Не стыдно, господин инженер, курить плебейские сигареты? Нынче от них даже пацаны отворачиваются.
Она торжественно, будто выполняя ритуал, вытащила из карманчика саквояжа пачку «Мальборо». В вагоне я старался курить в коридоре, не задымлять воздух в купе, поэтому не знал замашек попутчицы.
Стыдливо засунул в карман «плебейский» «Пегас» и взял из рук девушки аристократическое курево.
Закурили.
Обычная картина, не вызывающая подозрений у самого опытного сыщика. Молодая пара ожидает встречающих, а они запаздывают.
— Здорово, племянники!
Мужчина среднего возраста в такой же футболке, как у меня. Кустистые брови, приветливый взгляд слегка раскосых глаз. Никаких особых примет, ничем не отличить от десятков мужчин, выходящих из вагонов либо прогуливающихся по перрону.
— Здравствуй, дядюшка, милый, — Любаша картинно взметнула руки на жирные плечи незнакомца. — А мы тебе привезли подарочек от брата…
— Люблю подарки… Спасибо братишке, и тебе… Незнакомец взял таинственный портфель и, не оглядываясь по сторонам, двинулся к выходу из вокзала. Мы с Любашей, будто скованные наручниками, пошли следом. На привокзальной площади — толпы людей, масса машин. Но дядя двинулся не к остановке общественного транспорта и не к площадке, где стояли легковушки, — к чахлому скверику.
Он отыскал свободную лавочку, присел и взялся за портфель.
— Любопытно, что за подарочек вы доставили?… Кстати, люблю не только получать, но и одаривать…
Не переставая говорить, «дядя» извлек из кармана брюк ключик, неторопливо открыл оба замка, достал из портфеля упакованный в оберточную бумагу пакет, тщательно оглядел его и положил в свою сумку.
А я— то, идиот, хотел проверить содержимое портфеля! Спасибо Любаше, не разрешила. Как повел бы себя дядюшка, заметив следы взлома?
Между тем незнакомец положил в похудевший портфель свой пакет. Тоже завернутый в серую бумагу, но размером поменьше…
— Поезд — через три часа. Погуляйте, перекусите в ресторане. Вот вам конверт. В нем — билеты и деньги… Для пущей важности сейчас возьмем такси, покатаемся. В городе я исчезну, таксист отвезет вас обратно… Очень прошу, племяннички, не привлекайте лишнего внимания.
К вечеру мы с Любашей ехали обратно в Москву. В таком же купе, но в другом вагоне, с другими проводниками. На сердце полегчало — дело сделано. Вернусь домой — положу деньги и самый престижный банк под самые высокие проценты.
И все же интересно, что было в портфеле и чем одарил «дядюшка» своего «братца»?
Глава 4
1
Вошкин прилип ко мне мушиной липучкой. Делал он это с такой откровенной наглостью, что я поневоле терялся и не мог отказать следователю в очередной бесплатной услуге.
Заявится вечером, многословно извинится перед Ольгой за назойливость, сошлется на крайнюю необходимость переговорить с ее мужем «по секрету».
— Поверьте, уважаемый Николай Иванович, только очередная беда заставляет нарушить ваш покой… Нет, нет, ни в коем случае! — отмахивается он обеими руками, когда Ольга примется расставлять на столе кофейные чашечки. — Я — на минуту, не больше, дела заели. Столько развелось преступлений — не успеваешь разгребать завалы… Вот я и говорю, — понизив голос, продолжает он монолог, после того как жена покидает комнату. — Очень уж запутанное дело у вашей сестры. Я ощущаю искреннюю привязанность к семейству Черновых. Иван Васильевич — чудесный человек, ваша мать — редкая женщина, добрая, заботливая… А уж о сестрице и говорить нечего — взяла у отца с матерью самые лучшие их качества… Но к сожалению… Вошкин умолкает, многозначительно поглядывает на закрытую дверь. Я поднимаюсь, и плотней закрываю ее.
— К сожалению, следствием выяснены некоторые факты, говорящие о том, что Серафима Ивановна так или иначе связана с преступной группировкой, виновной в краже изотопа… Я далек от мысли обвинить ее в краже, но… войдите в мое положение.
Меня могут обвинить в пособничестве, необъективности. Ведь это я настоял на освобождении Серафимы Ивановны из тюрьмы под подписку…
— Вы хотите сказать…
— Ничего сказать я сейчас не могу. К тому же голова забита другим. Снова мой «жигуль» забарахлил. Что-то в нем скрипит, двигатель работает с перебоями… Знаете, как это действует на нервы! А нервы у нас, у следователей, и без того напряжены — все мы, в той или иной степени, психопаты… Вот и думаю иногда: зачем тебе, Сергей, лишнее брать на плечи? Положено сидеть подследственной в изоляторе до завершения следствия — пусть сидит… Так нет же…
Скрепя сердцем я соглашался посмотреть, что у «жигуля» скрипит и почему движок работает неустойчиво. Жалобы на машину видоизменялись. То скорость не набирает, то масло жрет так, что впору последние портки продать, то расход бензина сумасшедший… Соответственно с объемом работ по устранению неполадок растет количество фактов и фактиков, привязывающих Фимку к грабителям.
