каждому, кто слушал, казалось, что она задает Эти вопросы именно ему. Молодой Мак перебирал воображаемые струны на горле Лиз и вполголоса напевал аккомпанемент.
Иоганн смотрел в безоблачное небо затуманившимися глазами. Быть может, в эти минуты в десяти тысячах миль отсюда то же самое поет его кузина Хельга, только на другом языке.
И когда голос Лайши замер, он сказал:
– Вы поете эту песню так же хорошо, как моя кузина.
– Вы знаете эту песню? – воскликнула Лайша.
– Еще бы! Благодаря Марлен Дитрих она стала очень популярной в Западной Германии, во всяком случае, среди молодежи.
– А вы сами ее поете?
– Пою. Я пел ее вместе с Хельгой, только по-немецки:
Sag mir, wo die Blumen sind,
Wo sind sie geblieben?
Лайша вскочила на ноги.
– Послушайте! Хватит мне петь одной. Давайте лучше дуэтом: один куплет по-английски, другой – по-немецки, а припев два раза по очереди на каждом языке.
– Отличная мысль! – одобрил Дональд. – Миллеры пригласили своих друзей-немцев, и для них это будет просто подарок, пусть узнают, что их фатерланд тоже проснулся.
– Ну-ка, давайте попробуем. Кто будет запевать?
– Лайша, – категорически сказал Дональд. – Нужно начать со знакомого текста, а если попросят на «бис», вы споете наоборот.
– Приготовились! – и Младший Мак ударил по воображаемым струнам.
– «О, скажи мне, где цветы?» – запела Лайша.
Ее низкий, глуховатый голос вызывал образ мира, испепеленного атомной бомбой. Лиз вздрогнула, и Младший Мак крепче прижал ее к себе. Затем зазвучал голос Иоганна, высокий и чистый:
Sag mir, wo die Madchen sind,
Wo sind sie geblieben? –
и голоса их слились в припеве:
Wann man es versteht?
О, когда же мы поймем?
Когда замерли последние звуки песни, никто не проронил ни слова.
Молчание нарушил Младший Мак.
– Великолепно! – проговорил он.
Лиз все еще не могла прийти в себя.
– Словно кто-то прошел по моей могиле.
– Только не я, детка, – шепнул ей на ухо Младший Мак.
– Хорошо, чертовски здорово! – похвалил Дональд. – Еще если немного поработать, получится отличный номер.
– Мы назовем его «Лайша и Иоганн»! – воскликнула Лиз. – Нет, пожалуй, «Лайша и Джон» – вот это звучит!
Иоганн и Лайша смотрели друг на друга, пораженные тем, какие чувства разбудили в них эти и прежде знакомые слова песни.
– К делу! – призвал Младший Мак. – Что дальше?
– Танцы на лужайке под «Лесной джаз». Мы выдадим им твист, стомп, фраг, свинг – все, что они захотят, чтобы поиграла кровь!
– А потом, когда они будут приходить в себя, Джой Миллер исполнит «Полонез» Шопена. Затем китайцы из Гонконга станцуют львиный танец, и в заключение снова Иоганн, Лайша, сбор пожертвований и ужин.
– Надо чем-то потрясти не только их сердце, но и карманы, – сказал Младший Мак. – Что ты предлагаешь?
– Быть может, все-таки новую песню Джоан Баэз? – повторила Лайша.
– Нет! – неумолимо ответил Дональд. – Эта песня на любителей фольклора. Спой «Ветер несет ответ». Ее все хорошо знают, а когда человек подпевает вместе с другими, это делает его податливее.
Лайша вопросительно посмотрела на Иоганна. Он кивнул. Мак начал аккомпанемент. С особой выразительностью Лайша пропела:
И ветер несет
Всему миру ответ…
Второй куплет у Иоганна звучал как призыв, как протест, он четко выделял каждое слово:
Die Antwort, mein Freund,
Weiss ganz allein der Wind,
Die Antwort weiss ganz allein der Wind.
