С такой-то политической физиономией, горько подумал я, наивно требовать каких-то денег. Скажи спасибо, что жить дают…
Зазвонил телефон, и я схватил трубку, не дожидаясь, пока это сделает секретарь. Может быть, все еще не так плохо?
Звонил, однако, вовсе не Митрофанов. То есть совершенно не Митрофанов.
— Морозов… Морозов… — зашептали в трубке. — Ты дурак, Морозов — даром что Ноевич.
— Что? Что такое? — вскрикнул я. — Что вам нужно?
— Ты дурак, Морозов… Хоть ты Ноевич, а дурак, — с удовольствием повторил голос в трубке.
— Эй! Кто это говорит?!
— Все говорят, — хихикнул голос и отключился. Я со злостью швырнул трубку на рычаг и отер пот. Раз в день обязательно позвонит какой-нибудь псих. Но обычно их отлавливал секретарь, а в этот раз попался я сам. Звонок психа аккуратно пристегнулся к моим рассуждениям о дешевой продаже совести — словно бы специально подлец на другом конце провода подслушал мои мысли и выбрал наиболее подходящий момент для своей пакости.
— Ну что за пакость! — сердито сказал я вслух и тут вдруг с испугом заметил, что в кабинете я уже не один. В дверях стоял очкастый блондинчик в адидасовском костюме. — Простите… В чем дело? — осторожно спросил я. На мгновение я решил, что это посланец Олега Митрофанова.
— Вы Виктор Ноевич Морозов? — в упор спросил гость.
Нет, не похож он был на митрофановского конфидента. Скорее, на одного из возмущенных читателей, которые пытаются время от времени проникнуть ко мне на прием.
— Да, я Морозов, — строго сказал я. — А вы, извините, как сюда попали? И по какому поводу? Визитер раздвинул губы в легкой улыбке.
— Платить надо лучше вашим секретарям, — произнес он. — Или брать на эту должность пожилых бабусь, которым уже ничего не светит…
— В каком смысле? — подивился я.
— В самом прямом. Я им пока подкинул хороший журнальчик… Им как раз хватит пятнадцати минут, чтобы его перелистать. А то и всех двадцати — все зависит от темперамента.
— На что — двадцати? На что — пятнадцати? — с тревогой спросил я.
— О, ничего особенного, — сказал гость, подошел к моему стулу, размахнулся и сильно хлобыстнул ладонью по моей левой скуле. Почему-то я и не подумал сопротивляться, хотя был не слабее вошедшего. То ли звонок меня выбил из колеи, то ли интеллигентские размышления. Нет, определенно я гнилой интеллигент, думал я, держась за скулу. Меня бьют по морде, а я даже молчу.
— За что? — воскликнул я. — Вы что, с ума сошли? Гость сощурился.
— Догадайтесь, за что, — предложил он. — Три попытки.
Мне, само собой, хватило одной. Я мотнул головой в сторону материала на сегодняшней первой полосе.
— Правильно, — сказал гость. — Вы какой газетой себя считаете, лживой или правдивой?
— Но позвольте, — сказал я, пытаясь дотянуться до кнопки вызова секретаря. Гость перехватил мою руку.
— Наверное, правдивой. Точно?
Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Отвечать на этот вопрос было нельзя, но и трусливо помалкивать — тоже стыдно.
— Очень хорошо, — сказал гость. — Вы тут пишете, что члены ДА все сплошь террористы и едва ли не готовят вооруженный мятеж. Я вот тоже член Дем.Альянса, хоть и бывший. Прочел утром вашу газету и понял, что надобно личным примером доказать вашу правоту.
С этими словами он вновь хлопнул меня по лицу. Совсем не больно, но крайне обидно.
— Примите от террориста, — произнес гость. — Пулемет, извините, дома оставил. Базуку тоже. Поэтому получите то, что есть. И впредь пишите только одну правду, хорошо?
Гость погрозил мне пальцем и пошел к выходу.
— Эй, — закричал я вслед, немного приходя в себя. — Да кто вы такой, черт возьми?!
Белобрысый очкастый террорист неторопливо повернулся.
— Если угодно, Минич, к вашим услугам. По профессии — спекулянт. Ответственность за этот теракт в виде пощечины беру на себя.
Входная дверь громко хлопнула, я остался один.
Глава 58
ВАЛЕРИЯ
— Что-нибудь случилось? — спросила я Андрея, едва только он переступил порог квартиры.
Андрей был явно не в своей тарелке. Выглядел он устало, губы плотно сжаты, волосы взъерошены, даже в костюме ощущалась какая-то небрежность, хотя на первый взгляд все было в порядке.
— А? — переспросил меня Андрей, думая о чем-то постороннем. В последние несколько дней, пока мы готовились к АКЦИИ, на него часто стала находить такая задумчивость.
Юноша боится, решила я. И это правильно. Не дрова собираемся колоть и не куропаток отстреливать.
