Фукукан, как он и ожидал, был не прочь оказать покровительство человеку, способному быть полезным его соплеменникам. Более того, убедившись, что перед ним тот самый улигэрчи, который путешествовал по Вечной Степи с его дочерью, он расчувствовался и подарил Эвриху прекрасной работы серебряный браслет с сердоликами. Весьма приметная вещица эта, являвшаяся свидетельством того, что улигэрчи находится под особым покровительством нанга, избавила арранта от лишних расспросов, а уж приобрести повозку и расположить к себе хамбасов было сущими пустяками. Долгое путешествие, оказавшееся далеко не столь трудным, как представлялось ему, когда он отлеживался на старом маяке, близилось к концу и сулило завершиться благополучно даже для Тайтэки, упорно не желавшей признавать, что Боги Покровители пекутся о ней ничуть не меньше, чем о ее товарках.
Между тем все складывалось так удачно, что Эврих склонен был уверовать в особую заботу, проявленную к ним Небожителями. Нитэки, в силу своей молодости и безгрешности, без сомнения, пройдет Врата, Тайтэки, хочется верить, тоже. Если Фукукан не удостоится попасть в Верхний мир, никто не воспрепятствует ей взять на себя заботу о собственной дочери. Если же нанг хамбасов сумеет пройти Врата, ему придется пересмотреть свое отношение к первой жене, чьи грехи будут признаны Богами Небесной Горы не слишком тяжкими, и, как знать, не захотят ли бывшие супруги возобновить прежние отношения? Хотя, судя по тому, какими влюбленными глазами смотрел Фукукан на Атэнаань… Впрочем, варианты в Верхнем мире могут возникнуть самые разные, но в любом случае Тайтэки получит шанс,которого у нее не было бы, не надумай хамбасы воспользоваться Вратами…
— Эврих, что там происходит? — Кари привстала на краю повозки, указывая рукоятью хлыста в сторону Самоцветных гор.
— Быть может, мы достигли Смеющегося источника? — предположил аррант, поднимаясь в стременах и прикладывая руку ко лбу, чтобы защититься от солнца.
Длинные тени от утесов, похожих на странно искривленных, изломанных и застывших в невообразимых позах великанов и невиданных чудовищ, достигавших восьмидесяти, а то и ста локтей в высоту, исчертили пологий каменистый склон, по которому двигалась лавина повозок со сновавшими между ними всадниками, и в первый момент Эврих не заметил ничего особенного. Разве что повозки, достигшие подножья напоминавшей исполинский трехногий табурет скалы, скучились и замерли, а окружившие их верховые размахивают руками так энергично, словно обнаглевших птиц с огорода гонят… Многовато, правда, верховых-то… А ведь сверкающие на солнце шлемы и панцири не могут принадлежать хамбасам! Сроду они себя доспехами не обременяли.
— Похоже, это «стражи Врат». Решили напоследок еще шерсти клок с беглецов содрать? Чудно-о! Я думал, они, жирный кус урвав, давно уже к саккаремской границе скачут, чтобы Хурманчака в соблазн не вводить… — пробормотал Эврих, отгоняя скверное предчувствие. Временами ему приходило на ум, что все идет слишком уж гладко, и тогда он утешал себя тем, что должна же негодница-судьба иногда отдыхать, не может она без конца всевозможные козни строить. ан нет, может! Выскребла, видать, еще какую-то пакость из бездонных своих закромов…
— Гляди, они схватились за оружие! — воскликнула Кари изменившимся голосом.
Скрывавшиеся за утесами «стражи Врат» высыпали на каменистый, покрытый редкой, пожелтевшей травой склон и перегородили путь потоку повозок, но цепь Хурманчаковых воинов была столь хлипкой, что ар-рант недоумевающе пожал плечами — потопчут болезных, дорого им за чрезмерную жадность расплачиваться придется. В руках хамбасов замелькали мечи — для .стрельбы из луков противники уже слишком сблизились, — остановившиеся было повозки вновь поползли вверх по склону, и тут среди них полыхнули алые вспышки. Загрохотал рукотворный гром, и Эврих с ужасом увидел, как встают на дыбы кони, взлетают в небо окровавленные ошметки людских, тел, переворачиваются повозки.
Воздух наполнился смрадным жирным дымом, предсмертным ржанием, криками боли и ужаса. С треском рвался войлок тентов, с хрустом разламывались повозки, страшно выли женщины и огромные мохнатые псы, а рукотворные громы гремели уже справа, слева и за спиной попавших в западню беженцев. Гигантский обоз вздрагивал, корчился, исходил криком, истекал кровью, словно огромное раненое животное, и очумело крутивший головой аррант чувствовал, как струятся по окостеневшей спине ручейки пота и страх холодными пальцами сдавливает горло. Так вот как оно выглядит — Огненное Волшебство Зачахара!
Эврих безмолвно открывал и закрывал рот, подобно выброшенной на сушу рыбине. Ему хотелось кричать .от ужаса, призывать на помощь богов, но сознание того, что все это бесполезно, помощи ждать неоткуда и не от кого, не позволяло издать ни единого звука. Он мог только слушать и смотреть, как пронзительно кричит Кари, мечутся обезумевшие всадники, бестолково размахивая блистающими на солнце мечами; потерявшие седоков кони, налетая на повозки, усиливают сумятицу, а черный зловонный дым неотвратимо сгущается над обозом, выдавливает слезы из глаз, лезет в глотку, щиплет ноздри…
— Нитэки! Доченька! — донесшийся откуда-то из далекого далека крик заставил арранта очнуться. Покинувшая повозку Кари тщетно пыталась выдрать его из седла и что-то орала, сипела, выкатывая слезящиеся, покрасневшие от дыма, полные отчаяния глаза и смешно разевая рот с ровными белыми зубами. Рядом с девушкой прыгал дымчато-серый пес, лошади, обрывая постромки, силились развернуть повозку, а конь под ним мелко дрожал, тревожно стриг ушами, кося на седока огромным испуганным глазом.
— Эврих, они пропадут! Они в самое пекло полезли! Тайтэки совсем лишилась рассудка! достигли наконец его сознания призывы девушки. — Спасать их надобно!
— О Всеблагой Отец Созидатель! Кто бы нас самих из этого кошмара спас! Выпрягай лошадь, пеших тут в два счета затопчут! — скомандовал аррант, судорожно соображая, что же теперь делать, но кроме панических мыслей: «Погибли! Пропали!» — ничего в голову не приходило.
Успокаивающе поглаживая коня и бормоча ему на ухо ласково-утешительную бессмыслицу, он тупо смотрел на медленно, как во сне, разворачивающуюся повозку, из которой выпрыгнула пожилая степнячка с крохотным, закутанным в овчину ребенком. Метну лась направо, едва не угодив под колеса несущейся вниз по склону пылающей повозки, повернула налево, споткнулась, выронила из рук исходящий криком сверток. Привстала, потянулась за ним и тут же была втоптана в землю копытами коня, волочившего за собой хамбаса, у которого полностью отсутствовала верхняя часть черепа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122