Сделку не провернешь — детей кормить нечем будет. Не из легких хлеб, я вам скажу!
— Кажется, мы с вами слегка отвлеклись от левых сделок, — напомнил психиатр.
— Ах да, — спохватился Митроша. — Ну, значит, привожу я клиентов и говорю: «Сейчас мы с вами договора на посреднические услуги заполним, и я их у начальства подпишу». А на самом деле они у меня уже давно подписаны, и печати уже давно стоят. От сейфа-то дубликат ключей я поостерегся делать — не дай бог, поймают или деньги какие исчезнут. А вот мужик у меня знакомый был, который любые печати за пару часов резал — ты ему только оттиск принеси! — Вот он для меня и постарался. Клиенты ждут я делаю вид, что подписываю, потом мы с —ними, все честь по чести, едем в банк, закладываем деньги в ячейку и — к нотариусу, в БТИ, в палату. В каждой инстанции обязательно свой человек должен иметься, и отстегнуть-то совсем немного надо, чтобы тебе все в пять минут провернули. Какие у них там зарплаты — слезы!
— Да, это верно, — вздохнул врач. — Может, мне тоже переквалифицироваться, в чиновники пойти? В БТИ или в палату эту вашу?
— Нет, у вас не выйдет. Тут особый склад ума иметь надо, — покачал головой Митроша. Психиатр незаметно для него усмехнулся.
— Чиновничий?
— Именно. Надо ведь, чтобы ящик стола всегда был для добровольных пожертвований открыт, да еще вовремя заметить, кто к тебе не с миром, а со злом. Я, знаете, всегда воспринимал это как данность и никогда такие пожертвования за взятки не считал. Ну, представьте себе: на опеке баба сидит, гроши получает, а мне срочно разрешение надо, чтобы детишек выписать — иначе сделка уйдет. Ну как тут ее не отблагодарить?
— Значит, просто благодарность за заботу? — переспросил врач.
— Чисто благодарность, — согласился Митроша. — А теперь я вас научу, как из законных пяти процентов десять сделать. — Он придвинулся поближе к столу, поманил врача пальцем. Психиатр наклонился к нему. — Ты цену продавца немного опусти, а для покупателя — подними. Главное — сделать вид, что ты для них для обоих стараешься, из кожи лезешь, и тогда они тебе поверят. Вот тогда вместо жалких полутора тысяч можно заработать три и даже больше…
— Ну, это даже и мне понятно, — кивнул врач. — Вы, я смотрю, высочайший профессионал в своем деле. Устали? Может, отдохнете немного? :
— Пить охота. — Митроша заглянул в пустую кружку.
Психиатр плеснул ему еще немного соку. Митроша выпил залпом и удовлетворенно выдохнул:
— Вот теперь хорошо! — Он прикрыл глаза, что-то вспоминая. — Как я их всех надувал, просто сказка! Жалко, Кравцов дураком оказался, не понял, что агентов всегда на длинном поводке держать надо, пускай зарабатывают сколько хотят. Старыми он принципами живет, марксистскими! Он же, знаете, на философском факультете учился. Диамат, истмат, политэкономия. Отсталый человек! — Митроша заерзал на стуле.
— Что, теперь в туалет хотите? — участливо спросил врач.
— Можно, наверное, — неопределенно кивнул Митроша.
— Идите!
Когда Митроша вышел за дверь, психиатр выключил диктофон, задвинул ящик стола и набрал номер телефона.
— Ларочка, ты помнишь того, который шапочки срывал? Представляешь — сработало! Четко прослеживается ремиссия — речь стала связной, логичной, упоенно рассказывает о своей работе, секретами делится. Ни одного сбоя! Я понаблюдаю его еще немного, а потом за третью главу сяду, и пусть хоть одна сука на ученом совете посмеет мне черный шар кинуть! Представлю его, как живое доказательство моей гениальности…
Митроша вышел из туалета, стряхивая с рук капли воды. В мутные окна коридора заглядывало удивительно ласковое солнце. Скоро весна. Он удовлетворенно сощурился и улыбнулся. Жизнь налаживается, скоро он поедет к дочери…
По коридору расхлябанной походкой шла молоденькая медсестра в теплого розового цвета штанах и такой же длиннополой рубахе. На голове у нее был изящный колпачок. В руке она несла поднос с лекарствами. Едва она поравнялась с Митрошей, направляясь к двери одной из палат, Митроша замер, дикая улыбка растянула его губы, и в следующий момент он подскочил к медсестре сзади и молниеносным движением сорвал с ее головы изящный колпачок.
Сестра испуганно обернулась. Поднос накренился, посыпались мензурки, таблетки раскатились по полу.
— Деньги давай! Давай деньги, гнида! — закричал Митроша истошным голосом. — Где мои деньги?
