– А это имеет значение?
– Возможно, что и нет. К тому же догадаться не трудно. Моя дочь Василия, я это твердо знаю.
– Может быть, – ответил Бейли. – Но я хотел бы знать, верна ли такая оценка вашего характера.
– Вы ждете от меня честного ответа о моем характере? – грустно сказал Фастольф. – В чем-то эти обвинения соответствуют истине. Я действительно придаю своей работе огромную важность и действительно испытываю потребность приносить ей в жертву все и вся. Я пренебрег бы общепринятыми понятиями морали и этики, если бы мог. Но не могу. И в частности, если меня обвинили в убийстве Джендера ради моих исследований человеческого мозга, я категорически это отрицаю. Я не убивал Джендера.
– Вы предлагали, чтобы я подвергся психическому зондированию, чтобы извлечь из моего мозга информацию, изгладившуюся у меня из памяти. А вы не подумали о том, что психическое зондирование могло бы продемонстрировать вашу невиновность, если бы вы на него согласились?
Фастольф задумчиво кивнул:
– Полагаю, Василия настаивала, что мое нежелание подвергнуться ему доказывает мою виновность. Вовсе нет. Психическое зондирование сопряжено с риском и внушает мне такие же опасения, как и вам. Однако остановило меня другое. Больше всего зондирование устроило бы моих противников. Оно не настолько тонко, чтобы послужить неопровержимым доказательством, и они постарались бы поставить под сомнение любые свидетельства моей невиновности. Но с помощью зондирования они получили бы сведения о теории и методах создания человекоподобных роботов. Вот что им нужно. Такой возможности я им не предоставлю!
– Превосходно, – сказал Бейли. – Благодарю вас, доктор Фастольф.
– Не стоит благодарности. А теперь, если разрешите, я вернусь к тому, что узнал от Жискара. По его словам, к вам, пока вы оставались в машине один, подходили неизвестные роботы. Во всяком случае, вы довольно бессвязно говорили об этом, когда вас нашли без чувств под дождем.
– Неизвестные роботы действительно подходили ко мне, доктор Фастольф, – ответил Бейли. – Мне удалось остановить их и отослать обратно. Но благоразумие требовало покинуть машину и спрятаться, прежде чем они вернутся, Возможно, я принял такое решение, потому что мысли у меня мешались. Так утверждает Жискар.
– Жискар воспринимает Вселенную упрощенно. – Фастольф улыбнулся, – А у вас есть предположения о том, чьи это были роботы?
Бейли заерзал в кресле, словно не находя удобной позы.
– Председатель уже прибыл? – ответил он вопросом на вопрос.
– Нет. Но он будет здесь с минуты на минуту. Как и Амадиро, глава Института, с которым вы, как я узнал от роботов, имели вчера встречу. Я не уверен, что это было разумно. Вы его раздражили.
– Я должен был поговорить с ним, доктор Фастольф. И он держался очень любезно.
– С Амадиро это ничего не означает. Ссылаясь на то, что он именует вашей клеветой и нестерпимым очернением профессиональных репутаций, он вынудил председателя принять меры.
– Каким образом?
– Задача председателя – устраивать встречу спорящих для достижения компромисса. Раз Амадиро пожелал встретиться со мной, председатель в силу своего положения не мог отложить ее, а тем более запретить. Он обязан провести эту встречу, и, если Амадиро собрал достаточно улик против вас – а собрать улики против землянина ничего не стоит, – расследованию будет положен конец.
– Возможно, доктор Фастольф, вам не следовало прибегать к помощи землянина, учитывая, насколько мы уязвимы.
– Возможно, что и так, мистер Бейли, но ничего другого я просто не сумел придумать. И теперь не могу. Так что предоставляю вам убедить председателя в нашей правоте… Если вы сумеете.
– И вся ответственность лежит на мне? – угрюмо спросил Бейли.
– На вас и только на вас, – мягко ответил Фастольф.
– Мы будем только вчетвером?
– Вернее, – поправил Фастольф, – втроем. Председатель, Амадиро и я: два оппонента и арбитр, так сказать. Вы же, мистер Бейли, будете всего лишь условно допущены. Председатель может отослать вас, когда ему заблагорассудится, так что, надеюсь, вы будете с ним осторожны.
– Постараюсь, доктор Фастольф.
– Например, мистер Бейли, не протягивайте ему руки. Извините мою прямолинейность.
Бейли поежился, задним числом испытывая смущение за свою бестактность.
– Не протяну, – буркнул он.
– И будьте крайне вежливы. Не бросайтесь гневными обвинениями, избегайте ничем не подкрепленных обвинений…
– Иными словами, я не должен добиваться, чтобы кто-то нечаянно выдал себя. Например, Амадиро.
– Вот именно. Это будет расценено как клевета, и вы добьетесь обратного эффекта. А потому будьте вежливы! Если вежливость прикроет нападение, то пусть. И постарайтесь ничего не говорить, пока к вам не обратятся.
– Пожалуйста, доктор Фастольф, – сказал Бейли, – объясните, почему теперь вы не скупитесь на советы, а раньше не позаботились предупредить меня об опасностях обвинения в клевете?
– Я действительно виноват, – ответил Фастольф. – Но это настолько само собой разумеется, что мне как-то в голову не пришло, что нужны особые объяснения.
– Да, я так и подумал, – пробурчал Бейли.
Фастольф вдруг встрепенулся.
– Я слышу шум машины, и кто-то из роботов идет к двери. Это председатель с Амадиро.
– Вместе? – спросил Бейли.
– Несомненно. Видите ли, Амадиро предложил встретиться у меня, таким образом предоставив мне некоторое преимущество. А потому получил возможность под видом любезности заехать за председателем и привезти его сюда. Ведь это только естественно, раз они оба должны быть здесь. Но это обеспечило ему несколько минут частной беседы с председателем для отстаивания своей точки зрения.
– Но это не слишком честно, – заметил Бейли. – Вы не могли ему помешать?
– Но я не хотел. Амадиро идет на сознательный риск. Ведь он может раздражить председателя.
– А председатель очень раздражителен по натуре?
– Нет. Не больше любого другого председателя, находящегося на своем посту уже пятое десятилетие. Однако необходимость строго выдерживать все требования протокола плюс необходимость сохранять полное беспристрастие и власть арбитра очень способствуют развитию раздражительности. Амадиро же не всегда разумен. Его добродушная улыбка, белейшие зубы и избыток обходительности могут действовать очень раздражающе, когда тот, кому он их адресует, по какой-либо причине пребывает не в слишком солнечном настроении… Однако я должен идти их встречать, мистер Бейли, и пустить в ход не столь, надеюсь, агрессивное обаяние. Прошу, останьтесь здесь и не вставайте с кресла.
Бейли оставалось только ждать. Почему-то он вдруг подумал, что пробыл на Авроре чуть меньше пятидесяти стандартных часов.

Глава восемнадцатая
Снова председатель
75
Председатель был низенький – просто на удивление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115