Только твой. Линдир была женщиной, которую любили все, но ей не был нужен никто кроме Хэйла, – он пожал плечами. – Ей было восемнадцать, и она была прекраснее всех женщин, которых я когда-либо видел. Если бы она была мальчишкой, то ее гордость и душевная сила сделали бы ее лучшим наследником, какого мог только желать Шейн.
– Но она отказала Эллику. Торрин фыркнул:
– Я же не сказал, что она была паинькой. Она знала, как обходиться с мужчинами, она очаровывала всех, и ей не было дела ни до чего и ни до кого, пока ее не решили выдать замуж против воли. Тогда-то она и доказала, что своеволием и упорством не уступает Мухаару.
Кэриллон отпил вина и поставил чашу на стол:
– Мой дядя никогда об этом не говорит. То, что мне известно, я узнал от других.
– Верно, – согласился Торрин, – Мухаар всегда был гордым человеком. А Линдир победила его. Вряд ли найдется на свете хоть один гордец, который охотно станет рассказывать о своем поражении.
– Что же произошло? – спросила Аликс, подвинувшись ближе к огню.
– В ночь помолвки, когда вся знать Солинды и Хомейны собралась в Тронном Зале, Линдир покинула Хомейну-Мухаар, переодевшись простой служанкой. Хэйл обернулся рыжей лисой – никто не узнал их, когда они вышли из города. Хэйла больше не видел никто и никогда.
– А Линдир? – поинтересовался Кэриллон.
– Она пропала. Шейн, конечно, посылал за ними отряды. Но ни его, ни ее не нашли, а через год госпожа Эллинда умерла. Было поветрие… Вторая жена Шейна, госпожа Лорсилла, стала бесплодной после того, как потеряла ребенка – он должен был стать принцем. Я уже говорил, что Шейн начал истребление тем утром, когда умер мальчик? Да… С тех пор оно и продолжается.
Аликс передернула плечами, словно бы от холода:
– Но… Линдир ведь вернулась… Торрин сцепил руки на коленях:
– Она вернулась через восемь лет после того, как началось истребление.
Хэйл был мертв, она сама – больна. Мухаар принял ее потому, что ему нужен был наследник, а когда Линдир умерла, разрешившись от бремени девочкой, Шейн не принял это дитя. Он сказал, что истребление будет продолжаться. Госпожа Лорсилла и я – мы умоляли его пощадить дитя, не бросать девочку в лесу. И Шейн сказал, что я могу забрать девочку, если оставлю службу и никогда не позволю девочке появиться в Мухааре. Я согласился.
Аликс смотрела на Торрина, не отрываясь:
– Ты все это сделал для младенца-полукровки…
– Если бы Шейн оставил тебя в лесу, я бы все равно не смог ему служить.
Взять тебя к себе – лучшее, что я смог сделать.
– Значит, они не демоны? Торрин медленно покачал головой.
– Чэйсули никогда не были демонами. Им ведомы искусства, о которых ничего не знаем мы, а потому многие боятся их. Но они не используют свою силу во зло.
– Почему же ты позволял мне верить в то, что говорят о них?
– Я никогда не называл их демонами, Аликс – помнишь? Но не мог рассказать тебе и другого: начни ты защищать их, это вызвало бы подозрения. А если бы пересуды дошли до Шейна, он мог, чего доброго, и переменить решение…
– А Хэйл?
Торрин склонил голову:
– Хэйл служил своему господину так верно, как только может служить человек. Линдир поколебала эту верность. Хэйл был хорошим человеком. Тебе нечего стыдиться своего отца.
Аликс подошла к нему, опустилась на колени и сжала его руку в своих:
– Ты всегда будешь моим отцом! Торрин погладил ее склоненную голову.
– Ты моя дочь, Аликс. Если голос крови ведет тебя прочь от меня, я пойму.
Таково волшебство души Чэйсули, – он вздохнул и снова провел рукой по ее волосам. – Но пока я жив, для меня ты останешься моей дочерью.
– Я никогда не оставлю тебя! Торрин заставил ее поднять голову, заглянул ей в лицо:
– Аликс, я думаю, тебе придется сделать это. Я служил вместе с Чэйсули еще до того, как ты родилась, я знаю их силу, их преданность и их великую гордость.
Они не желали кумаалин. Но они понимают, что это часть их толмооры.
– И ты говоришь об этом!.. Торрин печально улыбнулся:
– Я вырастил девочку-Чэйсули в моем доме, она вошла и в мое сердце. Разве я мог не знать этого – и разве я мог. бы сказать иначе?
По спине Аликс пробежал холодок:
– Значит, ты знал… – медленно заговорила она, с трудом подбирая слова, что однажды я…
– Я знал это всегда, – Торрин наклонился и поцеловал ее в лоб. – Чэйсули не может отказаться от своей толмооры. Если он отречется от нее, этим он прогневит богов.
