он боялся не за себя последующие несколько часов плавания пройдут под прикрытием того или иного острова - а за свою "Цинтию" и за людей, правда, в меньшей степени, которые теперь находились на ней. Зачем им понадобилась именно она, и куда они направляются?
Однако все по порядку. С довольной ухмылкой Георгис переложил штурвал на несколько делений влево, и "Альтаир" плавно соскользнул с гребня волны. Он быстро постигал искусство управления "Альтаиром", да ведь он все схватывал на лету. Все дело в инстинкте, в том, что он прирожденный моряк. Дед частенько говаривал... А впрочем, ладно. Эти люди. Они, без сомнения, затеяли что- то противозаконное. Греки- то, мужчина и девушка, спокойные, вполне внушают доверие, но англичанин с его горящим взором, конечно же, сорвиголова. Георгис Ионидес понял это сразу. Он нисколько не удивился, когда часом ранее эти люди перенесли на "Цинтию" два завернутых в мешковину предмета, сильно смахивавших на винтовки. Георгис, разумеется, вежливо повернулся спиной и сделал вид, что интересуется только погодой. Недаром же он был уроженцем ионического острова Кефалиния. Кефалинийцы так обделывают свои дела - все видят, все примечают, но рот держат на замке.
Именно так он и молчал - открыл рот лишь затем, чтобы сказать "да" когда в гавани к нему подкатил этот афинянин и за три тысячи драхм (половина сейчас, половина потом) предложил обменяться посудинами на 36 часов. И когда афинянин поставил условием, что обмен должен состояться не здесь - на якорной стоянке, а в открытом море южнее острова, и что он должен выждать, по меньшей мере, полчаса, прежде чем отправиться кудалибо, он попросту кивнул головой, словно такие предложения ему делают каждый день. Не выказал он удивления, не говоря уж о недовольстве, и тогда, когда афинянин тоном, не терпящим возражений, велел ему сразу же после свершения сделки взять курс на юг к острову Иос и оставаться там, покуда ему не дадут знать на следующий день к полудню или к вечеру. Весело и с готовностью он плыл на юг, делая свои восемь узлов, пока "Цинтия" не скрылась за горизонтом. Затем, недолго думая, он круто повернул штурвал и взял курс на северо- запад.
Просто Георгис с самого начала не имел никаких намерений плыть на Иос. По крайней мере, сегодня. Часам к шести вечера, не позже, он пришвартуется в порту Пароса. А утречком, встав пораньше, он преспокойненько с попутным ветром устремится на юг к Иосу, и у него еще останется времени с избытком, чтобы как ни в чем не бывало сесть у дверей портовой таверны и, попивая кофе, дождаться "Цинтии". Он усмехнулся своим мыслям и позвал двоюродного брата - паренька лет четырнадцати, который помогал ему на "Цинтии", и который теперь грелся под ласковыми лучами солнца на крыше надстройки "Альтаира". Когда мальчишка прибежал, Георгис сказал ему несколько слов, указал направление и, оставив у штурвала, прямиком направился в салон. Когда они оказались под защитой Вракониса, море умерило нрав, да к тому же с этой стороны острова нет мелей.
Следуя указаниям афинянина - ни в чем себе не отказывать, он налил себе стакан "окитро" и уселся на одной из скамей. Он с наслаждением отведал благородный напиток, который вел свою родословную с острова Наксос, и который можно достать лишь там, да еще на Иосе и на Враконисе, и подумал, что для выпивки время, пожалуй, еще не наступило, но, в конце- то концов, он ведь в отпуске. Обманчиво слабый напиток, мягкий и тягучий, с привкусом горьковатой лимонной цедры и подслащенной остроты мякоти, расслабил его.
Раскурив сигарету, он выглянул в иллюминатор. В ста ярдах от них лежала юго- западная оконечность безымянного островка, на котором стоял огромный дом, где, было известно, живет сейчас богатый иностранец и развлекается с местными мальчиками. Похоже, эти люди считают, что здесь на островах им все дозволено! Георгис сделал гримасу отвращения. Потом он заметил, что какой- то человек в темном костюме - быть может, сам иностранец - стоит на террасе и смотрит прямо на него. Пока Георгис, прищурив глаза от яркого солнечного света, наблюдал, человек юркнул в дом и почти тут же вернулся, но не один. Этот второй, подолгу не отрываясь, стал изучать "Альтаир" в бинокль, затем он передал бинокль первому. Теперь первый смотрел в бинокль. Наконец к двум наблюдателям поспешно присоединился третий. Казалось, всех троих очень интересовал проплывавший мимо каик. Георгис никак не мог понять причин этого интереса. Он встал, подошел к борту и дружески помахал рукой.
