Только дышит слишком порывисто и принюхивается – и запахи ему, похоже, не очень нравятся.
– От странный город, Ромек… Это что же – Санкт-Петербург? Неужто ж Петербург и вправду? Не узнать, да и только…
– Ты давно на улице не был, Стаська? – спросил Роман, наблюдая за реакцией.
– То был год пятьдесят седьмой или пятьдесят восьмой – уже не помню, – Станислав даже улыбнулся, и не без оттенка самодовольства.
– Тысяча восемьсот или девятьсот?
Станислав взглянул с веселым удивлением.
– А нынче-то?
– Да за двухтысячный перевалило уже, старина.
И вот тут-то он и психанул.
Вампир повернулся к Роману всем телом, заглянул в лицо:
– Да ты что?! Курва мать…
– А что тут такого? – спросил Роман беззаботно. – Ты же не ребенок уже, Стась, как я понимаю – к чему эти нервы? Нет, я понимаю – почти двести лет в портрете это много, но зачем уж так-то…
– Ядя, – пробормотал Станислав упавшим голосом. – Коханная моя… пани моя…
Роман здорово удивился.
– Ничего себе… Это же та самая Ядя, которая засунула тебя в эту рамку, если я не ошибаюсь? На твоем месте я не стал бы так уж убиваться. Не та женщина.
Станислав вздохнул.
– Горда была пани моя. Ревнива и горяча на руку. Но любила меня, Ромек. Вампира не обманешь. Не бросила бы на произвол судьбы, правда… если бы еще ходила под луною… бедная девочка.
У Станислава был такой несчастный вид, что Роман обнял его за плечо.
– Да не переживай ты так! За эти двести лет, знаешь ли, много чего произошло – может быть, она просто потерялась или спит где-нибудь. Найдется, – сказал он самым обнадеживающим тоном, думая, что его новому другу – записному бабнику и пройдохе – легче будет влюбиться в новую вампиршу, чем отыскать старую.
Станислав печально кивнул.
– Лучше осмотрись, – сказал Роман. – За двести лет многое изменилось.
– Так я ж осматриваюсь, Ромек… Я вижу… и в твоей памяти тоже видел довольно. Но вокруг как-то… В этих окнах – электрические люстры? И в фонарях тоже электричество? Я его уже видел раньше…
Станислав коснулся кончиками пальцев стоящего во дворе автомобиля, провел пальцем по дверце, заглянул в салон.
– Тот экипаж, что ездит без лошади?
Роман прикусил губу и кивнул.
– Лапушка ты, Стаська.
– Почему еще?
– Потом объясню.
– Нет, я понимаю. Ты думаешь, Ромек, что мне, как дикарю, все тут внове и все дивно, верно? А знаешь ли, что мне всего удивительнее?
– Ну… ты что-то видел у меня в памяти… Мало ли. Мир вокруг – сплошной прогресс, я думаю, что есть чему поудивляться.
– У, Ромек, даже не подобрался близко. Что нынче повсюду – электрические фонари да повозки без лошадей, что люди летают по небесам и говорят через моря – ты ж об этом думаешь – это мне понятно. Этого надо было ждать. Мир к тому шел. А вот ты мне, дикарю, объясни: отчего это, Ромек, вокруг так пахнет грязною смертью?
Роман остановился.
– Как это?
– Как. Да ты принюхайся! Город полон тяжкою болью. Меня зовут из многих мест сразу. Тяжело чуять такое. Слышишь ли голоса смерти?
Роман растерялся окончательно.
– Ты про что говоришь-то, Стась?
– А про то и говорю, что Хранителей в городе мало для такой тяжкой работы. Страшны стали ночи, а ты и зова не слышишь. Притерпелся, я думаю, или сбил себе слух… грехами. Как сказать тебе… потерянною дорогой.
Приехали! Вот теперь наша Темнейшая Светлость поняли, что я – упырь и не соображаю, что делаю. Ишь ты, какие глазки стали грустные… Ну уж простите великодушно, пан Станислав, рылом мы и вправду не вышли, что поделаешь.
– Я не терял дорогу, Стась, – сказал Роман хмуро. – Я просто изначально не представляю, где она находится. Я ничего не понимаю. Я правда упырь.
Он был совершенно уверен, что вампир отпустит его и уйдет, но ошибся.
– У тебя нет наставника, – сказал Станислав сочувственно. – Сирота во Мраке.
– Или самозванец.
– А ну и ладно. Все придет в свое время… Ой, гляди-ка, это… экипаж…
– Автомобиль, Стась. Тоже невидаль. Еще и насмотришься и прокатишься. Сворачиваем. Пришли.
И взяв заглядевшегося на проезжающий автомобиль вампира за локоть, Роман почти втащил его в подъезд с входом в Василиев теплак.
Против ожидания Стась не стал сопротивляться. Только спросил:
– Мы что это, Ромек, в подвал идем?
– А что, шляхетскому сыну не по чину? – спросил Роман, не в силах отказать себе в очередном эксперименте.
– Да отчего же… Я ж не ангел божий и не сестра-кармелитка. Мне случалось и в развалинах пережидать солнце. А подвал – то ж еще не худший случай.