По коридору на его крик уже бежали санитары…
* * *
Люся сладко потянулась в кровати и зевнула. Дневная жара спала, и теперь прохладный морской ветерок врывался в открытую дверь балкона. Откуда-то издалека с улицы доносилась музыка — оркестр играл аргентинское танго.
«А что, может, пойти потанцевать, пока Иван болтается в казино? — подумала Люся, изучая красивую стильную люстру под потолком. — Что-то зачастил он в последнее время туда. Надо его пыл слегка охладить, а то деньги кончатся раньше, чем начались…»
Она поднялась, накинула на плечи длинный халат, прошла в гостиную, к бару. Достала бутылку мартини, налила немного в бокал, разбавила соком. Жизнь здесь была беззаботна и ленива: можно целыми днями валяться на пляже, совершать многочасовые прогулки на зафрахтованной яхте, играть в рулетку, посещать презентации и приемы… Можно, конечно, но, честно сказать, все это ей уже порядком поднадоело. Безделье развращало ее, превращало и амебу. Ее деятельный ум требовал приключений, действий, комбинаций, авантюр. А какие здесь могут быть авантюры, когда никому ничего не надо: вполсилы млеют, бездельничают, флиртуют — никакой страсти! Может быть, уехать в Штаты и развернуться там? Нет-нет, нельзя гадить там, где живешь! Да и полиция там работает слишком хорошо. Самый хороший вариант — это Россия, которую она знает как свои пять с ее законами, поставленными с ног на голову, с законами, которые просто следует не исполнять, потому что исполнение их чревато самыми печальными последствиями, Россия, где обманывают все и всех. А из кармана лжи всегда можно вытянуть несколько пачек хрустящих купюр с портретами американских президентов. Когда-нибудь, в далеком будущем, российские законы, может, и заработают, но к тому времени она уже родит ребенка и уйдет на пенсию. А на пенсию она уйдет, как балерина, в сорок. Работа у нее слишком нервная, вредное производство…
Дверь отворилась, и вошел Иван. На нем был стильный костюм. Он торжественно вытянул руку в ее сторону, и купюры веером разлетелись по всему помещению. Лицо его свидетельствовало, что он изрядно пьян.
— Бонсуар, мадам Люсья!
— Выиграл? — спросила Люся безразлично.
— Почти ничего, — все так же торжественно покачал головой Иван. — Всего три тысячи франков.
— В рулетку?
— Ну что ты! Рулетка — для идиотов типа наших московских друзей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— Кажется, мы с вами слегка отвлеклись от левых сделок, — напомнил психиатр.
— Ах да, — спохватился Митроша. — Ну, значит, привожу я клиентов и говорю: «Сейчас мы с вами договора на посреднические услуги заполним, и я их у начальства подпишу». А на самом деле они у меня уже давно подписаны, и печати уже давно стоят. От сейфа-то дубликат ключей я поостерегся делать — не дай бог, поймают или деньги какие исчезнут. А вот мужик у меня знакомый был, который любые печати за пару часов резал — ты ему только оттиск принеси! — Вот он для меня и постарался. Клиенты ждут я делаю вид, что подписываю, потом мы с —ними, все честь по чести, едем в банк, закладываем деньги в ячейку и — к нотариусу, в БТИ, в палату. В каждой инстанции обязательно свой человек должен иметься, и отстегнуть-то совсем немного надо, чтобы тебе все в пять минут провернули. Какие у них там зарплаты — слезы!
— Да, это верно, — вздохнул врач. — Может, мне тоже переквалифицироваться, в чиновники пойти? В БТИ или в палату эту вашу?
— Нет, у вас не выйдет. Тут особый склад ума иметь надо, — покачал головой Митроша. Психиатр незаметно для него усмехнулся.
— Чиновничий?
— Именно. Надо ведь, чтобы ящик стола всегда был для добровольных пожертвований открыт, да еще вовремя заметить, кто к тебе не с миром, а со злом. Я, знаете, всегда воспринимал это как данность и никогда такие пожертвования за взятки не считал. Ну, представьте себе: на опеке баба сидит, гроши получает, а мне срочно разрешение надо, чтобы детишек выписать — иначе сделка уйдет. Ну как тут ее не отблагодарить?
— Значит, просто благодарность за заботу? — переспросил врач.
— Чисто благодарность, — согласился Митроша. — А теперь я вас научу, как из законных пяти процентов десять сделать. — Он придвинулся поближе к столу, поманил врача пальцем. Психиатр наклонился к нему. — Ты цену продавца немного опусти, а для покупателя — подними. Главное — сделать вид, что ты для них для обоих стараешься, из кожи лезешь, и тогда они тебе поверят. Вот тогда вместо жалких полутора тысяч можно заработать три и даже больше…
— Ну, это даже и мне понятно, — кивнул врач. — Вы, я смотрю, высочайший профессионал в своем деле. Устали? Может, отдохнете немного? :
— Пить охота. — Митроша заглянул в пустую кружку.
