Встретив во дворе кухарку, которая при виде их даже завизжала, дети сразу поняли, что вид у них теперь очень грозный. Испуг кухарки доставил им искреннее удовольствие. Сказав ей наскоро, что бояться нечего, так как они только играют, закутанные в одеяла и утыканные перьями самые настоящие краснокожие смело вышли навстречу врагам. Я сказал «смело» потому, что мне хочется быть любезным. Но, во всяком случае, они вышли.
Вдоль забора, отделявшего сад от кустарника, был виден целый ряд темных голов, украшенных длинными перьями.
— В этом наше единственное спасение, — шептала Антея. — Лучше идти прямо к ним навстречу, чем ждать их жестокого нападения. Теперь нам надо притвориться свирепыми. Ну, прыгайте!
Изображая воинскую пляску дикарей, — насколько маленькие англичане могли изобразить ее без предварительной подготовки, — дети выскочили за ворота и встали в воинственных позах перед целым рядом краснокожих;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44