Реакция их, не заставившая себя долго ждать, оказалась самой неожиданной. Все трое резко выпрямились, переглянулись и снова обернулись к "Альтаиру" с видом священников, которых застали врасплох за каким- то неблаговидным занятием. Георгис помахал еще. На этот раз ему ответили, правда, сперва как- то вяло, но потом с энтузиазмом - священники решили показать, что они такие же люди. Георгис весело расхохотался и удалился в салон. Старый грек был прав, когда говорил, что все иностранцы сумасшедшие! Но эти- то, безусловно, богаты, - подумал он минуту спустя, заметив огромный серый катер, мирно покачивавшийся на якорной стоянке перед домом. Богатые. И сумасшедшие. Однако вскоре его осенила неприятная мысль: что, если причиной их недавнего возбуждения было то, что они узнали в "Альтаире" похищенное судно или принадлежащее разыскиваемым преступникам? Он уже и раньше думал об этом. Но ведь известно, что туристы такими вещами не интересуются. Он выбросил эти неприятные мысли из головы.
Когда полчаса спустя он заканчивал на корме вместе с мальчишкой закусывать хлебом с сыром, маслинами и пивом, мысли Георгиса вновь вернулись на Парос. Парос интересовал его лишь постольку, поскольку там жила Мария; уже три года они были помолвлены, и вскоре должна состояться свадьба, но притворяться, что все идет так как надо, нет смысла. Хотя ее родители любили его и знали, что он человек честный, они явно не считали, что он в свои двадцать шесть лет занимал подобающее возрасту место в мире. Сегодня вечером он покажет им, насколько они не правы. Первым делом, он всех их пригласит на каик - Марию, ее отца и мать, младшую сестру - покажет его, угостит в салоне, спокойно объяснит, что один афинский приятель предоставил эту посудину в его распоряжение на пару дней, чтобы он всесторонне испытал ее и высказал свое мнение. Затем он пригласит всех на ужин с омарами и наконец купит каждому хороший подарок в одном из дорогих магазинов для туристов, что тянутся вдоль главной улицы.
В благодарность за эти героические усилия, Георгис получит право говорить с Марией, держать ее за руку и даже видеть ее лицо. Конечно, на то, чтобы побыть с ней наедине подольше, рассчитывать не приходится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Однако все по порядку. С довольной ухмылкой Георгис переложил штурвал на несколько делений влево, и "Альтаир" плавно соскользнул с гребня волны. Он быстро постигал искусство управления "Альтаиром", да ведь он все схватывал на лету. Все дело в инстинкте, в том, что он прирожденный моряк. Дед частенько говаривал... А впрочем, ладно. Эти люди. Они, без сомнения, затеяли что- то противозаконное. Греки- то, мужчина и девушка, спокойные, вполне внушают доверие, но англичанин с его горящим взором, конечно же, сорвиголова. Георгис Ионидес понял это сразу. Он нисколько не удивился, когда часом ранее эти люди перенесли на "Цинтию" два завернутых в мешковину предмета, сильно смахивавших на винтовки. Георгис, разумеется, вежливо повернулся спиной и сделал вид, что интересуется только погодой. Недаром же он был уроженцем ионического острова Кефалиния. Кефалинийцы так обделывают свои дела - все видят, все примечают, но рот держат на замке.
Именно так он и молчал - открыл рот лишь затем, чтобы сказать "да" когда в гавани к нему подкатил этот афинянин и за три тысячи драхм (половина сейчас, половина потом) предложил обменяться посудинами на 36 часов. И когда афинянин поставил условием, что обмен должен состояться не здесь - на якорной стоянке, а в открытом море южнее острова, и что он должен выждать, по меньшей мере, полчаса, прежде чем отправиться кудалибо, он попросту кивнул головой, словно такие предложения ему делают каждый день. Не выказал он удивления, не говоря уж о недовольстве, и тогда, когда афинянин тоном, не терпящим возражений, велел ему сразу же после свершения сделки взять курс на юг к острову Иос и оставаться там, покуда ему не дадут знать на следующий день к полудню или к вечеру. Весело и с готовностью он плыл на юг, делая свои восемь узлов, пока "Цинтия" не скрылась за горизонтом. Затем, недолго думая, он круто повернул штурвал и взял курс на северо- запад.