Со временем аппетиты Вошкина росли. Его уже не удовлетворяло, что моими стараниями древняя машина превратилась в новую. Он не интересовался, откуда я беру запчасти, которые приходилось приобретать за собственные деньги на авторынке. Я откровенно побаивался замены движка либо кузова. Плакали тогда заработанные у Тихона денежки.
Однажды Вошкин пришел ко мне домой в расстроенных чувствах. Не стал извиняться перед Ольгой за непрошеное вторжение, безразлично принял из ее рук чашечку с кофе, нацелился на выставленный торт.
— Боюсь, очень боюсь за судьбу Серафимы Ивановны, — скорбно оповестил он. — Как бы не пришлось ей возвратиться и камеру… Последние данные не в ее пользу…
— Снова забарахлил «жигуль»? — невежливо спросил я. — Что с ним случилось?
— Нет, нет, с машиной, слава Богу, все в порядке… Тут совсем другое… Если не ошибаюсь, ваш отец по профессии каменщик, и неплохой…
— Говорят, классный, — подтвердил я, теряясь в догадках о необычном интересе следователя к профессии бати. — Что произошло?
— Вообще я не имею права открывать секреты следствия, но для вас их не существует… Задержан человек, подозреваемый к краже изотопа. При допросе признался, что шайку навела на лабораторию института некая лаборантка. Даже дверь открыла во время ночной смены, охранную сигнализацию выключила… Понимаете?… Ужас!… Фамилии лаборантки подследственный не назвал, но по его описанию она удивительно походит на Серафиму Ивановну… Я бы, конечно, докопался до истины, но мешает крайняя занятость… Понимаете, задумал построить себе небольшой домик в деревне… на самом краю… Капитальный коттедж, из кирпича. Можно, конечно, поработать самому, но — руки растут не из того места, больше привыкли к ручке и пишущей машинке, чем к мастерку… Не мог бы помочь мне Иван Васильевич?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Она торжественно, будто выполняя ритуал, вытащила из карманчика саквояжа пачку «Мальборо». В вагоне я старался курить в коридоре, не задымлять воздух в купе, поэтому не знал замашек попутчицы.
Стыдливо засунул в карман «плебейский» «Пегас» и взял из рук девушки аристократическое курево.
Закурили.
Обычная картина, не вызывающая подозрений у самого опытного сыщика. Молодая пара ожидает встречающих, а они запаздывают.
— Здорово, племянники!
Мужчина среднего возраста в такой же футболке, как у меня. Кустистые брови, приветливый взгляд слегка раскосых глаз. Никаких особых примет, ничем не отличить от десятков мужчин, выходящих из вагонов либо прогуливающихся по перрону.
— Здравствуй, дядюшка, милый, — Любаша картинно взметнула руки на жирные плечи незнакомца. — А мы тебе привезли подарочек от брата…
— Люблю подарки… Спасибо братишке, и тебе… Незнакомец взял таинственный портфель и, не оглядываясь по сторонам, двинулся к выходу из вокзала. Мы с Любашей, будто скованные наручниками, пошли следом. На привокзальной площади — толпы людей, масса машин. Но дядя двинулся не к остановке общественного транспорта и не к площадке, где стояли легковушки, — к чахлому скверику.
Он отыскал свободную лавочку, присел и взялся за портфель.
— Любопытно, что за подарочек вы доставили?… Кстати, люблю не только получать, но и одаривать…
Не переставая говорить, «дядя» извлек из кармана брюк ключик, неторопливо открыл оба замка, достал из портфеля упакованный в оберточную бумагу пакет, тщательно оглядел его и положил в свою сумку.
А я— то, идиот, хотел проверить содержимое портфеля! Спасибо Любаше, не разрешила. Как повел бы себя дядюшка, заметив следы взлома?
Между тем незнакомец положил в похудевший портфель свой пакет. Тоже завернутый в серую бумагу, но размером поменьше…
— Поезд — через три часа. Погуляйте, перекусите в ресторане. Вот вам конверт. В нем — билеты и деньги… Для пущей важности сейчас возьмем такси, покатаемся. В городе я исчезну, таксист отвезет вас обратно… Очень прошу, племяннички, не привлекайте лишнего внимания.
