До чего же захотелось мне взять вымогателя за грудки, тряхнуть так, чтобы из него вывалились все тайны следствия… С трудом удержался… Да и что даст силовое воздействие? После него Фимка мигом окажется в камере, и Вошкин так поведет следствие, что организует ей максимальный срок…
Пожаловаться начальству? Тоже опасно. Разговор происходит с глазу на глаз, докажи, что ты не выдумал. Кроме того, опытного следователя от работы не отстранят — очень уж удобен, трудно таких подобрать или вырастить… Опять же, отыграются на сестре…
— Ладно, потолкую с отцом…
Когда я передал Ольге последнюю беседу с Боткиным, она восхитилась:
— Вот это настоящий мужик! Счастливая у него жена, купается в деньгах, ни о чем не заботится, муж обеспечивает ее. Был быты таким оборотистым — жили бы себе, ни в чем не знали недостатка!
Всю ночь она не спала — пилила меня, зудела над ухом, будто надоедливая муха… Хламида, кисель на воде, учись у настоящих людей жить!…
Через час — новый толчок в плечо.
— Бесчувственный ты, Колька, человек. Только и знаешь есть и спать. Сойдись с этим следователем поближе, поучись у него… Знаешь что, пригласи как-нибудь твоего Вошкина к обеду. Побалдеем,
поговорим…
Идеи сыплются из Ольги, как из худого мешка. Так и не дала уснуть.
Вечером, прямо с работы, я отправился к родителям. Отец отмывался под душем, фыркая на всю квартиру. Делал и это на удивление выразительно. То выражал недовольство слишком горячей водой, то возмущался истрепанной мочалкой, то блаженствовал, подставляя под струи воды намыленную голову.
Еще в детстве мы с Фимкой научились распознавать отцовское фырканье, потихоньку посмеивались, передразнивали. Потихоньку — потому что мать всегда и во всем горой стояла за мужа, щедро отпускала дерзким чадам крепкие подзатыльники.
Вот и сейчас, заметив мою насмешливую улыбку, взъерошилась. Обошлось, конечно, без подзатыльника — вымахал сынок в полтора материнского роста, но осуждающе покачала головой:
— Вот появятся у тебя, наконец, дети, поймешь, каково видеть ухмылки да насмешки. Отец всю жизнь горбатился ради вас с Фимкой, лишнюю рюмку не выпил, лишний кусок в рот не положил. А вы — хиханьки да хаханьки…
— Я что, мама, я — ничего… Просто батя так фыркает, ну, словно морж какой… Давно он моется?
— С полчаса…
Понятно, значит, раньше чем через час в комнате не появится. Знакомы мне отцовские привычки досконально. Мыться-купаться не менее полутора часов, обедать — минимум сорок-пятьдесят минут, читать перед сном газету — час, не больше и не меньше.
Бессонная ночь давала о себе знать. Потянулся я и прилег на диванчик. Это — отцовское место, мать спит на кушетке. Сколько раз я пытался уговорить родителей приобрести солидную двухспальную кровать — куда там! Отец, посмеиваясь, ссылался на возраст, когда приходится отдыхать подальше от женщины, мать отмахивалась, стыдливо прикрывая рот краешком передника.
— Притомился, сынок?… Погоди, подушку подложу под голову, чай, поудобней будет… Подремли, пока отец не выйдет, понежься. Дома, небось, Ольга не дает послабления, придумывает работу. Где и подремать, как не у отца с матерью…
Под негромкий, ласковый материнский говорок я незаметно уснул. Да так крепко, что не заметил, как минуло время отцовского купания. Разбудил меня его густой бас.
— Дома не спится? У родителей отсыпаешься, бездельник! — бурчал отец, вытирая голову мохнатым полотенцем. — Нет того, чтобы поговорить, помочь. Ну, почему нам с матерью не везет с детьми? Одна под надзором ходит, второй — отрезанный ломоть… Что скажешь, парень, зачем пожаловал? На материнские хлеба?
Стараясь говорить максимально спокойно, я передал отцу разговор с Вошкиным. Не забыл упомянуть и о собственном вкладе в безопасность сестры — систематический ремонт следовательского «жигуленка». Сказал и о постоянных, завуалированных угрозах Вошкина в адрес Фимки. Все в его руках. Посадит сеструху — никакими мольбами ее из тюрьмы не вызволить…
Против ожидания батя не вспылил, не обрушил на голову вымогателя лавину крепких слов. Видно, подействовали мои предположения о всемогуществе Вошкина.
— Похоже, дело — табак. Придется мне покорячиться на ментовской дачке, ничего не поделаешь. Но одному гнать кладку несподручно, не по возрасту и не по силенкам… Подмогнешь?
— О чем речь, батя! Все субботы и воскресенья, считай, твои… Если только…
Слава Богу, вовремя прикусил язык и не заикнулся о заданиях Тихона. Это раньше, до знакомства с ним, я мог планировать вечера-ночи, субботы-воскресенья. Сейчас обстановка иная, меня запрягли, заковали в невидимые цепи, помыкают, как рабочей скотинкой.
— Что «если»? — возмутился отец. — Ольга не пустит, что ли? — Он по-своему расценивал мою недомолвку. — Подчиняться бабе — последнее дело, ее забота — дети, кухня, постель, постирушки. Детей вы не завели… Эх, Колька, разбаловал ты супруженницу до самой последней возможности, скоро заставит она тебя ножки облизывать да чайком запивать.
Когда батя идет вразнос, возражать ему бесполезно, вроде как пытаться загасить костер водой из пипетки. Лучше пусть грешит на всесилие Ольги, чем заподозрит иные причины.
— Ну, чего молчишь, будто в рот кляп загнали? Нечего сказать, да? Будешь помогать мне строить следовательскую дачу или мне Никиту просить?
— Буду! — решительно согласился я. Авось, Тихон не вспомнит о наличии извозчика, а если даже вспомнит — не отыщет. — Не надо говорить Никите. Дело это наше, семейное, а Никита сегодня Фимкин муж, а завтра вполне могут разбежаться по углам…
2
В очередной раз мне удалось, не без труда, выцарапать «бесплатный» отпуск. Причина — болезнь матери. Эту же «болезнь» использовал отец. Две недели в нашем распоряжении. Вернее — в распоряжении — черт бы его побрал! — Вошкина.
В первую же субботу мы с отцом поехали за Дмитров, где купил участок земли удачливый следователь. Дорога предстояла неблизкая, и я весь вечер пятницы занимался машиной.
Как на грех, на выезде из Москвы носом к носу встретились с Никитой. Стоял бравый гаишник в полной форме, с пистолетом на пузе и с рацией на боку. Стоял рядом с «патрулькой» и внимательными взглядами провожал каждую легковушку. Особо — престижные иномарки.
Пришлось остановиться. Не дай Бог, заметит в проезжающей машине нас с отцом, заподозрит неладное — крику не оберешься. Оправдывайся тогда, выдумывай несуществующие причины.
— Ба, родственники! — обрадовался Никита, торжественно промаршировав к нам. — Куда нацелились? Рыбачить или лесным духом подышать? Если желаете, могу сопроводить в отличное место — лесок, речка, коммерческий ресторанчик.
— По делу, — неприветливо отозвался батя, отворачиваясь от новоявленного родственника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58