— Я говорю, случилось что-нибудь? — повторила я, пододвигая Андрею стул. Мой соратник Николашин плюхнулся на стул со всего размаха. Старая мебель громко скрипнула.
— Нет, ничего, Лера, — сказал Андрей, изображая на лице улыбку. Получалось у него с трудом. — Это все мои личные проблемы…
Я понимающе кивнула. Сама я к сексу относилась отрицательно, считая это занятие досужим баловством. Но свою точку зрения своим соратникам по Дем.Альянсу никогда не навязывала. Революционер должен поддерживать форму любыми приемлемыми для себя способами. Если он любит отдыхать в чужой постели — ради Бога. Это его проблемы. Лера Старосельская в таких вопросах отнюдь не диктатор. Она вообще, доложу вам, не диктатор. Главное — не расслабляться перед ответственным делом, таково мое правило.
— Выпьешь чаю? — спросила я у Андрея.
Чай я заваривала сама. Если бы не политика, я могла бы неплохо зарабатывать в чайной на Малой Грузинской. Я там даже подрабатывала, в 90-м, когда с деньгами было совсем скверно. Меня потом вполне серьезно не хотели отпускать, предлагая очень приличное по тем временам жалованье. Но потом Горбачев дал приказ захватить литовскую телевышку, и я сказала в чайной «Адью». Потехе — час.
— Нет-нет, спасибо, — замахал руками Андрей, отказываясь. Кажется, он всерьез переживал эти свои личные дела.
Чувствительный, подумала я. Эмоциональный. Крови, наверное, боится. Если бы не все это, если бы не его личные дела, которым он посвящает до половины дня, мог бы стать приличным революционером. Когда-нибудь.
Я налила себе чаю и присела на соседний стул, глядя на Андрея. А может, он переживает из-за меня? Может быть, его гложет совесть, что я попадаю под прицел охраны, а он, дублер, остается в стороне? Но ведь мы уже давно, раз и навсегда решили, что номером первым должна идти я. Это вам не убийство из-за угла. Это политическая акция. Я должна это сделать, пока не произошло что-нибудь совсем плохое…
— В общем, так, — напряженно заговорил Андрей. — Вечером я беру отцовскую машину и довожу тебя до Большого. Войдем вместе… Я должен быть рядом до самой акции!
— Дурачок, — сказала я нежно. — Все будет совсем не так. В моем плане это не предусмотрено…
— Подожди-подожди. — Андрей уставился на меня, забыв о своих личных проблемах. — Ты хочешь сказать, что к Большому мы…
— Точно, — подтвердила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Зазвонил телефон, и я схватил трубку, не дожидаясь, пока это сделает секретарь. Может быть, все еще не так плохо?
Звонил, однако, вовсе не Митрофанов. То есть совершенно не Митрофанов.
— Морозов… Морозов… — зашептали в трубке. — Ты дурак, Морозов — даром что Ноевич.
— Что? Что такое? — вскрикнул я. — Что вам нужно?
— Ты дурак, Морозов… Хоть ты Ноевич, а дурак, — с удовольствием повторил голос в трубке.
— Эй! Кто это говорит?!
— Все говорят, — хихикнул голос и отключился. Я со злостью швырнул трубку на рычаг и отер пот. Раз в день обязательно позвонит какой-нибудь псих. Но обычно их отлавливал секретарь, а в этот раз попался я сам. Звонок психа аккуратно пристегнулся к моим рассуждениям о дешевой продаже совести — словно бы специально подлец на другом конце провода подслушал мои мысли и выбрал наиболее подходящий момент для своей пакости.
— Ну что за пакость! — сердито сказал я вслух и тут вдруг с испугом заметил, что в кабинете я уже не один. В дверях стоял очкастый блондинчик в адидасовском костюме. — Простите… В чем дело? — осторожно спросил я. На мгновение я решил, что это посланец Олега Митрофанова.
— Вы Виктор Ноевич Морозов? — в упор спросил гость.
Нет, не похож он был на митрофановского конфидента. Скорее, на одного из возмущенных читателей, которые пытаются время от времени проникнуть ко мне на прием.
— Да, я Морозов, — строго сказал я. — А вы, извините, как сюда попали? И по какому поводу? Визитер раздвинул губы в легкой улыбке.
— Платить надо лучше вашим секретарям, — произнес он. — Или брать на эту должность пожилых бабусь, которым уже ничего не светит…
— В каком смысле? — подивился я.
— В самом прямом. Я им пока подкинул хороший журнальчик… Им как раз хватит пятнадцати минут, чтобы его перелистать. А то и всех двадцати — все зависит от темперамента.
— На что — двадцати? На что — пятнадцати? — с тревогой спросил я.
— О, ничего особенного, — сказал гость, подошел к моему стулу, размахнулся и сильно хлобыстнул ладонью по моей левой скуле. Почему-то я и не подумал сопротивляться, хотя был не слабее вошедшего. То ли звонок меня выбил из колеи, то ли интеллигентские размышления. Нет, определенно я гнилой интеллигент, думал я, держась за скулу. Меня бьют по морде, а я даже молчу.