К вечеру мы с Любашей ехали обратно в Москву. В таком же купе, но в другом вагоне, с другими проводниками. На сердце полегчало — дело сделано. Вернусь домой — положу деньги и самый престижный банк под самые высокие проценты.
И все же интересно, что было в портфеле и чем одарил «дядюшка» своего «братца»?
Глава 4
1
Вошкин прилип ко мне мушиной липучкой. Делал он это с такой откровенной наглостью, что я поневоле терялся и не мог отказать следователю в очередной бесплатной услуге.
Заявится вечером, многословно извинится перед Ольгой за назойливость, сошлется на крайнюю необходимость переговорить с ее мужем «по секрету».
— Поверьте, уважаемый Николай Иванович, только очередная беда заставляет нарушить ваш покой… Нет, нет, ни в коем случае! — отмахивается он обеими руками, когда Ольга примется расставлять на столе кофейные чашечки. — Я — на минуту, не больше, дела заели. Столько развелось преступлений — не успеваешь разгребать завалы… Вот я и говорю, — понизив голос, продолжает он монолог, после того как жена покидает комнату. — Очень уж запутанное дело у вашей сестры. Я ощущаю искреннюю привязанность к семейству Черновых. Иван Васильевич — чудесный человек, ваша мать — редкая женщина, добрая, заботливая… А уж о сестрице и говорить нечего — взяла у отца с матерью самые лучшие их качества… Но к сожалению… Вошкин умолкает, многозначительно поглядывает на закрытую дверь. Я поднимаюсь, и плотней закрываю ее.
— К сожалению, следствием выяснены некоторые факты, говорящие о том, что Серафима Ивановна так или иначе связана с преступной группировкой, виновной в краже изотопа… Я далек от мысли обвинить ее в краже, но… войдите в мое положение.
Меня могут обвинить в пособничестве, необъективности. Ведь это я настоял на освобождении Серафимы Ивановны из тюрьмы под подписку…
— Вы хотите сказать…
— Ничего сказать я сейчас не могу. К тому же голова забита другим. Снова мой «жигуль» забарахлил. Что-то в нем скрипит, двигатель работает с перебоями… Знаете, как это действует на нервы! А нервы у нас, у следователей, и без того напряжены — все мы, в той или иной степени, психопаты… Вот и думаю иногда: зачем тебе, Сергей, лишнее брать на плечи? Положено сидеть подследственной в изоляторе до завершения следствия — пусть сидит… Так нет же…
Скрепя сердцем я соглашался посмотреть, что у «жигуля» скрипит и почему движок работает неустойчиво. Жалобы на машину видоизменялись. То скорость не набирает, то масло жрет так, что впору последние портки продать, то расход бензина сумасшедший… Соответственно с объемом работ по устранению неполадок растет количество фактов и фактиков, привязывающих Фимку к грабителям.
Со временем аппетиты Вошкина росли. Его уже не удовлетворяло, что моими стараниями древняя машина превратилась в новую. Он не интересовался, откуда я беру запчасти, которые приходилось приобретать за собственные деньги на авторынке. Я откровенно побаивался замены движка либо кузова. Плакали тогда заработанные у Тихона денежки.
Однажды Вошкин пришел ко мне домой в расстроенных чувствах. Не стал извиняться перед Ольгой за непрошеное вторжение, безразлично принял из ее рук чашечку с кофе, нацелился на выставленный торт.
— Боюсь, очень боюсь за судьбу Серафимы Ивановны, — скорбно оповестил он. — Как бы не пришлось ей возвратиться и камеру… Последние данные не в ее пользу…
— Снова забарахлил «жигуль»? — невежливо спросил я. — Что с ним случилось?
— Нет, нет, с машиной, слава Богу, все в порядке… Тут совсем другое… Если не ошибаюсь, ваш отец по профессии каменщик, и неплохой…
— Говорят, классный, — подтвердил я, теряясь в догадках о необычном интересе следователя к профессии бати. — Что произошло?
— Вообще я не имею права открывать секреты следствия, но для вас их не существует… Задержан человек, подозреваемый к краже изотопа. При допросе признался, что шайку навела на лабораторию института некая лаборантка. Даже дверь открыла во время ночной смены, охранную сигнализацию выключила… Понимаете?… Ужас!… Фамилии лаборантки подследственный не назвал, но по его описанию она удивительно походит на Серафиму Ивановну… Я бы, конечно, докопался до истины, но мешает крайняя занятость… Понимаете, задумал построить себе небольшой домик в деревне… на самом краю… Капитальный коттедж, из кирпича. Можно, конечно, поработать самому, но — руки растут не из того места, больше привыкли к ручке и пишущей машинке, чем к мастерку… Не мог бы помочь мне Иван Васильевич?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58