Дональд привстал.
– А ну-ка, еще раз последние строки.
Иоганн, несколько удивленный, повторил их.
– У вас в Германии так поют? – спросил Дональд.
– Да.
– Переведено неправильно. У нас это не годится: «Только ветер один знает этот ответ», – звучит пораженчески.
– А у нас так поют, – упрямо сказал Иоганн.
– Речь идет о нескольких строчках, – примиряющим тоном проговорил Младший Мак. – Ты бы не мог как-нибудь иначе перевести их на немецкий?
– Могу, – холодно ответил Иоганн.
– Тогда переведи, и спойте еще раз, – резко сказал Дональд. – Нам надо еще помочь Миллерам все приготовить.
– Ну давай, – поторопила Лайша. – Как сказать по-немецки: «И ветер несет всему миру ответ»?
– Не знаю.
– Как не знаешь?
– Не знаю, вот и все.
Лайша с раздражением отвернулась.
– Дональд, переведи! У меня не получится.
– Я буду петь так, как поют у нас, – упорствовал Иоганн.
– Но это же глупо! – вспылила Лайша. – Отказаться от хорошей песни из-за того, что ты выучил неверный перевод!
– Кто сказал, что это неверный перевод?
– Конечно, неверный. Оригинал английский, а немецкий перевод искажает смысл.
– А мне он больше нравится.
– Никогда не встречала такого упрямца! Отказываться петь из-за каких-то глупых слов, искажающих смысл!
– А мне этот смысл нравится больше.
Лайша вскочила с места и смерила его взглядом, а он сидел с невозмутимым видом, прислонясь к скале.
– Так, значит, по-твоему, ветер не несет всему миру ответ?
– Нет. По-моему, только ветер знает ответ.
Дональд встал, вошел в воду и поднял маленький якорь «Атома».
– Садитесь! – крикнул он. – Нам пора!
Младший Мак обнял за плечи Иоганна и Лайшу.
– Послушайте, – сказал он, – раз уж неотразимая сила столкнулась с несокрушимой массой, давайте откажемся от идеи дуэта. А Иоганн потом споет какую-нибудь другую песню. Не пропадать же такому голосу. – И он повел их к моторке, сердитых и обиженных друг на друга.
– Если вы не возражаете, я вернусь обратно на лыжах, – сказал Иоганн, высвобождаясь.
– Валяйте! – ответил Младший Мак.
Лиз прыгнула на место рулевого. Лайша села рядом, а Дональд и Младший Мак поместились на заднем сиденье, и каждый задумался о своем.
Иоганн встал в исходное положение и прекрасно взял старт от берега; «Атом» понесся по искрящимся водам залива.
«Керема» медленно шла домой, и, когда «Атом», круживший вокруг яхты, слишком близко подходил к ней, она покачивалась на поднятой им волне.
– Напрасно они позволили Лиз вести моторку, – сказал Мартин Брэнку. – Ведь она сорвиголова.
Брэнк был вполне с ним согласен.
– Они все сумасшедшие! – сказал Карл и, покончив с этой темой, быстро перевернулся на другой бок и положил голову на колени Элис.
– Не надо. Карл. Не здесь.
– А почему?
– Мартин и Брэнк могут нас увидеть.
– Мартин стоит у руля и воображает себя викингом. А Брэнк, надеюсь, уже свалился за борт.
– О Карл! Вы просто ужасны.
– Вы просто ужасны! – шутливо повторил Карл, имитируя, хотя и с сильным акцентом, ее интонацию.
Его рука скользнула под ее накидку и обожгла ей спину. Он привлек Элис к себе.
– Не дождусь вечера, чтобы потанцевать с вами! – И он запел высоким звонким голосом:
Oh Donna Clara ich hab' Sie tanzen gesehen,
Und deine Schonheit hat' mich toll gemacht.
– Вы понимаете смысл этих слов?
Элис покачала головой.
– Это значит: я видел, как ты танцевала, и красота твоя меня свела с ума.