— За что? — воскликнул я. — Вы что, с ума сошли? Гость сощурился.
— Догадайтесь, за что, — предложил он. — Три попытки.
Мне, само собой, хватило одной. Я мотнул головой в сторону материала на сегодняшней первой полосе.
— Правильно, — сказал гость. — Вы какой газетой себя считаете, лживой или правдивой?
— Но позвольте, — сказал я, пытаясь дотянуться до кнопки вызова секретаря. Гость перехватил мою руку.
— Наверное, правдивой. Точно?
Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Отвечать на этот вопрос было нельзя, но и трусливо помалкивать — тоже стыдно.
— Очень хорошо, — сказал гость. — Вы тут пишете, что члены ДА все сплошь террористы и едва ли не готовят вооруженный мятеж. Я вот тоже член Дем.Альянса, хоть и бывший. Прочел утром вашу газету и понял, что надобно личным примером доказать вашу правоту.
С этими словами он вновь хлопнул меня по лицу. Совсем не больно, но крайне обидно.
— Примите от террориста, — произнес гость. — Пулемет, извините, дома оставил. Базуку тоже. Поэтому получите то, что есть. И впредь пишите только одну правду, хорошо?
Гость погрозил мне пальцем и пошел к выходу.
— Эй, — закричал я вслед, немного приходя в себя. — Да кто вы такой, черт возьми?!
Белобрысый очкастый террорист неторопливо повернулся.
— Если угодно, Минич, к вашим услугам. По профессии — спекулянт. Ответственность за этот теракт в виде пощечины беру на себя.
Входная дверь громко хлопнула, я остался один.
Глава 58
ВАЛЕРИЯ
— Что-нибудь случилось? — спросила я Андрея, едва только он переступил порог квартиры.
Андрей был явно не в своей тарелке. Выглядел он устало, губы плотно сжаты, волосы взъерошены, даже в костюме ощущалась какая-то небрежность, хотя на первый взгляд все было в порядке.
— А? — переспросил меня Андрей, думая о чем-то постороннем. В последние несколько дней, пока мы готовились к АКЦИИ, на него часто стала находить такая задумчивость.
Юноша боится, решила я. И это правильно. Не дрова собираемся колоть и не куропаток отстреливать.
— Я говорю, случилось что-нибудь? — повторила я, пододвигая Андрею стул. Мой соратник Николашин плюхнулся на стул со всего размаха. Старая мебель громко скрипнула.
— Нет, ничего, Лера, — сказал Андрей, изображая на лице улыбку. Получалось у него с трудом. — Это все мои личные проблемы…
Я понимающе кивнула. Сама я к сексу относилась отрицательно, считая это занятие досужим баловством. Но свою точку зрения своим соратникам по Дем.Альянсу никогда не навязывала. Революционер должен поддерживать форму любыми приемлемыми для себя способами. Если он любит отдыхать в чужой постели — ради Бога. Это его проблемы. Лера Старосельская в таких вопросах отнюдь не диктатор. Она вообще, доложу вам, не диктатор. Главное — не расслабляться перед ответственным делом, таково мое правило.
— Выпьешь чаю? — спросила я у Андрея.
Чай я заваривала сама. Если бы не политика, я могла бы неплохо зарабатывать в чайной на Малой Грузинской. Я там даже подрабатывала, в 90-м, когда с деньгами было совсем скверно. Меня потом вполне серьезно не хотели отпускать, предлагая очень приличное по тем временам жалованье. Но потом Горбачев дал приказ захватить литовскую телевышку, и я сказала в чайной «Адью». Потехе — час.
— Нет-нет, спасибо, — замахал руками Андрей, отказываясь. Кажется, он всерьез переживал эти свои личные дела.
Чувствительный, подумала я. Эмоциональный. Крови, наверное, боится. Если бы не все это, если бы не его личные дела, которым он посвящает до половины дня, мог бы стать приличным революционером. Когда-нибудь.
Я налила себе чаю и присела на соседний стул, глядя на Андрея. А может, он переживает из-за меня? Может быть, его гложет совесть, что я попадаю под прицел охраны, а он, дублер, остается в стороне? Но ведь мы уже давно, раз и навсегда решили, что номером первым должна идти я. Это вам не убийство из-за угла. Это политическая акция. Я должна это сделать, пока не произошло что-нибудь совсем плохое…
— В общем, так, — напряженно заговорил Андрей. — Вечером я беру отцовскую машину и довожу тебя до Большого. Войдем вместе… Я должен быть рядом до самой акции!
— Дурачок, — сказала я нежно. — Все будет совсем не так. В моем плане это не предусмотрено…
— Подожди-подожди. — Андрей уставился на меня, забыв о своих личных проблемах. — Ты хочешь сказать, что к Большому мы…
— Точно, — подтвердила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96