Психиатр плеснул ему еще немного соку. Митроша выпил залпом и удовлетворенно выдохнул:
— Вот теперь хорошо! — Он прикрыл глаза, что-то вспоминая. — Как я их всех надувал, просто сказка! Жалко, Кравцов дураком оказался, не понял, что агентов всегда на длинном поводке держать надо, пускай зарабатывают сколько хотят. Старыми он принципами живет, марксистскими! Он же, знаете, на философском факультете учился. Диамат, истмат, политэкономия. Отсталый человек! — Митроша заерзал на стуле.
— Что, теперь в туалет хотите? — участливо спросил врач.
— Можно, наверное, — неопределенно кивнул Митроша.
— Идите!
Когда Митроша вышел за дверь, психиатр выключил диктофон, задвинул ящик стола и набрал номер телефона.
— Ларочка, ты помнишь того, который шапочки срывал? Представляешь — сработало! Четко прослеживается ремиссия — речь стала связной, логичной, упоенно рассказывает о своей работе, секретами делится. Ни одного сбоя! Я понаблюдаю его еще немного, а потом за третью главу сяду, и пусть хоть одна сука на ученом совете посмеет мне черный шар кинуть! Представлю его, как живое доказательство моей гениальности…
Митроша вышел из туалета, стряхивая с рук капли воды. В мутные окна коридора заглядывало удивительно ласковое солнце. Скоро весна. Он удовлетворенно сощурился и улыбнулся. Жизнь налаживается, скоро он поедет к дочери…
По коридору расхлябанной походкой шла молоденькая медсестра в теплого розового цвета штанах и такой же длиннополой рубахе. На голове у нее был изящный колпачок. В руке она несла поднос с лекарствами. Едва она поравнялась с Митрошей, направляясь к двери одной из палат, Митроша замер, дикая улыбка растянула его губы, и в следующий момент он подскочил к медсестре сзади и молниеносным движением сорвал с ее головы изящный колпачок.
Сестра испуганно обернулась. Поднос накренился, посыпались мензурки, таблетки раскатились по полу.
— Деньги давай! Давай деньги, гнида! — закричал Митроша истошным голосом. — Где мои деньги?
По коридору на его крик уже бежали санитары…
* * *
Люся сладко потянулась в кровати и зевнула. Дневная жара спала, и теперь прохладный морской ветерок врывался в открытую дверь балкона. Откуда-то издалека с улицы доносилась музыка — оркестр играл аргентинское танго.
«А что, может, пойти потанцевать, пока Иван болтается в казино? — подумала Люся, изучая красивую стильную люстру под потолком. — Что-то зачастил он в последнее время туда. Надо его пыл слегка охладить, а то деньги кончатся раньше, чем начались…»
Она поднялась, накинула на плечи длинный халат, прошла в гостиную, к бару. Достала бутылку мартини, налила немного в бокал, разбавила соком. Жизнь здесь была беззаботна и ленива: можно целыми днями валяться на пляже, совершать многочасовые прогулки на зафрахтованной яхте, играть в рулетку, посещать презентации и приемы… Можно, конечно, но, честно сказать, все это ей уже порядком поднадоело. Безделье развращало ее, превращало и амебу. Ее деятельный ум требовал приключений, действий, комбинаций, авантюр. А какие здесь могут быть авантюры, когда никому ничего не надо: вполсилы млеют, бездельничают, флиртуют — никакой страсти! Может быть, уехать в Штаты и развернуться там? Нет-нет, нельзя гадить там, где живешь! Да и полиция там работает слишком хорошо. Самый хороший вариант — это Россия, которую она знает как свои пять с ее законами, поставленными с ног на голову, с законами, которые просто следует не исполнять, потому что исполнение их чревато самыми печальными последствиями, Россия, где обманывают все и всех. А из кармана лжи всегда можно вытянуть несколько пачек хрустящих купюр с портретами американских президентов. Когда-нибудь, в далеком будущем, российские законы, может, и заработают, но к тому времени она уже родит ребенка и уйдет на пенсию. А на пенсию она уйдет, как балерина, в сорок. Работа у нее слишком нервная, вредное производство…
Дверь отворилась, и вошел Иван. На нем был стильный костюм. Он торжественно вытянул руку в ее сторону, и купюры веером разлетелись по всему помещению. Лицо его свидетельствовало, что он изрядно пьян.
— Бонсуар, мадам Люсья!
— Выиграл? — спросила Люся безразлично.
— Почти ничего, — все так же торжественно покачал головой Иван. — Всего три тысячи франков.
— В рулетку?
— Ну что ты! Рулетка — для идиотов типа наших московских друзей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77