Элис что-то смущенно пролепетала, пытаясь отодвинуться, но он только крепче прижал ее к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Иоганн смотрел в безоблачное небо затуманившимися глазами. Быть может, в эти минуты в десяти тысячах миль отсюда то же самое поет его кузина Хельга, только на другом языке.
И когда голос Лайши замер, он сказал:
– Вы поете эту песню так же хорошо, как моя кузина.
– Вы знаете эту песню? – воскликнула Лайша.
– Еще бы! Благодаря Марлен Дитрих она стала очень популярной в Западной Германии, во всяком случае, среди молодежи.
– А вы сами ее поете?
– Пою. Я пел ее вместе с Хельгой, только по-немецки:
Sag mir, wo die Blumen sind,
Wo sind sie geblieben?
Лайша вскочила на ноги.
– Послушайте! Хватит мне петь одной. Давайте лучше дуэтом: один куплет по-английски, другой – по-немецки, а припев два раза по очереди на каждом языке.
– Отличная мысль! – одобрил Дональд. – Миллеры пригласили своих друзей-немцев, и для них это будет просто подарок, пусть узнают, что их фатерланд тоже проснулся.
– Ну-ка, давайте попробуем. Кто будет запевать?
– Лайша, – категорически сказал Дональд. – Нужно начать со знакомого текста, а если попросят на «бис», вы споете наоборот.
– Приготовились! – и Младший Мак ударил по воображаемым струнам.
– «О, скажи мне, где цветы?» – запела Лайша.
Ее низкий, глуховатый голос вызывал образ мира, испепеленного атомной бомбой. Лиз вздрогнула, и Младший Мак крепче прижал ее к себе. Затем зазвучал голос Иоганна, высокий и чистый:
Sag mir, wo die Madchen sind,
Wo sind sie geblieben? –
и голоса их слились в припеве:
Wann man es versteht?
О, когда же мы поймем?
Когда замерли последние звуки песни, никто не проронил ни слова.
Молчание нарушил Младший Мак.
– Великолепно! – проговорил он.
Лиз все еще не могла прийти в себя.
– Словно кто-то прошел по моей могиле.
– Только не я, детка, – шепнул ей на ухо Младший Мак.
– Хорошо, чертовски здорово! – похвалил Дональд. – Еще если немного поработать, получится отличный номер.
– Мы назовем его «Лайша и Иоганн»! – воскликнула Лиз. – Нет, пожалуй, «Лайша и Джон» – вот это звучит!
Иоганн и Лайша смотрели друг на друга, пораженные тем, какие чувства разбудили в них эти и прежде знакомые слова песни.
– К делу! – призвал Младший Мак. – Что дальше?
– Танцы на лужайке под «Лесной джаз». Мы выдадим им твист, стомп, фраг, свинг – все, что они захотят, чтобы поиграла кровь!
– А потом, когда они будут приходить в себя, Джой Миллер исполнит «Полонез» Шопена. Затем китайцы из Гонконга станцуют львиный танец, и в заключение снова Иоганн, Лайша, сбор пожертвований и ужин.
– Надо чем-то потрясти не только их сердце, но и карманы, – сказал Младший Мак. – Что ты предлагаешь?
– Быть может, все-таки новую песню Джоан Баэз? – повторила Лайша.
– Нет! – неумолимо ответил Дональд. – Эта песня на любителей фольклора. Спой «Ветер несет ответ». Ее все хорошо знают, а когда человек подпевает вместе с другими, это делает его податливее.
Лайша вопросительно посмотрела на Иоганна. Он кивнул. Мак начал аккомпанемент. С особой выразительностью Лайша пропела:
И ветер несет
Всему миру ответ…
Второй куплет у Иоганна звучал как призыв, как протест, он четко выделял каждое слово:
Die Antwort, mein Freund,
Weiss ganz allein der Wind,
Die Antwort weiss ganz allein der Wind.
Дональд привстал.
– А ну-ка, еще раз последние строки.
Иоганн, несколько удивленный, повторил их.