Когда пробирались по подвалу, Станислав показал, на что, собственно, способны вампиры в хорошем расположении духа. Роман только услышал и учуял, как что-то живое с писком кинулось под ноги, а вампир присел на корточки и протянул руку.
И Роман в легком столбняке пронаблюдал, как на его фарфоровую ладонь карабкается жирная бурая крыса.
– Ну здорово, приятель, – сказал Станислав и протянул к крысе вторую руку – понюхать. – Расскажи-ка мне, пан Подпольный, как дела в этом доме.
Крыса, совсем как ручная белая, обняла палец Станислава своими цепкими лапами, принюхиваясь, уставилась ему в лицо – и пронзительно пискнула.
– Ай-яй-яй, что ты говоришь, – Станислав погладил крысу между ушей. – Даже ветчину? Богато, богато живет твое войско.
Крыса несколько раз торопливо лизнула его палец и пискнула снова.
– Совсем нету? Не может быть, – сказал Станислав, усмехаясь. – Кошек, стало быть, потравили, а твой народ не тронули? Ну да тебе это на пользу. Но ты все о своем, а я, ясновельможный пане, желаю и о своем послушать.
На сей раз крыса издала странный звук, напоминающий скрип.
– От добре. Это уже похоже на дело. Ну прощевай, пан Подпольный, еще увидимся. Я нынче провожу день в вашем царстве, заходи, коли захочешь.
Вампир опустил ладонь к самому полу. Крыса в последний раз лизнула его палец и шмыгнула с его руки куда-то вниз, в переплетение труб. Станислав отряхнул руки и встал.
– Серый братишка все знает. Все слышит, все видит. Везде пройдет, – сказал он Роману, у которого было такое чувство, что он на представлении в уголке дедушки Дурова.
– Круто, – Роман только головой мотнул. – И ты его действительно понимаешь или это у тебя такой способ шутить над непосвященными?
– Пани моя, Ядвига, отлично говорила со всяким зверем, – сказал Станислав и как будто между прочим взял из воздуха тонкую свечу, горящую странным, мерцающим, голубым огоньком. – Я понимаю не всякого, но крысы – они, Ромек, нам с тобой не чужие. Они легко переходят границу – и туда, и обратно.
– Эй, погоди, не гони, – Роман ухмыльнулся виновато. – Не так резко, Стаська. Что это за свечка?
Станислав взглянул на свечу такими глазами, будто держал наипростейший предмет, вроде зажигалки, который оказывается в руке машинально, сам собой, и в принципе не способен привлечь к себе чье-то внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– От странный город, Ромек… Это что же – Санкт-Петербург? Неужто ж Петербург и вправду? Не узнать, да и только…
– Ты давно на улице не был, Стаська? – спросил Роман, наблюдая за реакцией.
– То был год пятьдесят седьмой или пятьдесят восьмой – уже не помню, – Станислав даже улыбнулся, и не без оттенка самодовольства.
– Тысяча восемьсот или девятьсот?
Станислав взглянул с веселым удивлением.
– А нынче-то?
– Да за двухтысячный перевалило уже, старина.
И вот тут-то он и психанул.
Вампир повернулся к Роману всем телом, заглянул в лицо:
– Да ты что?! Курва мать…
– А что тут такого? – спросил Роман беззаботно. – Ты же не ребенок уже, Стась, как я понимаю – к чему эти нервы? Нет, я понимаю – почти двести лет в портрете это много, но зачем уж так-то…
– Ядя, – пробормотал Станислав упавшим голосом. – Коханная моя… пани моя…
Роман здорово удивился.
– Ничего себе… Это же та самая Ядя, которая засунула тебя в эту рамку, если я не ошибаюсь? На твоем месте я не стал бы так уж убиваться. Не та женщина.
Станислав вздохнул.
– Горда была пани моя. Ревнива и горяча на руку. Но любила меня, Ромек. Вампира не обманешь. Не бросила бы на произвол судьбы, правда… если бы еще ходила под луною… бедная девочка.
У Станислава был такой несчастный вид, что Роман обнял его за плечо.
– Да не переживай ты так! За эти двести лет, знаешь ли, много чего произошло – может быть, она просто потерялась или спит где-нибудь. Найдется, – сказал он самым обнадеживающим тоном, думая, что его новому другу – записному бабнику и пройдохе – легче будет влюбиться в новую вампиршу, чем отыскать старую.
Станислав печально кивнул.
– Лучше осмотрись, – сказал Роман. – За двести лет многое изменилось.
– Так я ж осматриваюсь, Ромек… Я вижу… и в твоей памяти тоже видел довольно. Но вокруг как-то… В этих окнах – электрические люстры? И в фонарях тоже электричество? Я его уже видел раньше…
Станислав коснулся кончиками пальцев стоящего во дворе автомобиля, провел пальцем по дверце, заглянул в салон.
– Тот экипаж, что ездит без лошади?
Роман прикусил губу и кивнул.
– Лапушка ты, Стаська.
– Почему еще?
– Потом объясню.