– Я не хочу этого, – уныло промолвила девушка, понимая, что если уж Торрин заговорил так, то все ее протесты бесполезны.
Торрин отнял руки и отодвинулся от нее – словно уже сейчас приносил эту жертву, отдавал ее Судьбе:
– Иди с принцем, Аликс. Я удержал бы тебя, если бы мог, но, видно, боги велят иное, – он улыбнулся, только в глазах, на самом дне, притаилась боль. Путь твоей толмооры – не здесь.
– Я останусь, – прошептала она. Кэриллон тихо поднялся и подошел к ней:
– Идем, племянница. Время встретить твоего деда.
– Ты привел меня домой, Кэриллон. Этого довольно.
Он наклонился и взял ее руки в свои.
Аликс резко обернулась и взглянула в лицо принцу:
– Не заставляй меня думать, что ты ничем не лучше. Финна! Ему не удалось подчинить меня силой – не удастся и тебе!
Он усмехнулся:
– Возможно, он и был прав. Что еще может сделать мужчина, когда женщина отказывает ему, кроме как принудить ее уступить?
Аликс отступила на шаг:
– Я увижу Мухаара в другой раз.
– Если ты не поедешь сейчас, ты не поедешь уже никогда, – Кэриллон взглянул на Торрина и пробел в его взгляде подтверждение своим словам. Принц слабо улыбнулся и снова взял девушку за руку.
– Ты приедешь сюда в другой раз, – проговорил Торрин.
Аликс поняла, что на этот раз ей не вырваться. Она взглянула на кряжистого сутулого человека, который был мастером меча при Мухааре до того, как в сердце его вошла девочка-полукровка – взглянула так, словно прощалась с ним навсегда.
– Я очень любила тебя, – прошептала она.
***
Из лесов и лугов принц Кэриллон привез Аликс в Мухаару – столицу Хомейны, сердце Хомейны, город Мухаара.
Копыта гнедого коня высекали искры из булыжной мостовой. Аликс тихо сидела в седле позади принца, крепко прижавшись к нему, словно это могло придать ей уверенности.
Блеск Мухаары лишил ее дара речи, она внезапно вспомнила о своем изорванном платье и босых ногах.
– Мое место не здесь, – пробормотала она.
– Твое место везде, где ты только пожелаешь быть, – сказал Кэриллон и жестом указал, – Вот – Хомейна-Мухаар.
Она взглянула – и увидела. Замок-крепость стоял на небольшом возвышении в центре города, скрываясь за древними стенами из необработанного розового камня.
Прямо перед Кэриллоном и Аликс поднимались окованные бронзой ворота, охраняемые восемью стражами в алых туниках с гербовым львом поверх кольчуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Но она отказала Эллику. Торрин фыркнул:
– Я же не сказал, что она была паинькой. Она знала, как обходиться с мужчинами, она очаровывала всех, и ей не было дела ни до чего и ни до кого, пока ее не решили выдать замуж против воли. Тогда-то она и доказала, что своеволием и упорством не уступает Мухаару.
Кэриллон отпил вина и поставил чашу на стол:
– Мой дядя никогда об этом не говорит. То, что мне известно, я узнал от других.
– Верно, – согласился Торрин, – Мухаар всегда был гордым человеком. А Линдир победила его. Вряд ли найдется на свете хоть один гордец, который охотно станет рассказывать о своем поражении.
– Что же произошло? – спросила Аликс, подвинувшись ближе к огню.
– В ночь помолвки, когда вся знать Солинды и Хомейны собралась в Тронном Зале, Линдир покинула Хомейну-Мухаар, переодевшись простой служанкой. Хэйл обернулся рыжей лисой – никто не узнал их, когда они вышли из города. Хэйла больше не видел никто и никогда.
– А Линдир? – поинтересовался Кэриллон.
– Она пропала. Шейн, конечно, посылал за ними отряды. Но ни его, ни ее не нашли, а через год госпожа Эллинда умерла. Было поветрие… Вторая жена Шейна, госпожа Лорсилла, стала бесплодной после того, как потеряла ребенка – он должен был стать принцем. Я уже говорил, что Шейн начал истребление тем утром, когда умер мальчик? Да… С тех пор оно и продолжается.
Аликс передернула плечами, словно бы от холода:
– Но… Линдир ведь вернулась… Торрин сцепил руки на коленях:
– Она вернулась через восемь лет после того, как началось истребление.
Хэйл был мертв, она сама – больна. Мухаар принял ее потому, что ему нужен был наследник, а когда Линдир умерла, разрешившись от бремени девочкой, Шейн не принял это дитя. Он сказал, что истребление будет продолжаться. Госпожа Лорсилла и я – мы умоляли его пощадить дитя, не бросать девочку в лесу. И Шейн сказал, что я могу забрать девочку, если оставлю службу и никогда не позволю девочке появиться в Мухааре. Я согласился.