– У вас в Германии так поют? – спросил Дональд.
– Да.
– Переведено неправильно. У нас это не годится: «Только ветер один знает этот ответ», – звучит пораженчески.
– А у нас так поют, – упрямо сказал Иоганн.
– Речь идет о нескольких строчках, – примиряющим тоном проговорил Младший Мак. – Ты бы не мог как-нибудь иначе перевести их на немецкий?
– Могу, – холодно ответил Иоганн.
– Тогда переведи, и спойте еще раз, – резко сказал Дональд. – Нам надо еще помочь Миллерам все приготовить.
– Ну давай, – поторопила Лайша. – Как сказать по-немецки: «И ветер несет всему миру ответ»?
– Не знаю.
– Как не знаешь?
– Не знаю, вот и все.
Лайша с раздражением отвернулась.
– Дональд, переведи! У меня не получится.
– Я буду петь так, как поют у нас, – упорствовал Иоганн.
– Но это же глупо! – вспылила Лайша. – Отказаться от хорошей песни из-за того, что ты выучил неверный перевод!
– Кто сказал, что это неверный перевод?
– Конечно, неверный. Оригинал английский, а немецкий перевод искажает смысл.
– А мне он больше нравится.
– Никогда не встречала такого упрямца! Отказываться петь из-за каких-то глупых слов, искажающих смысл!
– А мне этот смысл нравится больше.
Лайша вскочила с места и смерила его взглядом, а он сидел с невозмутимым видом, прислонясь к скале.
– Так, значит, по-твоему, ветер не несет всему миру ответ?
– Нет. По-моему, только ветер знает ответ.
Дональд встал, вошел в воду и поднял маленький якорь «Атома».
– Садитесь! – крикнул он. – Нам пора!
Младший Мак обнял за плечи Иоганна и Лайшу.
– Послушайте, – сказал он, – раз уж неотразимая сила столкнулась с несокрушимой массой, давайте откажемся от идеи дуэта. А Иоганн потом споет какую-нибудь другую песню. Не пропадать же такому голосу. – И он повел их к моторке, сердитых и обиженных друг на друга.
– Если вы не возражаете, я вернусь обратно на лыжах, – сказал Иоганн, высвобождаясь.
– Валяйте! – ответил Младший Мак.
Лиз прыгнула на место рулевого. Лайша села рядом, а Дональд и Младший Мак поместились на заднем сиденье, и каждый задумался о своем.
Иоганн встал в исходное положение и прекрасно взял старт от берега; «Атом» понесся по искрящимся водам залива.
«Керема» медленно шла домой, и, когда «Атом», круживший вокруг яхты, слишком близко подходил к ней, она покачивалась на поднятой им волне.
– Напрасно они позволили Лиз вести моторку, – сказал Мартин Брэнку. – Ведь она сорвиголова.
Брэнк был вполне с ним согласен.
– Они все сумасшедшие! – сказал Карл и, покончив с этой темой, быстро перевернулся на другой бок и положил голову на колени Элис.
– Не надо. Карл. Не здесь.
– А почему?
– Мартин и Брэнк могут нас увидеть.
– Мартин стоит у руля и воображает себя викингом. А Брэнк, надеюсь, уже свалился за борт.
– О Карл! Вы просто ужасны.
– Вы просто ужасны! – шутливо повторил Карл, имитируя, хотя и с сильным акцентом, ее интонацию.
Его рука скользнула под ее накидку и обожгла ей спину. Он привлек Элис к себе.
– Не дождусь вечера, чтобы потанцевать с вами! – И он запел высоким звонким голосом:
Oh Donna Clara ich hab' Sie tanzen gesehen,
Und deine Schonheit hat' mich toll gemacht.
– Вы понимаете смысл этих слов?
Элис покачала головой.
– Это значит: я видел, как ты танцевала, и красота твоя меня свела с ума.
Элис что-то смущенно пролепетала, пытаясь отодвинуться, но он только крепче прижал ее к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86