– Нет, я понимаю. Ты думаешь, Ромек, что мне, как дикарю, все тут внове и все дивно, верно? А знаешь ли, что мне всего удивительнее?
– Ну… ты что-то видел у меня в памяти… Мало ли. Мир вокруг – сплошной прогресс, я думаю, что есть чему поудивляться.
– У, Ромек, даже не подобрался близко. Что нынче повсюду – электрические фонари да повозки без лошадей, что люди летают по небесам и говорят через моря – ты ж об этом думаешь – это мне понятно. Этого надо было ждать. Мир к тому шел. А вот ты мне, дикарю, объясни: отчего это, Ромек, вокруг так пахнет грязною смертью?
Роман остановился.
– Как это?
– Как. Да ты принюхайся! Город полон тяжкою болью. Меня зовут из многих мест сразу. Тяжело чуять такое. Слышишь ли голоса смерти?
Роман растерялся окончательно.
– Ты про что говоришь-то, Стась?
– А про то и говорю, что Хранителей в городе мало для такой тяжкой работы. Страшны стали ночи, а ты и зова не слышишь. Притерпелся, я думаю, или сбил себе слух… грехами. Как сказать тебе… потерянною дорогой.
Приехали! Вот теперь наша Темнейшая Светлость поняли, что я – упырь и не соображаю, что делаю. Ишь ты, какие глазки стали грустные… Ну уж простите великодушно, пан Станислав, рылом мы и вправду не вышли, что поделаешь.
– Я не терял дорогу, Стась, – сказал Роман хмуро. – Я просто изначально не представляю, где она находится. Я ничего не понимаю. Я правда упырь.
Он был совершенно уверен, что вампир отпустит его и уйдет, но ошибся.
– У тебя нет наставника, – сказал Станислав сочувственно. – Сирота во Мраке.
– Или самозванец.
– А ну и ладно. Все придет в свое время… Ой, гляди-ка, это… экипаж…
– Автомобиль, Стась. Тоже невидаль. Еще и насмотришься и прокатишься. Сворачиваем. Пришли.
И взяв заглядевшегося на проезжающий автомобиль вампира за локоть, Роман почти втащил его в подъезд с входом в Василиев теплак.
Против ожидания Стась не стал сопротивляться. Только спросил:
– Мы что это, Ромек, в подвал идем?
– А что, шляхетскому сыну не по чину? – спросил Роман, не в силах отказать себе в очередном эксперименте.
– Да отчего же… Я ж не ангел божий и не сестра-кармелитка. Мне случалось и в развалинах пережидать солнце. А подвал – то ж еще не худший случай.
Когда пробирались по подвалу, Станислав показал, на что, собственно, способны вампиры в хорошем расположении духа. Роман только услышал и учуял, как что-то живое с писком кинулось под ноги, а вампир присел на корточки и протянул руку.
И Роман в легком столбняке пронаблюдал, как на его фарфоровую ладонь карабкается жирная бурая крыса.
– Ну здорово, приятель, – сказал Станислав и протянул к крысе вторую руку – понюхать. – Расскажи-ка мне, пан Подпольный, как дела в этом доме.
Крыса, совсем как ручная белая, обняла палец Станислава своими цепкими лапами, принюхиваясь, уставилась ему в лицо – и пронзительно пискнула.
– Ай-яй-яй, что ты говоришь, – Станислав погладил крысу между ушей. – Даже ветчину? Богато, богато живет твое войско.
Крыса несколько раз торопливо лизнула его палец и пискнула снова.
– Совсем нету? Не может быть, – сказал Станислав, усмехаясь. – Кошек, стало быть, потравили, а твой народ не тронули? Ну да тебе это на пользу. Но ты все о своем, а я, ясновельможный пане, желаю и о своем послушать.
На сей раз крыса издала странный звук, напоминающий скрип.
– От добре. Это уже похоже на дело. Ну прощевай, пан Подпольный, еще увидимся. Я нынче провожу день в вашем царстве, заходи, коли захочешь.
Вампир опустил ладонь к самому полу. Крыса в последний раз лизнула его палец и шмыгнула с его руки куда-то вниз, в переплетение труб. Станислав отряхнул руки и встал.
– Серый братишка все знает. Все слышит, все видит. Везде пройдет, – сказал он Роману, у которого было такое чувство, что он на представлении в уголке дедушки Дурова.
– Круто, – Роман только головой мотнул. – И ты его действительно понимаешь или это у тебя такой способ шутить над непосвященными?
– Пани моя, Ядвига, отлично говорила со всяким зверем, – сказал Станислав и как будто между прочим взял из воздуха тонкую свечу, горящую странным, мерцающим, голубым огоньком. – Я понимаю не всякого, но крысы – они, Ромек, нам с тобой не чужие. Они легко переходят границу – и туда, и обратно.
– Эй, погоди, не гони, – Роман ухмыльнулся виновато. – Не так резко, Стаська. Что это за свечка?
Станислав взглянул на свечу такими глазами, будто держал наипростейший предмет, вроде зажигалки, который оказывается в руке машинально, сам собой, и в принципе не способен привлечь к себе чье-то внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71