Аликс смотрела на Торрина, не отрываясь:
– Ты все это сделал для младенца-полукровки…
– Если бы Шейн оставил тебя в лесу, я бы все равно не смог ему служить.
Взять тебя к себе – лучшее, что я смог сделать.
– Значит, они не демоны? Торрин медленно покачал головой.
– Чэйсули никогда не были демонами. Им ведомы искусства, о которых ничего не знаем мы, а потому многие боятся их. Но они не используют свою силу во зло.
– Почему же ты позволял мне верить в то, что говорят о них?
– Я никогда не называл их демонами, Аликс – помнишь? Но не мог рассказать тебе и другого: начни ты защищать их, это вызвало бы подозрения. А если бы пересуды дошли до Шейна, он мог, чего доброго, и переменить решение…
– А Хэйл?
Торрин склонил голову:
– Хэйл служил своему господину так верно, как только может служить человек. Линдир поколебала эту верность. Хэйл был хорошим человеком. Тебе нечего стыдиться своего отца.
Аликс подошла к нему, опустилась на колени и сжала его руку в своих:
– Ты всегда будешь моим отцом! Торрин погладил ее склоненную голову.
– Ты моя дочь, Аликс. Если голос крови ведет тебя прочь от меня, я пойму.
Таково волшебство души Чэйсули, – он вздохнул и снова провел рукой по ее волосам. – Но пока я жив, для меня ты останешься моей дочерью.
– Я никогда не оставлю тебя! Торрин заставил ее поднять голову, заглянул ей в лицо:
– Аликс, я думаю, тебе придется сделать это. Я служил вместе с Чэйсули еще до того, как ты родилась, я знаю их силу, их преданность и их великую гордость.
Они не желали кумаалин. Но они понимают, что это часть их толмооры.
– И ты говоришь об этом!.. Торрин печально улыбнулся:
– Я вырастил девочку-Чэйсули в моем доме, она вошла и в мое сердце. Разве я мог не знать этого – и разве я мог. бы сказать иначе?
По спине Аликс пробежал холодок:
– Значит, ты знал… – медленно заговорила она, с трудом подбирая слова, что однажды я…
– Я знал это всегда, – Торрин наклонился и поцеловал ее в лоб. – Чэйсули не может отказаться от своей толмооры. Если он отречется от нее, этим он прогневит богов.
– Я не хочу этого, – уныло промолвила девушка, понимая, что если уж Торрин заговорил так, то все ее протесты бесполезны.
Торрин отнял руки и отодвинулся от нее – словно уже сейчас приносил эту жертву, отдавал ее Судьбе:
– Иди с принцем, Аликс. Я удержал бы тебя, если бы мог, но, видно, боги велят иное, – он улыбнулся, только в глазах, на самом дне, притаилась боль. Путь твоей толмооры – не здесь.
– Я останусь, – прошептала она. Кэриллон тихо поднялся и подошел к ней:
– Идем, племянница. Время встретить твоего деда.
– Ты привел меня домой, Кэриллон. Этого довольно.
Он наклонился и взял ее руки в свои.
Аликс резко обернулась и взглянула в лицо принцу:
– Не заставляй меня думать, что ты ничем не лучше. Финна! Ему не удалось подчинить меня силой – не удастся и тебе!
Он усмехнулся:
– Возможно, он и был прав. Что еще может сделать мужчина, когда женщина отказывает ему, кроме как принудить ее уступить?
Аликс отступила на шаг:
– Я увижу Мухаара в другой раз.
– Если ты не поедешь сейчас, ты не поедешь уже никогда, – Кэриллон взглянул на Торрина и пробел в его взгляде подтверждение своим словам. Принц слабо улыбнулся и снова взял девушку за руку.
– Ты приедешь сюда в другой раз, – проговорил Торрин.
Аликс поняла, что на этот раз ей не вырваться. Она взглянула на кряжистого сутулого человека, который был мастером меча при Мухааре до того, как в сердце его вошла девочка-полукровка – взглянула так, словно прощалась с ним навсегда.
– Я очень любила тебя, – прошептала она.
***
Из лесов и лугов принц Кэриллон привез Аликс в Мухаару – столицу Хомейны, сердце Хомейны, город Мухаара.
Копыта гнедого коня высекали искры из булыжной мостовой. Аликс тихо сидела в седле позади принца, крепко прижавшись к нему, словно это могло придать ей уверенности.
Блеск Мухаары лишил ее дара речи, она внезапно вспомнила о своем изорванном платье и босых ногах.
– Мое место не здесь, – пробормотала она.
– Твое место везде, где ты только пожелаешь быть, – сказал Кэриллон и жестом указал, – Вот – Хомейна-Мухаар.
Она взглянула – и увидела. Замок-крепость стоял на небольшом возвышении в центре города, скрываясь за древними стенами из необработанного розового камня.
Прямо перед Кэриллоном и Аликс поднимались окованные бронзой ворота, охраняемые восемью стражами в алых туниках с гербовым львом поверх кольчуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65