Просто Георгис с самого начала не имел никаких намерений плыть на Иос. По крайней мере, сегодня. Часам к шести вечера, не позже, он пришвартуется в порту Пароса. А утречком, встав пораньше, он преспокойненько с попутным ветром устремится на юг к Иосу, и у него еще останется времени с избытком, чтобы как ни в чем не бывало сесть у дверей портовой таверны и, попивая кофе, дождаться "Цинтии". Он усмехнулся своим мыслям и позвал двоюродного брата - паренька лет четырнадцати, который помогал ему на "Цинтии", и который теперь грелся под ласковыми лучами солнца на крыше надстройки "Альтаира". Когда мальчишка прибежал, Георгис сказал ему несколько слов, указал направление и, оставив у штурвала, прямиком направился в салон. Когда они оказались под защитой Вракониса, море умерило нрав, да к тому же с этой стороны острова нет мелей.
Следуя указаниям афинянина - ни в чем себе не отказывать, он налил себе стакан "окитро" и уселся на одной из скамей. Он с наслаждением отведал благородный напиток, который вел свою родословную с острова Наксос, и который можно достать лишь там, да еще на Иосе и на Враконисе, и подумал, что для выпивки время, пожалуй, еще не наступило, но, в конце- то концов, он ведь в отпуске. Обманчиво слабый напиток, мягкий и тягучий, с привкусом горьковатой лимонной цедры и подслащенной остроты мякоти, расслабил его.
Раскурив сигарету, он выглянул в иллюминатор. В ста ярдах от них лежала юго- западная оконечность безымянного островка, на котором стоял огромный дом, где, было известно, живет сейчас богатый иностранец и развлекается с местными мальчиками. Похоже, эти люди считают, что здесь на островах им все дозволено! Георгис сделал гримасу отвращения. Потом он заметил, что какой- то человек в темном костюме - быть может, сам иностранец - стоит на террасе и смотрит прямо на него. Пока Георгис, прищурив глаза от яркого солнечного света, наблюдал, человек юркнул в дом и почти тут же вернулся, но не один. Этот второй, подолгу не отрываясь, стал изучать "Альтаир" в бинокль, затем он передал бинокль первому. Теперь первый смотрел в бинокль. Наконец к двум наблюдателям поспешно присоединился третий. Казалось, всех троих очень интересовал проплывавший мимо каик. Георгис никак не мог понять причин этого интереса. Он встал, подошел к борту и дружески помахал рукой.
Реакция их, не заставившая себя долго ждать, оказалась самой неожиданной. Все трое резко выпрямились, переглянулись и снова обернулись к "Альтаиру" с видом священников, которых застали врасплох за каким- то неблаговидным занятием. Георгис помахал еще. На этот раз ему ответили, правда, сперва как- то вяло, но потом с энтузиазмом - священники решили показать, что они такие же люди. Георгис весело расхохотался и удалился в салон. Старый грек был прав, когда говорил, что все иностранцы сумасшедшие! Но эти- то, безусловно, богаты, - подумал он минуту спустя, заметив огромный серый катер, мирно покачивавшийся на якорной стоянке перед домом. Богатые. И сумасшедшие. Однако вскоре его осенила неприятная мысль: что, если причиной их недавнего возбуждения было то, что они узнали в "Альтаире" похищенное судно или принадлежащее разыскиваемым преступникам? Он уже и раньше думал об этом. Но ведь известно, что туристы такими вещами не интересуются. Он выбросил эти неприятные мысли из головы.
Когда полчаса спустя он заканчивал на корме вместе с мальчишкой закусывать хлебом с сыром, маслинами и пивом, мысли Георгиса вновь вернулись на Парос. Парос интересовал его лишь постольку, поскольку там жила Мария; уже три года они были помолвлены, и вскоре должна состояться свадьба, но притворяться, что все идет так как надо, нет смысла. Хотя ее родители любили его и знали, что он человек честный, они явно не считали, что он в свои двадцать шесть лет занимал подобающее возрасту место в мире. Сегодня вечером он покажет им, насколько они не правы. Первым делом, он всех их пригласит на каик - Марию, ее отца и мать, младшую сестру - покажет его, угостит в салоне, спокойно объяснит, что один афинский приятель предоставил эту посудину в его распоряжение на пару дней, чтобы он всесторонне испытал ее и высказал свое мнение. Затем он пригласит всех на ужин с омарами и наконец купит каждому хороший подарок в одном из дорогих магазинов для туристов, что тянутся вдоль главной улицы.
В благодарность за эти героические усилия, Георгис получит право говорить с Марией, держать ее за руку и даже видеть ее лицо. Конечно, на то, чтобы побыть с ней наедине подольше, рассчитывать не приходится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64